Вчера поздно вечером еду от внука.
Выхожу у себя в Выхино, где развернуто нескончаемое строительство по облагораживанию облика Москвы.
Мэр Собянин старается.
Ему надо дать работу всей команде, которую он привез с собой в столицу.
Тут стояла на остановке и случайно через строительную грязь, да плюс грязь осеннюю, обнаружила, что бордюры по краю тротуара из гранита! Баюшки! Из гранита!
Это в спальном районе!
А третий год идет выматывающее противостояние с Западом, да, что там противостояние - война, которая в любой момент оборвет многовековую цивилизацию ядерной бомбой.
А пенсионеры собирают одеяла для госпиталей, гуманитарную помощь Курску и Донецку.
Где, где совесть у правительства?
Да на кой нам эти бордюры, дайте всем мир!
Ох ты, господи...
Так вот, еду от внука, время позднее, народу мал-мала и обчелся.
Вспоминаю, проходя под собянинской хордой, что еще недавно на этом месте стоял знаменитый Выхинский рынок, на который ездила закупаться вся Москва - самый дешевый был.
А память детства подкидывает совсем другую картинку.
Выхино, еще не Выхино, а метро "Ждановская".
Выходишь в том самом месте, где я иду сегодня и немногочисленные автобусные остановки - две - одна автобусная, одна троллейбусная, взамен сегодняшних тридцати маршрутов.
По правую руку тянется скромный павильон "Фрукты - овощи".
Из фруктов в лучшем случае яблоки. Из овощей - картошка в бежевых пакетах по 34 копейки, лук с опавшей шелухой в ящиках, морковка, запачканная землей, растрепанная капуста.
Далее длинный навесик - прилавочки с крышей и в них мерзнут грузины в черных кепках, этакие Мимино, дышащие зимой белыми клубами пара.
Они продают гвоздики и хризантемы. Гвоздики красные, хризантемы белые.
Еще нет цветочного, равно, как и продуктового изобилия.
Нет голландских тюльпанов, нет южных роз на любой вкус.
Цветы спрятаны в стеклянные ящики, в которых для тепла горят свечи.
Грустная картина - этакие мемориалы под стеклом.
Цена везде одинаковая - стоят насмерть. Никто не может уступить, торгуйся-не торгуйся. Товарищи по цеху не поймут и не простят.
Не знаешь, что печальней - воспоминания прошлого или действительность с ее обжорством и вседозволенностью, но без гарантии жизни уже завтра. Нет, пожалуй, даже сегодня.
