Давид Самойлов и Александр Кушнер
Пахло соломой в сарае,
Тело - травою и ветром,
Губы - лесной земляникой,
Волосы - яблоней дикой.
Были на раннем рассвете
Лёгкие, свежие грозы.
Мы просыпались. И снова
Сном забывались, как дети.
Утром она убегала,
Заспанная и босая,
С крупных ромашек сбивая
Юбкой раскосые капли.
Да! Уже было однажды
Сказано: остановиться!
Сказано: остановиться!
Остановиться мгновенью!
***
А. Кушнер
По сравненью с приметами зим
Где-нибудь в октябре, ноябре,
Что заметны, как детский нажим
На письме, как мороз на заре,
Вы, приметы бессмертья души,
Еле-еле видны. Например,
Для кого так поля хороши,
И леса, и песчаный карьер?
Я спустился в глубокий овраг,
Чтоб не грохнуться - наискосок,
Там клубился сиреневый мрак
И стеной поднимался песок.
Был он красен, и жёлт, и лилов,
А ещё - ослепительно бел.
"Ты готов?" Я шепнул: "Не готов".
И назад оглянуться не смел.
Не готов я к такой тишине!
Не к живым, а к следам от живых!
Не к родным облакам в вышине,
А к теням мимолётным от них!
Не готов я по кругу летать,
В этот воздух входить, как азот,
Белоснежные перья ронять,
Составная частичка высот.
Дай мне силы подняться
Разговором меня развлеки,
Пощади. Я ещё не из тех,
Для кого этот блеск - пустяки.
Другие статьи в литературном дневнике: