Воскресенье. Никуда не надо спешить.
Лежу и вспоминаю, как в юности в такой вот воскресный нерабочий день могла вылезти из постели в одиннадцать часов, в половине двенадцатого, в полдень, наконец... И не то, чтобы спалось еще в это время, просыпалась раньше, конечно.
Но само ощущение, что не зазвонит будильник, дарило такой радостью!
Что сама хозяйка своего времени, хоть дважды в неделю.
Против насильственных подъемов возмущалась всею сутью молодого организма, яростно сопротивлявшегося походам на работу.
Даже не о работе тут речь - надо было на автобусе добираться до метро, далее штурмовать на конечной станции пустой вагон, но сесть никогда не удавалось - более взрослые, усталые, раздраженные претендовали на сидячие места и всегда ехалось стоя в толпе таких же стоячих бедолаг - пассажиров.
Пока доберешься до нужного места, уже уставший.
Такова столичная жизнь в час - пик. Знали бы ненавидящие баловней - москвичей жители небольших городов эти утренне - вечерние перипетии, плюс толпы на остановках наземного транспорта, плюс изнуряющие очереди продуктовых магазинов, вряд ли бы они продолжали считать москвичей такими уж везунчиками..
Сейчас, попробуй я в любой день, даже не в воскресенье, пролежать до полудня в постели, я б угнеталась таким количеством угробленного впустую времени и считала бы день окончательно потерянным.
Ведь самая большая активность для любого дела у человека бывает после подъема, ведь за ночь кое-какая энергия успевает накопиться.
Вот, ведь, как все меняется с годами.
В молодости просто алкала побыть в постели подольше, сейчас переживаю об обратном - беда,если не получается встать пораньше.
Хотя, молодому себе объяснять, что когда-то будет именно так, без толку.
Все равно до поры, когда это нагрянет, не поймем. С высоты своего молодого высокомерия, задранной планки.
О-хо-хо... Что ж, кто-то и придя к поре итогов, продолжает упрямо не понимать, что к чему.
Только, вот, не знаю, что лучше - понимать, что к чему или не понимать? Что грустнее...
