Аполлион 3. 4

Юрий Николаевич Горбачев 2: литературный дневник

Предсказания старца.Бал на 300 -летие дома Романовых
Монолог Феликса Юсупова в поминальном застолье. Париж, 1922 г.


1.


Все то, что предсказывал старец, сбылось.
Как будто в дремучей тобольской тайге.
застрелен лосенок ,лосиха и лось-
приснилось...Христос на картине у Ге,
два Рембрандта вывезенных за границу,
под лестницей клад и иконы оклад.
Сияние тех бриллиантов граненных,
которых ,увы не вернуть мне назад.
Как молодость,как молодую Ирину-
кокетку в кокошнике на том балу,
с фамильной жемчужиною "Перегрина"
на шее.Будь сказано то не к столу ,
Эринии словно я отцеубийца
как бы у Эсхила несчастный Орест,*-
Все помню...Как старец в агонии бился -
Ту ночь. И тот ужас.Внезапный арест.
Длинной в мою жизнь эта вся Орестея.
Всё снова и снова мне снится подвал...
И так ведь покой и не смог обрести я-
то как я "мадеры" ему подливал.
Конечно же, подлость с моей стороны
ведь он называл меня ласково "маленький",
но как отвратить было гибель страны,
России?Она ведь была всем нам маменькой!


2.
О, бал Трехсотлетия дома Романовых
на нем мы все были в старинных одеждах.
себя тем , конечно, жестоко обманывая,
но теплилась все же,как свечка,надежда.
Как люстра в имении или лампадка,
что не повторится кровавый январь,
и что репортёры на гадкое падкие,
не станут причуды обсасывать бар.
Глумиться над нашею генеалогий,
над Русью,над нашей святой стариной.
Пишу мемуары.И выйдет трилогия.
О том ,что случилось со мной и страной.
Все было прекрасно ведь .И тем не менее
всего лишь четыре - то года спустя,
громились дворцы и дымились имения,
и это,конечно, поди не спроста.
Спустили мы старца под лёд укококошенного,
забыв про тот бал ,старину,терема,
про императоицу ,царя и кокошники,
по всем -то нам плакала мама-тюрьма.


3.
Но сраму не имут уже мертвецы,
как то завещал разгромивший хазар,
нам князь Святослав.Наши все праотцы
смотрели на танцы взбесившихся бар.
А бал продолжался.Марксизм - цианид
его подмешали в мадеру масоны,
надеялись - всех нас Господь сохранит
в имениях наших ,барчата -засони.
Народ богоносец?Народ хоровод?-
не даст превратить нас в ягненка закланного.
Но стачкой Путиловский вспучен завод,
И кровь Робеспьера... И полная ванна...
И кухонный нож в кулачонке Корде,
он куплен Шарлоттой в дешёвой лавочке...
И крошки пирожных в густой бороде
пророка - лгуна, шарлатана,ловчилы.


4.
Какой ясновидящий он и пророк?
Когда не предвидел всех этих событий,
И даже о том догадаться не мог,что
что я приглашал его ,чтобы убить.
Но все ж- почему же не действует яду
столь мощная доза.Он бодр и жив.
Сюда он пришел,чтоб увидеть наряду,
жену мою . Это такая наживка
Но это обман. И Ирина в Крыму.
Жуирует Ира. Меняет наряды,
пока задыхаясь в ипритном дыму
воюет Россия.На то и наяда!
Конечно купания здесь в декабре
Да и обнаженья тем паче
все это пророка горячечный бред...
Все эти балетные пачки,
промежности эти скрипач из оркестра
трепач записной обсмакует в буфете,
Как будто по струнам смычком.Вот маэстро
и смычку с народом ,как бы в эстафете,
чтоб завоевать верней знак ГТО
себе среди тех, кто от бега вспотели,
готовы Чайковского ,вишь,самого
прилежно выслушивать,сидя в партере.
Как приторны, верно, все эти пирожные ,
цианистым ядом пропитанные,
и как отвратительна мерзкая рожа
вот эта- пророка пропитая.
Как жаден до сладкого и похотлив.
Как сильно он хочет Ирину!
Но это пока только аперитив
в цепочке событий былинных.
И яд не берёт. И как тут-Пуришкевич.
За выстрелом выстрел.Он падает
на шкуру медведя. Но те пули шкуры
всё ж не повредили. Не радует
такая охота. Взревевши, медведь
поднялся из теплой берлоги
и кинулся вон. Самоварная медь
его отразила. О, боги
античные , это и есть , видно, он-
Аполлион или раненый
Фавн дикий ,но вовсе не Аполлон
с рогами крутыми бараньими.
Или же всё таки это святой,
а вовсе не раб в Колизее прирезанный,
кого описал нам патриций Светоний,
столь выпукло, мраморно, точно и трезво.
Он кровь останавливал губ шевеленьем
но собственной крови не мог он унять.
Он мальчика ласково брал на колени
да и меня он пытался обнять.
Или удушить? Я его оттолкнул
он взвыл, гулко топая , кинулся вон,

и выбежал прям на церковный амвон.


5.



В Крыму - то ведь снег и пока Перекоп
ещё не штурмуют тачанки,
и пули -кадет не кладут- пареньков
у Зимнего. Танки Антанты
пока не ползут по степи, где когда - то
случилось сражение на Калке,
и где умирать будут снова солдаты,
пока здесь флиртуют нахалки.
Пироженным набережная и они
гурьбой Ионид обнаженных.
И снег кристаллический,снег цианид
витает И всё это жены вельможных князей,
княжны и графини ,дворянки,
как будто скульптур распрекрасный музей
в каком -то дворце на Фонтанке.
А может быть где на Неве или Мойке...
Предсказано было пророком.
А мы - на парижской вонючей Помойке
все как-то сбылось ненароком.
Версаль Петергофа. Уже в нем не мы.
И едут сюда экскурсанты.
И что ж приключилось -гадают умы
быть может все то диверсанты?





Конечно купания здесь в декабре
Да и обнаженья тем паче
все это пророка горячечный бред...
Все эти балетные пачки,
промежности эти скрипач из оркестра
трепач записной обсмакует в буфете,
Как будто по струнам смычком.Вот маэстро
и смычку с народом ,как бы в эстафете,
чтоб завоевать себе знак ГТО
Себе среди тех кто от бега вспотели.
готовы Чайковского ,вишь,самого
прилежно выслушивать,сидя в партере



Россия,Россия ,ведь ты Клитемнестра


Старинной иконою ты потеряв вся


Комиссары..ясисары..



Он кровь останавливал губ шевеленьем


О мальчика брал на колени.


Монолог Феликса Юсупова , идущего в охранку.



И вот я в охранку иду с позаранку
мимо двух грифонов и льва на мосту,
мальчонка чумазый,грызущий баранку.
Две конки у банка.Жандарм на посту.
И дворник метлою метёт полусонный
и звуком клаксона пугает шоффэр,
И где - то вот здесь Мармеладова Соня
на этой панели..В огромном шарфе
он прячется, будто украдкою плачет,
хотя и студент он ,и тайный агент.
И тащится мимо усталая кляча,
чтоб смерти внезапной создать прецедент.


И в этом трактире papa Мармеладов
лил слезы ,витийствуя о нищете...
А на сердце нету ни складу ни ладу
И не со щитом он а на щите.
Монету ли бросить на паперти нищей,
Чтоб рухнул на днище набатный пятак,
пока разбредаются после всенощной
вливаясь ручьями в бурлящий поток
фелони листвы и ,совсем не филоня,
их дворник, как кистью .прилежной метлой
выводит темперой, как лик на иконе,
как фреску по этой сырой мостовой.


Пока не просохла ещё штукатурка
пока не разобраны эти леса
он вроде прилипшего к камню окурка
Под грозной метлой...И не знает пока -
кто он -Рысаков, Греневицкий,Акакий
Акакиевич бесшинельный,несчастный.
Дивится девица.Скажите а как ей
остаться совсем не к чему не причастной?
А он -то скажите с каких это пор
старуху процентщицу приговоривши
К подкладке пальто приторочив топор,
решил - ну если как спичка горишь ты
и спич наготове как дым на ветру
и труп тебе этот повсюду мерещится,
уже не мечи ты сомнений икру,
по кругу блуждая графиней помещицей
продувшей в картишки своих крепостных
билет в оперетту и выезд с каретой
просторы полей и угодий лесных
и даже разбитое это корыто
имения за неименьем банкнот...
Подсвечник,камин, муженечка портрет,
и все это сыграно словно по нотам
старинный романс угасающих лет.


Но спичка горишь и студент этот -Феликс
старуха процентщица - старец Григорий.
Избавить Россию,точнее прицелясь,
иначе навек неизабвное горе.
Топор - револьвер .Вместе с ним- цианид-
с тех пор ...И каким бы он ни был бы ловким
И как бы он ни был теперь знаменит
пирожные с фруктами куплены в лавке .


С тех пор ,как решился на дело.Пора!
Тянуть невозможно.Ведь гибнет Россия!
И тяжесть уже под полой топора
Оркестр увертюру играет Россинини.


Глядит оркестровой ямою канал
И в нем дирижёр извивается рыбиной
Спина и плавник.Уже близок финал.
И ждёт окончания несчастная Родина.


И фоном грифоны.И львы на мосту.
И скалятся хищно гигантские кошки.
И вот он дворец -он уже за версту.
И будто бы плошки пылают окошки.



что ж свадьба со смертью?Давай Фигаро
Церюльник из солнечной знойной Севильи
С утра чисто выбрит и чует нутро
На троне слагают сюжет водевиля.


Не то чтоб коррида,но вроде того.
Ты тереодор,ну а бык -то Григорий.
Неужто мы все супротив одногл



Другие статьи в литературном дневнике: