Нуреев и Mеркюри ISBN 978-0-9806446-4-7 Art2009: СЕРИЯ ИЗ 10 КНИГ Юри Мэттью Рюнтю / http://proza.ru/diary/yuri2008/2008-05-20 / Publication Announcement-2009 Australia RU Charitable Organization “The World Patrick White Intellectual Heritage: Australia” starting publication of the 10-Books of Australian Writer Yuri Ryuntyu in this year of his the 60-th jubilee: 1949-2009 in English, Russian and French: Book 1 СЕРИЯ ИЗ 35 КНИГ Юри Мэттью Рюнтю: Youri Mathieu Runtu: Yuri Matthew RYUNTYU - ПРОФИНАНСИРОВАНA СУПЕРЗВЕЗДАМИ МИРОВОЙ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОЙ ЭЛИТЫ И МУЛЬТИМИЛЛИОНЕРАМИ НУРЕЕВЫМ http://rudolfnureyev.com.au/ И ФРЭДДИ МЕРКЬЮРИ http://mercuryfreddie.com.au/, УОРХОЛОМ http://warholandy.com.au/ И УАЙТОМ http://patrickwhite.com.au/ ДЛЯ БЕЗВОЗМЕЗДНОГО РАСПРОСТРАНЕНИЯ В 200 СТРАНАХ СОДРУЖЕСТВА ООН c 1998-2008. Писатель Юри Мэтью Рюнтю: Австралианa Литература Pусского 3арубежья Yuri Matthew Ryuntyu was born in KIZHI, ONEGA LAKE, Russia. Following his studies at the Academy of Science, Yuri Matthew RYUNTYU moved to Sydney (Australia) and worked, most notably, as a medico-biology scientist. A prizewinning scholar and academician, he has published a 45 books of literary and cultural criticism, including <The Recipe for the Genius>, <The Requiem for the Foresee>, <The Grate Surrenders>, <Abreast and Profile of The Imperial Russian Ballet> and <The Apostolic Silver Age of Russian Culture>. He has also written for such publication as the World of News, the Book Review, the Theatre Life, the Pravda, the Moscow Evening, the Moscow Pravda, the Megapolis Express and the Evening Club about Poetry, Literature, Movies, Religion, History, Music, Opera, Ballet, Politics and Australian Arts, where he is a contributing editor. His literary works and articles are available in English, French, Russian, German, Japanese and Kazakh for readers. Ryuntyu was able to dedicate himself entirely to literature following the success of <Rudolf Nureyev: without Make-up> in Russia, a gloomy satire on sexuality published in 1995. Ryuntyu’s ironic and often disillusioned perception of the state of affairs in Russia during and after the Communist occupation produced a body of work that is still at the forefront of twentieth-century Russian and Australian literature. A most famous: <The Temptation: Boris Yeltsin>, <On the Way of the Cross: Alexander Solzhenitsyn>, <Idol Russian Gay Culture: Sergey Paradzhanov> and <The Meditation: Bella Akhmadulina and Joseph Brodsky> http://ryuntyu.com/8o/ Yuri Ryuntyu live in Cairns, Great Barrier Reef, Australia + Рюнтю o Культурe Россиян в США The Ronald Reagan Presidential Library and Museum USA http://www.reaganlibrary.com/ + http://ryuntyu.com/BIBLIOGRAPHY.htm + http://ryuntyu.com/DIPLOMA.htm ПРОДОЛЖЕНИЕ HA ПОЭЗИЯ: РУССКО-ЯЗЫЧНАЯ АВСТРАЛИЯ-ХХI ВЕК THE MODERN RUSSIAN LITERATURE: POETRY RUSSIAN-SPEAKING AUSTRALIA-XXI CENTURY http://stihi-ru.com/ ДЕТСКАЯ ЛИТЕРАТУРА: РУССКО-ЯЗЫЧНАЯ АВСТРАЛИЯ-ХХI ВЕК THE MODERN RUSSIAN LITERATURE FOR CHILDREN: RUSSIAN-SPEAKING AUSTRALIA-XXI CENTURY http://ryuntyu.com/ Visit 10 AUSTRALIAN WEB-sites IN AUSTRALIA: THE MODERN RUSSIAN LITERATURE FOR CHILDREN: RUSSIAN-SPEAKING AUSTRALIA-XXI CENTURY http://ryuntyu.com/ Секрет Вот и кухня в доме на Рэндвике в Сиднее. Это лучшее место в доме. Сорок квадратных метров света и пространства. Семь окон открыты в цитрусовый сад. Поют птицы. Монотонно бурлит фонтанчик. Сейчас цветут мандарины и лимоны. Я молча сел, закурил. Зажмурился от солнечных зайчиков.
Мебель стоит без движения на тех же местах. Как я люблю все это... мой дом без меня. Мой Рэндвик, без меня в Сиднее. Такой - ли ты как со мной... давно? А что изменилось? Да, она... дочь. Моя Полина. Я вижу ее слишком редко. Раз или два за год. Она стала рослой. Да, она взрослеет. Прошло уже несколько лет после моего развода. Именно с тех пор я не был здесь. Много ли это? Для нее... да! Для моей боли - нет. Она никогда не покидала меня, моя боль. Мое сердце не изменилось. Нет, оно прежнее. Свою тоску по прошедшему привычно чувствует всегда, когда вновь здесь. Нет! Это бывает не часто. Я боюсь боли. Я бегу от этой кухни... все время. Ну, а тогда ... когда возвращаюсь, спасает дальняя дорога. Тысяча километров обратно - это не шутка. Пока ведешь машину - все приходит в норму. Барьерный Риф, где я живу сейчас, далеко от Сиднея! Да, жена оставила меня для другого не зря. Слоновьей кожи у меня никогда не было. Излишняя чувствительность всегда мешала нашему счастью. Но вот меня что-то встряхивает... инстинктивно. - Что это? - Ты меня не слушаешь? - увидел я укор в ее глазах. - Нет, уже слушаю, прости! Задумался о своем. Не сердись, Полина, - ответил невпопад, чувствуя, как путаю горькие и случайные слова в поспешной последовательности звуков. - Рад увидеть тебя. Даже, если ты ничего не хочешь мне сказать об этом молочнике, - закончил я, потупив глаза в мраморный пол. Здесь я прятал свое лицо - боялся быть навязчивым или назойливым гостем. - Нет, это не молочник. Это Апостол! Так я зову его... тайно. - Но ведь это неправильно! Разве Библейские Святые разносили молоко детям, - заупрямился я. - Сейчас в 1995 ...после смерти Христа! - Да, ты прав. Самым верным должно быть другое. Например, назвать его братом... Христа. - Последнее слово звякнуло, как когда-то мною брошенный античный венецианский фужер, разбитый об этот мраморный пол. Какое-то время мы молчали, не зная, что еще сказать друг другу. Несколько мгновений она не знала, что делать с руками. 3атем пододвинула ко мне свою чашку и сунула в мой рот печенье. - Ты большой мечтатель, пап, я знаю. Но ты даже вообразить себе не можешь, что случилось со мной за то время, что я провела без тебя. Ведь прошел месяц... уже целый месяц, как мы были с тобой вдвоем в сафари, - обняла она меня ласково за плечи. Нежно поцеловала в нос. И добавила: "В последний ... раз". - Хорошо, я согласен. Я люблю тебя. Я уже верю всему, что ты мне скажешь. Ну, говори, - вздохнул я, теряя самообладание. - Итак, пап, послушай и... не перебивай. Поверь, все это правда. Это более чем наша ... человеческая правда. Только слушай! И не вставляй слов, как ты любишь это делать. Хорошо? - собиралась мозаика слов вокруг ее губ. Это был голос и... не голос. Но все же пока слова... были понятны. Внезапно мои уши оглохли. Налились свинцом. Барабанные перепонки напряглись, как будто я взошел на вершину горы. Темно. Я не видел ее больше. Только рот... шевелил розовыми губами. Но, чей? Я заставил себя поверить, что... она рядом. - Хорошо, - продолжала "она" смущенно из ниоткуда. Я замер и затаил дыхание. Мы были где-то наверху. Гималаи? Килиманджаро? Фудзияма? Я не был в этом уверен, но я... здесь был. Я знал, что мы еще вместе. И тут я увидел, как чьи-то руки взяли мои ладони. Я догадался, что это она. Я прикоснулся губами к ее пальцам. Я обнял ее. Она положила голову мне на грудь. Она слушает мое сердце. Но почему что-то не так? Что это? Я побледнел. Она отстранилась от меня. Что это за рокот? Бой часов или сердца? Кто ... с нами. Вдруг ее не стало. Я остался один. Я снова прислушался и все понял. Я слышал не сердце, а грудной голос. Чревовещание? Рассказ заворожил меня. Я уже не видел губ. Это была речь, которой никто еще не знал. Здесь не было звуков, а лишь была тишина. Молчаливость. Темнота. Неужели ослеп? Я был без зрения, но ... понимал все, что было вокруг меня. Я наблюдал... видения, которые мелькали в моей голове. Как будто картины на пелене... из шелка, тягучие мелодии, морские запахи, мерцающие цветы... и еще что-то. Слова, которых я не знал? Точнее ... тягучие слоги. Рифмы? Все вокруг... было невероятным. Конечно! Я никогда не был здесь. Еще мгновение, и я опять... стал хозяином всего вокруг. Я захотел того сам, и только сам. Я узнал все. Я все принял. Что видела в это время она? Я не знал. Я отдавался ей. Я верил всему, что когда-то то, незнакомое, случилось? Давно? Вчера? Недавно... сейчас. Нет, я того не знал. Все рождалось и происходило сейчас. Все было... настоящим. Я был в сегодняшнем дне, ночи, неделе, году, но не в веке. Я впитывал знания Космоса. Они шли от нее, как тепло и свет. То был бесценный дар. Это было ее прошлое. О котором я не ведал в... мечтах. Ей грезилась своя судьба. Притча о себе и мире вокруг. - Конечно в мечтах! Я был уверен! Разве нет? - вдруг усомнился я. Грянул гром. Картина моего нового мира немедленно растаяла и поблекла. Жаль. Я стал одинок. Я захотел ... к ней. Но, где ... она? И тут спросил себя, а жив ли... я сам. - Жив... ли ты сам, - пропело не моим голосом эхо. Но этот ропот был не мой. И тут все возвратилось. Но... так ли? Я принял другую реальность. Опять и опять! Без любых оговорок. Я осознал ее, как свое... будущее. Разве это не от ее мира? Разве не живет она без слов? Разве не светить ей ярко, как свет! Кажется, я стал что-то понимать. Одно преследовало: хотелось немедленно все потрогать. А потом... сломать. Молчать? Мог ли я молчать? Нет. Я лгал себе снова. Я не узнал... себя нового. Почему все вокруг выпукло и не плоско, как наяву? Разве когда-либо это уже было? Ах, нет... вовсе нет. Я не был чем-то внутри любого из этих предметов. Непонятное помещалось внутри моего тела. Оно мешало мне. Я же, сам, был одновременно вне происходящего. Как бы в центре всего. Что это? Что я мог бы назвать речью? Человеческой речью? Все было под моей кожей. Жило со мной, как подсознание. Странно.
Я чувствовал, что чувствует она. Прямо сейчас... снова. Во мне многое раздвоилось... расслоилось. Я стал ребристой ракушкой. Удары моего сердца, я считал их. Слушал ровный и неторопливый стук сердечных клапанов, проталкивающих кровь из конца в конец. Да, я узнал. To, было мое, и только мое сердце. И это было хорошо. Тепло не беспокоило, кровь согревала тело. А поэтому я верил, что я живой. Этот ровный стук напоминал мне, что я реален. Как и она! Все вокруг... моя новая реальность. Моя суть во ... времени. Я знал точно: жить нам только сегодня. Ни у меня, ни у нее нет завтра! Я знал: не было и не будет прошлого у меня, у моей дочери. Я был испуган, но молчал. Помнил: она просила не перебивать и ничего не говорить. Я обещал, а потому... ничего не спрашивал. Никого? Ни о чем? Никак? Я вошел в ее память, как... друг. Я не был здесь отцом. Я был на равных с ней. Я жил ею. Я доверял всему. Я знал, что она плоть от плоти моей. Это было счастье. Волшебство. Я не встречал добрее души в моей жизни. Я не ждал ничего плохого. Я был свободен от страха за нас. Она была моей дочкой. Какой? Которой... уже пятнадцать лет. Только это я и знал… наверняка. Я весь доверился ей. Я любил ее, как судьбу. Согласился со всем, что было вокруг меня. Цвет, запах и ветер без... теней под деревьями? Восхищался всем... вокруг. Со всем безропотно... согласился! Чувство свободы окрыляло, как никогда. - Но, где же я? - Я снова прислушался к стуку своего сердца. - А если я - не я? А если здесь еще... кто-то? Ведь как же это так, без памяти-то, своего... сердца? Если нет... главного. Прошлого ... во мне?
Я как бы увидел себя со стороны. И тут понял, что я на четвереньках. Она же стояла в метре от моего стула и что-то шептала. Ее губы ворковали безмолвно. Я прислушался и стал повторять за ней: " Иуда Искариот - Предатель. Христос никогда не говорил о нем так".
Мне было больно и обидно. Я испугался за себя. Я протянул навстречу ей руки. Я молил о пощаде к тому, кто стоял за ее спиной. То был Христос и Он молчал.
В ответ Он подошел ко мне вплотную и поцеловал меня в лоб. Я помнил этот поцелуй по Риму, почти десять лет назад. И тогда... это был другой... Но это тайна для всех. И тут я вновь услышал человеческий голос. Я силился... видеть. Но не мог разглядеть знакомое лицо. Глаза отказали мне. Его нигде не было. Никого... нет! Только я и она. - Прости, я забыла о тебе. Он не должен был касаться твоего тела, если я хочу... тебе что-то рассказать о нас. Точнее, особое нечто. То, что ты, может быть, назовешь для себя речью. Может быть... телепатией? Или чем-то еще... бессловесно. Но "слова", найденные тобою, прими и согласись, ничего уже для меня не значат, - обняла она меня и холодно поцеловала в шею. - Я знаю, что стало с тобой. Я чувствую, - засветились в ответ мои глаза. - Ты заболела - это бывает при переходном возрасте у детей! - Тогда напиши об этом. Ведь я тебе больше не нужна... не нужна. Это интересно для твоих рассказов, разных книг или долгих разговоров, - опустила она глаза. И, помолчав, добавила. - С твоим Антоном, усыновленным парнем... из Кунабарабран. - Конечно, ты нужна мне! Ведь я люблю тебя больше жизни! Ты знаешь это! И разве ты требуешь большего? Я уже знаю, что тебе не нужны мои слова, - ответил я сквозь слезы. И вдруг стена отчуждения опала, как пелена. Я стал новым человеком. Я почувствовал то, что не было мне дано, как отцу. Наконец-то мы поняли друг друга. Нам не нужны больше нелепые фразы-пустозвоны. Я узнал ее... всю. Она ... меня. Блеск молнии рассек небо и исчез в земле. Между нами не было тайн недоговоренности, которые могли бы отравить наш внутренний мир. Мы обрели покой мудрости и всезнания. Ударил гром. Небеса одарили нас благословением от Него! Это было, как озарение или дар ниоткуда. Я начал видеть все, что... я не мог "знать", как смертный человек. - Не, нет..., не мог... без нее... я... никогда. - Ты все узнаешь об атлантах, Христе... Моцарте. Ты все-все теперь узнаешь, - тихо прошептала она с оттенком ревности в голосе к тому, кого я не знал еще, догадываясь, что Иуда здесь неспроста. - Постой, я допью кофе, - глотнул я и обжегся о раскаленную чашку. - Осторожно, ведь мой... рассказ занял несколько секунд, - поцеловала она меня в щеку. Тут я все понял. Ведь его лицо не зря ускользнуло от меня. Я был как бы внутри моих отслоившихся роговиц. Поэтому глаза отказали мне! Но почему Христос был без лица? Чувствуя это, я поймал себя на том, что сегодня я чаще видел любой предмет изнутри. То было иначе, чем то же самое снаружи ... на расстоянии. До ... встречи с ним сегодня. - Ох, пап. Оставь все эти домыслы! Просто ты увидел его "рассказ" для меня. Это было неделю тому назад! Все, что я... запомнила. А то, что я думала, когда он ушел, то же наложилось на его слова. Ты этого не знал. Здесь был не Христос, а ... Иуда. - Это зовется радужной репликой моей, и только моей, памяти, которую я тебе неосторожно подарила, - ответила она, облизывая сливки с чайной ложки. - Неужели? Все это проникло в меня, и я... это тоже "подобрал" для себя через него? Как и от тебя? А значит и его память наложилась на мою... новую реплику? Которая... теперь живет в моей голове... самостоятельно от тебя и его... так ли. - Да, да! Да, ты прав! Но самое главное не в этом. Позволь я помогу тебе разобраться... Это почти ... секрет. Я знал, меня опять ждет… невероятное. Я внимательно осязал слова. © Copyright: Рюнтю Юри, 2008.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
