Порочность метода исправления книг

Татьяна Вика: литературный дневник

Если Никон посягнул на исправление по греческому образцу даже самых общеупотребительных обрядов, то без всяких колебаний тоже было применено и к копированию современной греческой буквы богослужебных книг.


Между тем, москвичи греческим книгам не верили.
По словам самих же греков, в этих книгах была латинская порча.


В 1645 г. приезжавший от КПльского патриарха в Москву митрополит Палеопатрасский Феофан с ходатайством начать в Москве печатание и греческих книг и церковно-славянских, заново переводя их с греческого "прямо, подлинно и благочестиво".


Мотив предприятия - это спасение чистоты и греческого оригинала и возможной порчи славянских текстов, ибо часть новопечатных греческих книг в значительной мере портится, как папистами, так и лютеранами, заведшими у себя, даже в самом КПле, греческие типографии. Для русских книжников это не было новостью.


!!! Что общий прием копирования новогреческих книг н и ч у т ь не преувеличен расколоучителями, это подтверждает и свидетельство одного из книжных справщиков следующего полстолетия (с 1679-89 гг.), Сильвестра Медведева, зараженного новыми латино-схоластическими мнениями. В отличие от вождей раскола, он выгораживает Никона и метод греческой правки всецело сваливает на самих справщиков, да еще приписывает им какой-то злой умысел.



Из печатных предисловий и разъяснений самих справщиков выясняется, что они переводили сначала печатный греческий текст, как основную первую редакцию, но затем они добросовестно сопоставляли ее со многими древними греческими и славянскими рукописными списками и брали из них что им казалось правильным по их чутью и разумению. При этом в каждом новом переиздании привлекалась к сравнению новая группа древних текстов, и получались и новые впечатления и новые варианты.


Единый руководящий принцип так и не был найден.


Его не нашла русская церковная власть и после Никона и после осуждения старообрядцев собором 1667 г.,который, одобряя Служебник к печати в том же году, просто пресекает дальнейшие исправления, не зная, где найти им конец: "и никто же да не дерзнет отныне во священнодействие прибавити что, или отъяти или изменити. Аще и ангел будет глаголати что ино, да не имате ему веры". До сих пор дозволялось справщикам выбирать бесчисленные варианты по их домыслу, а теперь это запрещено даже ангелам.
Это расписка в научном бессилии.



И все-таки при всей методической бестолковости книжных исправлений и до Никона и при Никоне, главный с о б л а з н произошел от употребления новогреческих печатных книг и от участия в этом деле опороченного по латинству иноземца Арсения Грека.


По-видимому, пылкий Никон, по мере того как его авторитеты-греки обращались в деле его с царем Алексеем в его врагов, сам охладевал к греческим образцам. Даже и в обрядах, тем более в не столь интересовавшем его тексте книг.


!!! В 1667 г. на суде над ним Никон уже прямо заявляет о своем отрицательном отношении к новым греческим книгам: "Греческие правила - не прямые. Их патриархи от себя писали, а печатали их еретики". Итак, Никон сошелся во взглядах на греков со своими противниками, москвичами-старообрядцами. Начав за здравие, кончил за упокой! (!!!)А какое зло было уже порождено им! Раскол уже родился, и вернуть его в небытие, остановить, ни у кого не нашлось силы и искусства.



Другие статьи в литературном дневнике: