***
Алданов Марк Александрович. Убийство Троцкого
I
Конрад Гейден в своей биографии Гитлера рассказывает:
-- Однажды фюрер за столом в тесном кругу спросил: "Читали ли вы "Воспоминания" Троцкого?
Послышались ответы: "Да! Отвратительная книга! Это мемуары сатаны!"
-- Отвратительная? -- переспросил Гитлер. -- Блестящая книга! Какая у него голова! Я многому у него научился...
Мне приходилось, особенно в иностранной литературе и печати, читать сходные отзывы о Троцком, исходящие от людей, которые тоже никак не могут быть причислены к его политическим или личным друзьям. Уинстон Черчилль в своей книге "Great Contemporaries" пишет о нем как о злодее, но о злодее титанического размера. "Троцкий, -- пишет нынешний глава британского правительства, -- соединял в себе организаторский дар Карно, холодный ум Макиавелли, жестокость Джека-потрошителя. Как раковая опухоль, он рос, он терзал, он убивал, выполняя требования своей природы... Он поднял бедных против богатых. Он поднял нищих против бедных. Он поднял преступников против нищих... Как вождь русской армии, которую он воссоздал в бесконечно трудных и опасных условиях, Троцкий был близок к незанятому трону Романовых... В 1922 году военные люди так высоко ценили его личные заслуги и систему, что армия могла легко провозгласить его диктатором, если бы не одно роковое препятствие: он был еврей, он все-таки был еврей, и этого ничто изменить не могло".
Тут все очень преувеличено: и до "трона Романовых" Троцкому было далеко (этот трон здесь даже вообще ни при чем), и военные люди отнюдь не так его ценили, и провозгласить диктатором они в 1922 году никак никого не могли, и еврейское происхождение Троцкого тогда чрезмерного значения не имело: ведь свергла его коалиция, в которую входили один грузин (Сталин) и два еврея (Каменев и Зиновьев). Отзывы Гитлера и Черчилля я привожу лишь в доказательство того, как высоко расценивались врагами его дарования.
О расценке со стороны поклонников и говорить не приходится: "величайший оратор", "великий публицист", "великий организатор" и т.д. По-настоящему вне спора находится только ораторский талант Троцкого.
Лев Тоцкий "Моя жизнь"
1879 г.
Год моего рождения был годом первых динамитных ударов по царизму. Незадолго перед тем возникшая террористическая партия "Народная воля" вынесла 26 августа 1879 г. - за два месяца до моего появления на свет - смертный приговор Александру II. 19 ноября уже произведено было динамитное покушение на царский поезд. Начиналась грозная борьба, которая привела 1 марта 1881 г. к убийству Александра II, но в то же время и к гибели самой "Народной воли".
За год перед тем закончилась русско-турецкая война. В августе 1879 г. Бисмарк заложил основания австро-германского союза. Золя выпустил в этом году роман, где будущий организатор Антанты, тогдашний принц Уэльский, выведен в качестве тонкого ценителя опереточных певиц ("Нана"). Ветер реакции, усилившийся в европейской политике со времени франко-прусской войны и разгрома Парижской коммуны, еще не ослабевал. В Германии социал-демократия уже подпала под исключительные законы Бисмарка. Виктор Гюго и Луи Блан в 1879 г. внесли во Французскую палату требование амнистии коммунарам.
Но ни парламентские дебаты, ни дипломатические акты, ни даже динамитные взрывы не доносили своих отголосков до деревни Яновки, в которой я увидел свет и провел первые девять лет своей жизни. На необъятных степях Херсонской губернии и всей Новороссии жило особыми законами царство пшеницы и овец. Оно было прочно ограждено от вторжения политики своими пространствами и отсутствием дорог. Многочисленные степные курганы остались здесь как вехи великого переселения народов.
Отец мой был земледельцем, сперва мелким, затем более крупным. Мальчиком он покинул со своей семьей еврейское местечко в Полтавской губернии, чтоб искать счастья на вольных степях Юга. В Херсонской и Екатеринославской губерниях имелось в те годы около сорока еврейских земледельческих колоний с населением около 25 000 душ. Евреи-земледельцы были уравнены с крестьянами не только в правах (до 1881 г.), но и в бедности. Неутомимым, жестоким, беспощадным к себе и к другим трудом первоначального накопления отец мой поднимался вверх.
За пределами партийных форумов Троцкий продолжал внимательно следить за развитием художественной литературы и искусства, прилагал усилия по привлечению колебавшихся писателей на сторону советской власти, проявлял значительно бо;льшую, нежели другие партийные лидеры, широту взглядов, сохраняя в то же время не только коммунистический утилитаризм, но и высокую степень субъективизма в оценке художественного творчества. Наиболее одобрительно Троцкий отзывался о тех писателях, которые членствовали в партии или в комсомоле и тем самым были его политическими единомышленниками. Он вполне отдавал себе отчет в художественной бездарности Демьяна Бедного и почти не скрывал этого, но написал предисловие к австрийскому изданию его брошюры «Главная улица» Элина . Впрочем, Троцкий отрабатывал аванс, полученный от Бедного в 1923 г., когда тот опубликовал в «Правде» подхалимское стихотворение про переход на сторону Сталина, проигнорировав опального Ленина, но недвусмысленно упомянув Троцкого:
Мне ныне черт не брат. Нежданно у меня
Стальной союзник появился.
Из крепких слов его я выжал крепкий сок
И усладил себя целительным напитком.
Нам Троцкий вексель дал, в грядущее бросок,
Который мы учтем с неслыханным прибытком! 100
С возвышением Сталина и опалой Троцкого Демьян Бедный стал писать про Троцкого совсем другие тексты, но пока что хранитель «векселя» – концепции перманентной революции – врагом объявлен не был, и Бедный упоминал Троцкого нейтрально-положительно.
Троцкий открыл для советского читателя молодого коммунистического поэта Александра Безыменского и стал автором предисловий к первому крупному сборнику его произведений и к первой поэме Зебра . Вождю перманентной революции, безусловно, пришлись по душе исполненные страсти (но не ритма и рифмы) стихи поэта:
Только тот наших дней не мельче,
Только тот на нашем пути,
Кто умеет за каждой мелочью
Революцию мировую найти.
Троцкий писал не без внешнего изящества: «Из всех наших поэтов, писавших о революции, для революции, по поводу революции, Безыменский наиболее органически к ней подходит, ибо он от ее плоти, сын революции, Октябревич» .
В течение некоторого времени Безыменский поддерживал Троцкого, даже подписал заявление 93 комсомольских деятелей, выражавших с ним солидарность , но вскоре счел благоразумным перейти на официальную точку зрения. Позже, отчаянно боясь за свою судьбу и пытаясь реабилитировать себя в глазах Сталина, поэт, подобно Д. Бедному, написал немало гнусностей о Троцком и «троцкизме».
Троцкий приветствовал появление еще одного молодого поэта – Александра Жарова, с удовольствием цитируя его «Песню о червонце» в предисловии к сборнику «Поколение Октября», выпущенному издательством «Молодая гвардия» в 1924 г., и обращая особое внимание на то, как поэт мастерски увязывает воедино великие потрясения с вопросами мелкого быта Константин Г. . Явное влияние Троцкого было заметно в творчестве начинавшего тогда писать И.Э. Бабеля, причем это влияние усиливалось авторитетом видного советского литературного критика, редактора, организатора художественной периодики Воронского, участвовавшего в дискуссии 1923 г. на стороне Троцкого.
Взгляды Воронского Бабель сначала разделял только в вопросах литературы. Со временем он стал смотреть глазами Воронского и на ситуацию в стране. Как-то в 1926 г. Воронский устроил на своей квартире в гостинице «Националь» выступление поэта Эдуарда Багрицкого, который прочитал свою новую поэму «Дума про Опанаса». На выступлении был Троцкий, который расспрашивал писателей об их судьбах и творческих планах. Бабель тоже был тогда у Воронского, о чем и «показал» на допросе в 1939 г. Если очистить показания от отвратительных оценочных эпитетов вроде «контрреволюционный», «фашистский» и т. п., записанных усердными следователями, можно полагать, что рассказанные Бабелем факты соответствовали действительности: Троцкий одобрительно отозвался о поэме Багрицкого, спрашивал, знают ли присутствующие иностранные языки, следят ли за новинками западной литературы, и заявил, что без этого не мыслит себе творческого роста писателей Адепт .
А вот в кругах интеллигенции к Троцкому относились по-разному. Одним «попутчикам» льстило, что он приобщал их к ведущим направлениям общественно-политического развития страны и призывал считаться с их творческой индивидуальностью. Таких, наверное, было большинство. Другим же писателям и литераторам снисходительные и унизительные подачки Троцкого были не нужны, и у них сложилось устойчиво негативное мнение об этом большевистском выскочке, «одетом в военный костюм», как записал о Троцком в дневнике К.И. Чуковский .
Чуковский был как раз из тех интеллигентов, у которых отношения с Троцким «не сложились». Началось все с того, что Троцкий еще до революции опубликовал критическую и даже презрительную статью об историко-литературных этюдах Корнея Ивановича, в которых «нет никакого метода мысли». Возможно, обида забылась бы, но Троцкий включил эту статью в послеоктябрьский сборник, тем самым обратив на нее внимание современников. Язвительный С. Маршак откликнулся на перепечатку эпиграммой:
Расправившись с бело-зелеными,
Прогнав и забрав их в плен,
Критическими фельетонами
Занялся наркомвоен.
Палит из Кремля московского
На тысячи верст кругом.
Недавно Корнея Чуковского
Убило одним ядром Андрей Наумов .
Чуковский ответил Троцкому взаимностью, хотя и не публично. С явным удовлетворением он записал в дневник 26 ноября 1924 г.: «В Госиздате снимают портреты Троцкого, висевшие чуть не в каждом кабинете» . Но самые искренние свои чувства, и уже не сдерживаясь, хотя снова в формате дневниковой записи, Чуковский высказал в январе 1933 г.; и в этом отрывке звучала вся ненависть к коммунистам русской интеллигенции за истерзанную большевиками страну: «Троцкисты для меня были всегда ненавистны не как политические деятели, а раньше всего как характеры . Я ненавижу их фразерство, их позерство, их жестикуляцию, их патетику. Самый их вождь был для меня всегда эстетически невыносим: шевелюра, узкая бородка, дешевый провинциальный демонизм. Смесь Мефистофеля и помощника присяжного поверенного. Что-то есть в нем от Керенского. У меня к нему отвращение физиологическое. Замечательно, что и у него ко мне – то же самое: в своих статейках «Революция и литература» он ругает меня с тем же самым презрением, какое я испытываю к нему» .
С некоторыми представителями «свободомыслящей» интеллигенции Троцкий поддерживал контакты, когда он считал это лично для себя целесообразным. Особенно это касалось художников, ибо Лев Давидович уже начинал все чаще задумываться о том, как запечатлеть себя в художественных образах. Троцкому необходимы были новые и новые произведения советских мастеров, которые могли бы стать украшением лучших художественных музеев. Так возник заказ портрета Троцкого для художественной выставки, посвященной 5-летию Красной армии (март 1923 г.). Решено было поручить эту работу известному художнику-портретисту Юрию Павловичу Анненкову . Он работал в «ставке» наркомвоенмора в бывшем имении князей Юсуповых Архангельском в начале 1923 г., создал многочисленные эскизы, а затем несколько поясных портретов и большой портрет в полный рост, выполненный в агитационно-конструктивистском стиле. Анненков оставил обширные воспоминания о своих встречах с Троцким, к которому проникся теплыми чувствами (нарком умел производить на своих собеседников хорошее впечатление, когда считал это целесообразным).
Анненков, в частности, вспоминал, что в кабинете Троцкого висел портрет Л.Н. Толстого и что преклонение наркома перед писателем было очевидно. Во время сеансов они много говорили о литературе, о поэзии и, естественно, об изобразительном искусстве. Анненков свидетельствовал, что любимцем Троцкого в те годы был Пабло Пикассо, в искусстве которого, в его постоянных поисках новых форм, он видел воплощение перманентной революции Е М .
Портрет Троцкого работы Анненкова был воспринят публикой настолько благожелательно, что стал одним из важных экспонатов советской экспозиции на художественной выставке в Венеции в 1924 г. В будущем кубофутуристические портреты Троцкого работы Анненкова будут часто печататься в виде репродукций в разных странах. В США после Второй мировой войны один из них был даже выпущен в виде почтовой открытки, которая стала раритетом и до настоящего времени продается коллекционерам за немалые деньги. Любопытно в то же время отметить, что, поощряя создание собственного образа в «нетленных» художественных произведениях, Лев Давидович отнюдь не одобрял создание портретов своих соратников. Посетив художественную выставку в Москве, посвященную 5-летию Красной армии, он оставил в книге отзывов запись, то ли шутливую, то ли грозную: «Хорошо, но я запрещаю портреты генералов на пять лет» .
А вот в кругах интеллигенции к Троцкому относились по-разному. Одним «попутчикам» льстило, что он приобщал их к ведущим направлениям общественно-политического развития страны и призывал считаться с их творческой индивидуальностью. Таких, наверное, было большинство. Другим же писателям и литераторам снисходительные и унизительные подачки Троцкого были не нужны, и у них сложилось устойчиво негативное мнение об этом большевистском выскочке, «одетом в военный костюм», как записал о Троцком в дневнике К.И. Чуковский .
Чуковский был как раз из тех интеллигентов, у которых отношения с Троцким «не сложились». Началось все с того, что Троцкий еще до революции опубликовал критическую и даже презрительную статью об историко-литературных этюдах Корнея Ивановича, в которых «нет никакого метода мысли». Возможно, обида забылась бы, но Троцкий включил эту статью в послеоктябрьский сборник, тем самым обратив на нее внимание современников. Язвительный С. Маршак откликнулся на перепечатку эпиграммой:
Расправившись с бело-зелеными,
Прогнав и забрав их в плен,
Критическими фельетонами
Занялся наркомвоен.
Палит из Кремля московского
На тысячи верст кругом.
Недавно Корнея Чуковского
Убило одним ядром Андрей Наумов .
Чуковский ответил Троцкому взаимностью, хотя и не публично. С явным удовлетворением он записал в дневник 26 ноября 1924 г.: «В Госиздате снимают портреты Троцкого, висевшие чуть не в каждом кабинете» . Но самые искренние свои чувства, и уже не сдерживаясь, хотя снова в формате дневниковой записи, Чуковский высказал в январе 1933 г.; и в этом отрывке звучала вся ненависть к коммунистам русской интеллигенции за истерзанную большевиками страну: «Троцкисты для меня были всегда ненавистны не как политические деятели, а раньше всего как характеры . Я ненавижу их фразерство, их позерство, их жестикуляцию, их патетику. Самый их вождь был для меня всегда эстетически невыносим: шевелюра, узкая бородка, дешевый провинциальный демонизм. Смесь Мефистофеля и помощника присяжного поверенного. Что-то есть в нем от Керенского. У меня к нему отвращение физиологическое. Замечательно, что и у него ко мне – то же самое: в своих статейках «Революция и литература» он ругает меня с тем же самым презрением, какое я испытываю к нему» .
С некоторыми представителями «свободомыслящей» интеллигенции Троцкий поддерживал контакты, когда он считал это лично для себя целесообразным. Особенно это касалось художников, ибо Лев Давидович уже начинал все чаще задумываться о том, как запечатлеть себя в художественных образах. Троцкому необходимы были новые и новые произведения советских мастеров, которые могли бы стать украшением лучших художественных музеев. Так возник заказ портрета Троцкого для художественной выставки, посвященной 5-летию Красной армии (март 1923 г.). Решено было поручить эту работу известному художнику-портретисту Юрию Павловичу Анненкову . Он работал в «ставке» наркомвоенмора в бывшем имении князей Юсуповых Архангельском в начале 1923 г., создал многочисленные эскизы, а затем несколько поясных портретов и большой портрет в полный рост, выполненный в агитационно-конструктивистском стиле. Анненков оставил обширные воспоминания о своих встречах с Троцким, к которому проникся теплыми чувствами (нарком умел производить на своих собеседников хорошее впечатление, когда считал это целесообразным).
Анненков, в частности, вспоминал, что в кабинете Троцкого висел портрет Л.Н. Толстого и что преклонение наркома перед писателем было очевидно. Во время сеансов они много говорили о литературе, о поэзии и, естественно, об изобразительном искусстве. Анненков свидетельствовал, что любимцем Троцкого в те годы был Пабло Пикассо, в искусстве которого, в его постоянных поисках новых форм, он видел воплощение перманентной революции Е М .
Портрет Троцкого работы Анненкова был воспринят публикой настолько благожелательно, что стал одним из важных экспонатов советской экспозиции на художественной выставке в Венеции в 1924 г. В будущем кубофутуристические портреты Троцкого работы Анненкова будут часто печататься в виде репродукций в разных странах. В США после Второй мировой войны один из них был даже выпущен в виде почтовой открытки, которая стала раритетом и до настоящего времени продается коллекционерам за немалые деньги. Любопытно в то же время отметить, что, поощряя создание собственного образа в «нетленных» художественных произведениях, Лев Давидович отнюдь не одобрял создание портретов своих соратников. Посетив художественную выставку в Москве, посвященную 5-летию Красной армии, он оставил в книге отзывов запись, то ли шутливую, то ли грозную: «Хорошо, но я запрещаю портреты генералов на пять лет» .
Троцкому были чужды нравы, удовольствия и развлечения советской партийной среды. Он не скрывал этого. В своих мемуарах он писал:
«Если я не участвовал в тех развлечениях, которые все больше входили в нравы нового правящего слоя, то не из моральных принципов, а из нежелания подвергать себя испытаниям худших видов скуки. Хождение друг к другу в гости, прилежное посещение балета, коллективные выпивки, связанные с перемыванием косточек отсутствующих, никак не могли привлечь меня. Новая верхушка чувствовала, что я не подхожу к этому образу жизни. Меня даже и не пытались привлечь к нему. По этой самой причине многие групповые беседы прекращались при моем появлении, а участники расходились с некоторым конфузом за себя и с некоторой враждебностью ко мне. Вот это и означало, если угодно, что я начал терять власть» Рокси .
В книге кратко воспроизводилась история взаимоотношений Троцкого и Ленина, то есть в известном смысле она являлась продолжением ранее опубликованной работы о юности Троцкого; шла речь и о «большой дубинке» Ленина на съезде 1903 г., и о революции 1905 г., и о пребывании Троцкого между большевистским и меньшевистским лагерями. «Было бы чудом, – писал Истмен, – если бы молодой человек угнетенной расы, поднявшись на высоту в возрасте 26 лет, остался бы свободным от чувства гордости и стремления выражать собственное мнение». На протяжении всей книги о Троцком говорилось в самых высокопарных выражениях: он «гордый человек», ему свойственна «бескорыстная, безбоязненная и святая преданность революции», это «красочная и захватывающая личность», «вождь от природы» и даже «просто великий человек». Правда, автор пытался как-то сбалансировать свое восторженное изложение, отмечая некоторые недостатки своего героя: он «не знает, как собрать вокруг себя людей», временами он ведет себя «с глупой самонадеянностью ребенка» и т. п.
0 современном американском капитализме Троцкий отзывался почти восторженно. Он предрекал мощный хозяйственный расцвет Америки, утверждая, что «Европа выбрасывает за океан, волну за волной, такие элементы населения, которые лучше всего были пробуждены, подготовлены, закалены для развития производительных сил». Особое восхищение Троцкого вызывало развитие в США серийного промышленного производства. «К числу этих стандартизированных предметов потребления относятся между прочим детская коляска и гроб. Так что американцы рождаются в стандарте и умирают в стандарте. Я не знаю, удобнее ли это, но это дешевле на 40%», а европейские страны в смысле займов «стоят в очереди у окошка дяди Сама» [411На заседании Политбюро Троцкий поднял еще один вопрос: об антисемитизме. Дело в том, что постепенное оттеснение от власти сначала Троцкого, а теперь еще и Зиновьева с Каменевым даже при самом непредвзятом (чего в еврейском вопросе никогда не было) подходе к делу походило на изгнание из руководства евреев. На высшем партийном уровне Троцкий впервые коснулся этой проблемы 4 марта. В этот день он написал Бухарину, что получил от рабочего-коммуниста личное письмо, в котором рассказывалось об антисемитском выступлении в Москве на собрании в заводской ячейке: партсекретарь ячейки сказал, что «в Политбюро сидят жиды», а Троцкий продает свои статьи буржуазии, читает доклады за деньги. «Правда, у него, мол, семья большая, рабочим он не читает, зашибает деньгу, берет в свою пользу процент». «Вы спросите: не вздор ли? – риторически спрашивал Троцкий в письме Бухарину. – Нет, к горю нашему, не вздор. Я проверил».
Оказалось, что об этом высказывании партсекретаря ячейки несколько членов партии хотели сообщить в ЦК или в ЦКК, но затем испугались: «Выгонят с завода, а мы семейные». «Другими словами, – комментировал Троцкий, – члены Коммунистической партии боятся донести партийным органам о черносотенной агитации, считая, что их, а не черносотенца выгонят». Бухарину Троцкий предложил поехать в ту ячейку для личного расследования произошедшего, но осторожный Колечка Балаболкин (как прозвал его Троцкий) уклонился .
18 марта на Политбюро вопрос об антисемитизме в рабочей среде был обсужден. Большинство считало, что пережитки антисемитизма имели место, но постепенно искоренялись партией. Обмен репликами был в какой-то момент прерван Троцким: «Вы меня не понимаете: не проявления антисемитизма страшны, а то, что большевик может бояться рассказать о них своему ЦК». На это Сталин, сильно смещая акценты, напомнил Троцкому, что разногласия с Зиновьевым в Политбюро начались именно из-за Троцкого: «У нас размолвки начались с того, что Зиновьев ударил по вопросу о Троцком. Это ясно. Мы имеем резолюцию Ленинградского губкома о том, чтобы исключить тов. Троцкого из партии, разве это не факт? Мы спорили с ним» .
Там, где Троцкий пытался намекнуть на расправу с евреями – членами Политбюро, в угоду низменным интересам черносотенной партийной массы, там Сталин выставлял себя защитником еврея – Троцкого от нападок еврея – Зиновьева. Зиновьев был снят с поста Председателя Ленинградского Совета. На следующий день Троцкий в последний раз обратился к Бухарину с письмом, в котором предлагал выработать общую политическую линию: «Николай Иванович, хотя из вчерашнего заседания Политбюро мне стало совершенно ясно, что в Политбюро окончательно определилась линия на дальнейший зажим, со всеми вытекающими отсюда последствиями для партии, но я не хочу отказаться еще от одной попытки объяснения, тем более что Вы сами мне предложили переговорить о создавшемся положении. Сегодня я целый день – до 7 часов вечера – буду ждать Вашего звонка. После 7 часов у меня Главконцесском» .
Рав М.Финкель: Троцкий был дьяволом и вел себя как дьявол (Ч-1)
: «Работа ваших единомышленников в стране приняла за последнее время явно контрреволюционный характер; условия, в которые вы поставлены в Алма-Ате, дают вам полную возможность руководить этой работой; ввиду этого коллегия ГПУ решила потребовать от вас категорического обязательства прекратить вашу деятельность, – иначе коллегия окажется вынужденной изменить условия вашего существования в смысле полной изоляции вас от политической жизни, в связи с чем встает также вопрос о перемене места вашего жительства» [937
«Если мы выиграем революцию, раздавим Россию, то на погребальных обломках её укрепим власть и станем той силой, перед которой весь мир опустится на колени. Мы покажем, что такое настоящая власть. Путём террора, кровавых бань мы доведём до животного состояния…А пока наши юноши в кожаных куртках – сыновья часовых дел мастеров из Одессы и Орши, Гомеля и Винницы, о, как великолепно, как восхитительно умеют они ненавидеть! С каким наслаждением они физически уничтожают русскую интеллигенцию - офицеров, инженеров, учителей, священников, генералов, агрономов, академиков, писателей!»
Смотрите "Донские ведомости" N 268 за 1919 год, издававшиеся в Новочеркасске.Профессор московского университета Кузнецов однажды сказал Льву Троцкому, что "Москва буквально умирает с голода", на что Троцкий, вспылив, ответил: "Это еще не голод. Когда Тит брал Иерусалим, еврейские матери ели своих детей. Вот когда я заставлю ваших матерей есть своих детей, тогда вы можете ко мне прийти и сказать: "Мы голодаем"".
Какие бы то ни было возможности для полемики с Троцким, для новой «литературной дискуссии» Сталин раз и навсегда пресекал, дав новое определение троцкизма: «Некоторые большевики думают, что троцкизм есть фракция коммунизма, правда, ошибающаяся, делающая немало глупостей, иногда даже антисоветская, но все же фракция коммунизма. Отсюда — некоторый либерализм в отношении троцкистов и троцкистски мыслящих людей. Едва ли нужно доказывать, что такой взгляд на троцкизм является глубоко ошибочным и вредным. На самом деле троцкизм давно уже перестал быть фракцией коммунизма. На самом деле троцкизм есть передовой отряд контрреволюционной буржуазии, ведущей борьбу против коммунизма, против Советской власти, против строительства социализма в СССР. Вот почему либерализм в отношении троцкизма, хотя бы и разбитого и замаскированного, есть головотяпство, граничащее с преступлением, изменой рабочему классу… Вот почему нельзя допускать литературную дискуссию с троцкистскими контрабандистами».
леон Фейхтвангер.Прирожденный писатель. Троцкий прирожденный писатель. Он с любовью
рассказывает о своей литературной деятельности, и я ему верю на слово, когда
он говорит, что "хорошо написанная книга, в которой встречаешь новые мысли,
и хорошее перо, при помощи которого можно поделиться собственными мыслями с
другими, были и являются для меня наиболее ценными и близкими благами
культуры". Трагедия Троцкого заключается в том, что его не удовлетворяла
перспектива стать большим писателем. Повышенная требовательность сделала из
него сварливого доктринера, стремившегося принести и принесшего несчастья, и
это заставило огромные массы забыть его заслуги.
Писатель, но не политик. Я хорошо знаю этот тип писателей и
революционеров, хотя и в несколько уменьшенном масштабе. Некоторые
руководители германской революции, как Курт Эйснер и Густав Ландауер, имели,
правда в миниатюре, немало общего с Троцким. Упорная приверженность к догме,
неумение приспособиться к изменившимся условиям, короче говоря, отсутствие
практически-политической психологии сделало этих теоретиков и доктринеров
только на очень короткое время пригодными к политическим действиям. Большую
часть своей жизни они были хорошими писателями, а не политиками. Они не
сумели найти пути к народу. Они слишком слабо разбирались в психологии
народа и массы. Они соприкасались с массами, но массы не шли к ним.
*****
Троцкий отважен и безрассуден; он великий
игрок. Вся жизнь его - это цепь авантюр; рискованные предприятия очень часто
удавались ему. Будучи всю свою жизнь оптимистом, Троцкий считал себя
достаточно сильным, чтобы быть в состоянии использовать для осуществления
своих планов дурное, а затем в нужный момент отбросить это дурное и
обезвредить его. Если Алкивиад пошел к персам, то почему Троцкий не мог
пойти к фашистам?
Ненависть изгнанного к изгнавшему. Русским патриотом Троцкий не был
никогда. "Государство Сталина" было ему глубоко антипатично. Он хотел
мировой революции. Если собрать все отзывы изгнанного Троцкого о Сталине и о
его государстве воедино, то получится объемистый том, насыщенный ненавистью,
яростью, иронией, презрением. Что же являлось за все эти годы изгнания и
является и ныне главной целью Троцкого? Возвращение в страну любой ценой,
возвращение к власти.
Шекспир о Троцком. Кориолан Шекспира, придя к врагам Рима - вольскам,
рассказывает о неверных друзьях, предавших его: "И пред лицом патрициев
трусливых, - говорит он заклятому врагу Рима, - бессмысленными криками рабов
из Рима изгнан я. Вот почему я здесь теперь - пред очагом твоим. Я здесь для
мщенья. С врагом моим я за изгнанье должен
Виталий Сарабеев, Сталин, Троцкий, коммунизм.«Не гений, а только крупный талант, универсально и европейски
образованный; блестящий, острый, но не глубокий ум; не глубокий
теоретик, а лишь несравненный по стилю, первый во всей мировой
марксистской литературе публицист, склонный к красивой схеме,
к яркой революционной фразе, заменяющий порой конкретный
трезвый анализ; железная воля, переходящая, однако, порой
Бердяев.Л. Троцкий еще революционер в старом смысле слова, в смысле XIX века. Он не подходит к конструктивному периоду коммунистической революции. Его идея перманентной революции есть романтическая идея. Троцкий придает еще значение индивидуальности, он думает, что возможно индивидуальное мнение, индивидуальная критика, индивидуальная инициатива, он верит в роль героических революционных личностей, он презирает посредственность и бездарность. Не случайно его обвиняли в индивидуализме и аристократизме, и именно он, организатор Красной армии, сторонник мировой революции, совсем не вызывает того жуткого чувства, которое вызывает настоящий коммунист, у которого окончательно погасло личное сознание, личная мысль, личная совесть, и произошло окончательное врастание в коллектив. Есть еще одна особенность, отличающая Л. Троцкого. Русскому народу не свойственна театральность и риторика. В русской революции совсем нет красивых театральных жестов и риторических украшений революции французской.
Лев Троцкий с женой Натальей, 1937 год.
Лев Троцкий с женой Натальей, 1937 год. Фото: Commons.wikimedia.org
В данном случае яблоко от яблони упало недалеко. Лев Львович считал себя истинным революционером, верил в марксизм и в троцкизм.
Уже в 17 лет он ушел в оппозицию, раздавал листовки с оппозиционными лозунгами, за что и поехал с отцом в ссылку. Лев вместе с отцом стал настоящим врагом Сталина. Поэтому позже вместе с отцом ему пришлось покинуть Родину. Он остался во Франции, где, по официальной версии, скончался после операции на аппендиците. После смерти Льва Львовича в Союзе поползли слухи, что «сынок» (такой ему дали псевдоним) был специально устранен по приказу Сталина. На эту мысль многих натолкнул еще и тот факт, что в том же году была расстреляна супруга Льва Седова Анна Рябухина.
Говорят, что Троцкий, узнав о смерти сына, заплакал, ведь Лев Львович был не только плотью от плоти, но еще и верным другом в борьбе за «правое дело».
Зинаида
Старшая дочь Троцкого появилась на свет в Сибири, когда Лев вместе с женой Александрой Соколовской находились в ссылке. В 1902 году Троцкий и Соколовская по фальшивым документам отправились за границу, в Париж. Дочку родители брать с собой не стали, оставили ее у родителей Льва Троцкого на Украине. Троцкий тогда предполагал, что через какое-то время вместе с женой вернется за дочерью.
Но все вышло иначе. Лев Давидович в Париже… влюбился в ту самую Наталью Седову. С женой Троцкий в итоге расстался, и, хотя с Соколовской отношения остались ровными, Зинаиду он практически не видел. Дочь, конечно, обижалась на отца за такое отношение, но в то же время считала его великим человеком и сама, повзрослев, увлеклась идеями коммунизма.
Лев Троцкий и Александра Соколовская.
Лев Троцкий и Александра Соколовская. Фото: Commons.wikimedia.org
Зинаида отчасти повторила судьбу своей матери. Она развелась с мужем и осталась вместе с дочкой Сашей. Она попыталась создать другую семью, снова вышла замуж за учителя Платона Волкова, родила сына Всеволода. Но после того, как ее отец снова попал в ссылку, супруга Зинаиды арестовали и расстреляли.
Сама Зина тоже провела какое-то время в тюрьме. В то время она уже страдала тяжелым недугом — туберкулезом. В 1931 году она уехала, взяв с собой только маленького сына, в Турцию, чтобы пройти курс лечения. Но положительного эффекта не было. Зинаида решила испробовать лечение в Германии, в Берлине. Там-то она и узнала, что на Родине ее лишили советского гражданства. Помимо всего, власти Германии потребовали от дочери Троцкого покинуть страну. Зинаида поняла, что может больше никогда не увидеть дочь. Это стало причиной ее нервного срыва: она всегда была очень нервным и восприимчивым человеком, часто впадала в депрессии. В этот раз депрессия была настолько сильна, что Зинаида не смогла с ней справиться. Она свела счеты с жизнью.
Нина
Троцкий со своей дочерью Ниной, 1915 год.
Троцкий со своей дочерью Ниной, 1915 год. Фото: Commons.wikimedia.org
У Зинаиды была родная сестра Нина, она родилась в семье Троцкого и Соколовской через год после Зины. Родители были поглощены борьбой за марксистские идеи, поэтому Нине, как и Зине, особо не досталось отцовской и материнской любви. Нину вместе с Зиной оставили на попечение бабушки.
Лев Троцкий с друзьями в Мексике, апрель 1940 г.
Статья по теме
Охота на Льва. Как Троцкий избежал пули, чтобы встретиться с ледорубом
Но это никак не сказалось на взглядах младшей дочери Троцкого. Она почитала отца и мать и выросла, вдохновленная их разговорами и идеями. Конечно, замуж Нина вышла тоже за красноармейца, рьяного революционера Манна Невельсона, который в 1928 году был арестован. Нина же прожила еще меньше, чем Зина. Ей было всего 26 лет, когда она умирала от туберкулеза. Троцкий в это время не по своей воле находился в Алма–Ате. Говорят, узнав, что дочь умирает, он очень захотел с ней увидеться, даже подавал прошение, чтобы его отпустили из ссылки в Москву. Но ему отказали. Нина умерла, так и не увидевшись с отцом.
Ее муж, Манн Невельсон, был расстрелян в 1937 году, а старший сын Лев – в 1941-м. Дочка с необычным именем Волина исчезла без следа где-то на Украине.
Сергей
Сергей был младшим ребенком в так и не узаконенной семье Троцкого и Натальи Седовой. Он появился на свет в 1908 году в Вене. Это был совершенно другой ребенок, не похожий по взглядам ни на отца, ни на мать, ни на своих брата с сестрами. Сергей не интересовался политикой. В детстве от хотел стать циркачом, потом занялся техникой, наукой, стал профессором Московского технологического института, преподавал в МАИ и Дирижабельном учебном комбинате. Тем не менее родителей он ценил и их взгляды уважал. Когда Сталин пришел к власти, Сергей решил остаться в России, хотя ему многие советовали уехать за границу. Он был уверен, что раз он вне политики, то ему ничего не грозит. Это стало роковой ошибкой. Его арестовали и отправили в тюрьму, потом его ждали ссылка и лагерь. А в 1937-м Сергея Седова расстреляли.
Другие статьи в литературном дневнике:
