Нашла 2 часть рассказа Дикарка
Дикарка и проклятие хозяина ветров.
Дикарка по имени Карелия, Лера не осталась после гибели мужа в первую мировую войну в России, она попала в первую волну парижской эмиграции.
- Когда я потеряла надежду, что мой муж жив, да ещё похоронила в тот год всех родных, меня понесло по жизни, как дубовый лист, подхваченный ветром с родной ветки. Помните у Лермонтова? Вот и я приняла участь странницы.
Это случилось где-то в декабре. Мама, сёстры Леры после октября 1917 года скончались в разорённом имении от тифа, отец Бенедикт Николаевич не смог пережить горя и застрелился.
Тогда Дикарка и приняла решение, несмотря на то, что нашелся брат Георгий, попавший в плен к германцам, бежать с поручиком Зеленым во Францию.
Но сначала он проявил настоящее благородство, взяв большую часть забот о погребении родителей Леры на себя. Жизнь Леры и Зелина на чужбине не сложилась, поручик запил, все деньги уходили на врачей, а Лера пошла работать. Врачи её расстроили: у поручика открылась обширная язва, он -не жилец, и его нервы, если выживет, потребуют долгого лечения в Швейцарии. Зелина определили в специальную клинику, из которой он уже не вышел.
- После его смерти я осталась без денег, но меня один знакомый из России пристроил и я работала в парижском кафе помощницей на кухне. Хозяин кафе познакомил меня в начале 20-х годов с семьёй русских, которые вскоре приютили меня в доме за мою помощь по дрму. Я жила, ни в чем не нуждалась, но покоя в душе не было, потому что очень переживала, что мне всё время приходилось бросать свежие могилы моих близких, сначала -родителей и сестёр, потом похороненного в Швейцарии поручика, но самой без мужа жить было бы не на что, и я с моими новыми знакомыми, как только они решили уехать в Америку, тоже присоединилась к ним, решила попытать счастья за океаном. Одна бы я не решилась. Все свершилось так быстро, что мое сознание как будто пребывпло в отключается, но
до сих пор помню запах кают третьего класса, как натужно гудел старенький пароход, на котором плыли в Америку.
Затем шум и суета порта и переезд в Нью-Йорк словно в тумане, это всё окончательно оторвало меня от воспоминаний о размеренной, устроенной жизни у моих родителей в России. Снова работа в прислугах за небольшие деньги, чтобы не умереть с голоду. Потом мне повезло, встретила одного нашего русского эмигранта,у нас даже обнаружились общие знакомые, соседи по имению моего отца. Мой новый опекун успешно начал в Америке карьеру коммерсанта, через пару лет на его сбережения уехали сюда, в Аргентину. Я не подозревала о каких-то незаконных сделках мужа, он просто захотел жить в русской диаспоре, где имел покровительство и поддержку. Столичный богатый квартал недолго был моим пристанищем. Шумный, весёлый, азартный, как и мой муж, который всегда искал приключений, он не мог не радовать, но всё хорошее в моей жизни по обыкновению быстро заканчивается. Детей мы так и не завели, возможно, я не любила его неистово, просто была с Григорием из благодарности, такое тоже бывает...Позже, когда привыкла к нему, уже не могла решиться родить ему наследника: мужу-коммерсанту не жилось спокойно, в итоге связался с аргентинскими бандитами, перекупщиками алмазов, и был зарезан на таможне. Я же очень хотела тишины, и когда супруга Григория не стало, а наш счёт в банке был арестован, дом описали и выставили на аукцион, пришлось искать новое место для жилья. Я продала кое-какие, вовремя припрятанные мной акции мужа и драгоценности, которые дарил мне Григорий, и поехала, как говорят, куда глаза глядят. Деньги, вырученные за драгоценности ушли на то, чтобы сменить документы, меня уже искала полиция по делу Григория. Акции вскоре прогорели. Так я осталась без средств и случайно попала в эти края.
- А как же вы жили всё то время без знания испанского языка?
- Испанский я выучила быстро, с детства была очень способна к иностранным языкам, хотя учиться никогда не любила. Мне бы всё петь да танцевать. - Женщина впервые за весь разговор улыбнулась, но улыбка эта была неяркой, одними губами. - Жизнь всё равно не кончается... Сначала меня приютила семья местного лекаря, потом он рекомендовал меня
присматривать за детьми богатого человека, там я и встретила тогда ещё садовника Себастьяна. Так что больше бедно не жила, как у своих же соотечественников в Париже: там я стирала, гладила. Ну, а потом вот в семье. И вот пришло время, Себастьян с женой открыли этот маленький бар.
Старик задремавший под тихий рассказ, очнулся, когда услышал своё имя:
- Я случайно услышал, как она однажды, собирая букеты, пела для себя...
- Да, Себастьян потом уговорил меня спеть для гостей в его таверне "Голубку". Он умеет уговаривать. А теперь я пою ещё его любимую" малагуэну".
- У неё неплохо получается! Ей дарят много монет. - Встрепенулся вновь старик:
Не отвлекайся, дочка, гостю будет интересно, что же случилось с тобой дальше, ведь это ещё не конец истории.
- Я так и знал!-Воскликнул амиго.
- А Вы очень проницательны, как мой муж Алексей. Слушайте, коли есть желание.
Шли годы, в Европе снова началась мировая война. Все связи с Родиной были в конец утеряны. Мне было немного за сорок. Местные богатые мужчины распускали свои перья передо мной, а я всё чаще тосковала по мужу Алексею. И хотя у меня в жизни был не один мужчина, в памяти только он, первый, настоящий мужчина, генерал Бестужев, « голову сложивший за отечество и други своя»… Его нет, но я жду встречи с ним на небесах. Только вот смерть забыла ко мне дорогу.- Горько усмехнулась женщина.
- Гость наш расстроен, зачем так грустно, дорогая, ты не оставляешь надежды, -забубнил старик, постучав курительной трубкой по столу.
Гость рассмеялся по-доброму:
- Гость понимает чаяния женщины.
- Нет...нет. Расскажи ему, девонька, про Хозяина Ветров. Позабавь, а я прикажу ещё подать настойки.
Старик тяжело встал , поплёлся за ширму. Он похлопал по плечу мальчишку, дав ему несколько монет:
- Вот, держи, как обещал...
-Спасибо, хозяин, обращайтесь, если ещё потребуется сбегать к кому-то с запиской.
- А что за история?- спросил гость.
- Ох, даже не знаю, поверите ли, сказочная история.
Было это перед знаменитым Карнавалом.
В тот день я пошла с новой подругой Амалией – на базар, как его называют здесь, меркадо. Надо было помочь повару купить продуктов для семьи хозяев на праздничный ужин. На вечерних улицах всё сверкало в праздничных огнях, окна и двери домов - в цветочных гирляндах, с самого утра играла музыка, на главной площади танцевали пары. Амалия тоже пошла с нами, она веселилась, приплясывала вокруг меня. Очень добрая и весёлая девушка была. Ей всегда, как мне в детстве, хотелось танцевать и радоваться по любому пустяку.
И вдруг среди такой же вот жары, внезапно потянуло ледяным ветром. Неизвестно откуда перед нами возник всадник, по толпе в меркадо прошел шепот:
- "Хозяин Ветров..".
Раздвинувший толпу всадник остановился около Леры, наклонился с лошади, внимательно посмотрел ей в лицо и сказал :
" Ты, красавица, поедешь со мной. И не вздумай спорить!».
- Я возьми да и плюнь ему в лицо. Люди вокруг нас испуганно расступились подальше. В глазах наездника я прочитала приговор: никто не смел ТАК с ним обращаться.
Хозяин Ветров медленно вытер лицо, оскалив зубы, поднял свой медальон с крылатой змеёй и выкрикнул боевой клич. Тут же раздался испуганный крик Амалии. Девушка бросилась между наездником и русской женщиной, буквально закрыв её грудью. В небе в ту же секунду блеснула яркая вспышка, страшный грохот оглушил всю округу.… Амалия упала на землю.
Хозяин Ветров победоносно оглядел молчащую толпу и повернулся к русской.
- А ты, белая женщина, получишь от меня вечную молодость.
В толпе раздалось ликование.
- Не радуйтесь, - обратился он к людям, которые одобрительно шумели, это вовсе не подарок - это самое страшное наказание, какое может быть. И избавиться от проклятия она сможет только там, где первый раз вошла в храм Христа.
- Ты, - ткнул пальцем хозяин Ветров в Леру,- устанешь жить, лишишься ума, начнёшь сама с собой разговаривать, а те, кто будут рядом, проклянут твой род, но только там, в храме, к тебе может вернуться твой настоящий возраст, и Вечность в лице Белой смерти вновь увидит тебя в своих списках. Прощай.
Хозяин Ветров исчез так же внезапно, как и появился. Он не договорил, что не смог бы простить ничьей дерзости. Толпа в панике разбежалась. Лера осталась на базарной площади одна на руках с парализованной подругой Амалией.
Мальчик поменял пепельницу. Лера поёжилась, как от холода, снова закурила. Себастьян смахнул слезу, а гость задумчиво потирал свой подбородок.
- Я отнесла Амалию в свою квартирку. Девочка эта - сирота, всю жизнь с самого детства жила в прислугах. И вот уже много лет я ухаживаю за ней. Пою ей наши русские песни, рассказываю о том, что происходит в городе. Она сама не ходит, по утрам до жары я вывожу её подышать воздухом на коляске, она плохо теперь говорит, но всё понимает, и кстати, русский язык тоже. У неё такая чистая душа ...ни разу не упрекнула меня, что погубила свою жизнь из-за меня. Она терпелива и благодарна. И я стараюсь всё делать для неё...В ней моя жизнь. Пока я жива – она не будет ни в чём нуждаться. А когда Господь позовёт её к себе, тогда я и уеду, как предрекал Хозяин Ветров.
- Куда, зачем? А Вы, Себастьян, взрослый человек, неужели Вы верите в эти индейские сказки? - Гость усмехнулся и замолк, посмотрев на выпрямившегося Себастьяна, старик сидел, как истукан, мрачный со строго поджатыми губами.
- Он здесь ни при чём! - Твёрдо сказала женщина.- И не думайте о нас плохо...И если это бред, то только мой. В Россию поеду обязательно, войду, наконец-то, в маленький храм в нашем родовом поместье, где меня крестили и где нас венчались с Алексеем. Возможно, там, я, наконец – то и встречусь с ним и обрету вечный покой…
Красота в глазах смотрящего.
… Она поднялась, оставив недопитым бокал вина, медленно пошла прочь. В её тяжёлой, несмотря на стройность фигуре, и в то же время в неуверенной походке в один миг проявился возраст женщины, которой далеко за семьдесят. У самых дверей, кивнув гостю и подоспевшему к ней Себастьяну, Дикарка шагнула навстречу по-прежнему палящему солнцу.
Она и сама понимала, что молодость не вечна даже в сказках, и как ко всем испытавшим уже многое в жизни, воспоминания возвращались ясные только о давно минувших днях, а о том, что было вчера, неделю или месяц
назад, она на склоне своих лет помнила всё хуже и хуже.
Двое вновь пришедших аргентинцев, которых обслуживал мальчик, выпив, быстро удалились, видя, что хозяин
таверны Себастьян не в духе. Мальчик по жесту старика понял, что пора повесить табличку "закрыто".
Амиго с Себастьяном долго сидели и молча курили. Ближе к закату солнца гость обнял старика , распрощался за руку и пошел по вечернему городу к вокзалу, забыв про чемодан. Последние слова Дикарки о мечте умереть в храме, воссоединившись душой с мужем, снова и снова звучали в ушах амиго. Он шел и вдруг заплакал.
" Почему...почему всё так?"
И вдруг ему пришло на ум:
"Возможно, эта русская торопилась к Себастьяну в надежде, что я окажусь её мужем Алексеем или что-то знаю о нём".
Нет, у него была своя история, из другого поколения эмигрантов.
Гостю Себастьяна вспомнились глаза его любимой женщины, аргентинской красавицы, с которой он накануне отъезда сюда по делам столичной туристической фирмы поссорился из-за пустяка, и она обиделась, собрала вещи, ушла, хлопнув вгорячах дверью. Как хотелось амиго верить, что она всё же любит его и обязательно к нему вернётся. Как он мечтал, чтобы его любили так же сильно, но живого, и после кончины бы помнили, как эта русская эмигрантка - своего покойного мужа Алексея, погребенного за тысячи миль от южного аргентинского городка, в холодной и мрачной России…
***
Начало рассказа на странице Мастерская сценариста. Дикарка.
https://proza.ru/2016/11/20/1799
Другие статьи в литературном дневнике:
