Спасибо, Мэг.

Людовик 13, правивший в то время, говорил: "Справедливость требует, чтобы были выслушаны обе стороны.

Видит Бог, я пытался по возможности сделать поступок Атоса по-человечески понятным и простительным. Аффект всё же отчасти извиняет человека.

В этом смысле становится понятным, почему в дальнейшем он не заботится об экипировке перед Ларошельской компанией и даже высказывает надежду погибнуть до начала боевых действий на дуэли. То же и на бастионе Сен Жерве, то же и в поединке с англичанином. Он ищет смерти. То, что в молодости казалось нам тягой к приключениям и отвагой, на самом деле - стремление умереть. То же можно сказать и о пьянстве. Остальные мушкетёры - молодёжь. Они стремятся ему подражать. Портос, например, выдумывает себе псевдоним, хотя ему совершенно незачем скрывать своё имя. Они не подозревают, что им движет боль и раскаянье, которое другая половина его души с гневом отвергает. Пожалуй, он сам себе судья и сам себе палач, сам себе нераскаявшийся преступник. Очень трагический образ. Он хладнокровен и проявляет чудеса самообладания потому, что не имеет права повторить потерю контроля над собой. Принеся совесть в жертву чести, он уже не может поступить против чести. Это единственное, что у него осталось.

В таком свете он мне увиделся, когда я попытался примерить его шкуру на себя.

А героиня? У Дюма это ещё более противоречивый и мозаичный образ. То она истеричка, кидающаяся на д Артаньяна с ножом - ни капли самообладания или простого благоразумия. То она проявляет чудеса мужества и самоконтроля в эпизоде с Фелтоном. То она ведёт себя как трусливая размазня на суде мушкетёров. Где она настоящая? Вот я попытался примирить все эти противоречия. Получилась актриса, постоянно меняющая маски и вдохновенная хулиганка.

Наверное, если бы она осталась в живых, в старости из неё могла бы получиться старуха Шапокляк.

Меня всю жизнь не оставляло впечатление, что Дюма не дописал свой роман. Бросил и скомкал конец. Не дал героине хотя бы попытаться выкрутиться. А ведь она не могла не попытаться.

Михаил Сидорович   22.04.2017 19:46   Заявить о нарушении

Аффект аффектом, но повторил бы он все точно также и на второй и на энный раз.
Просто заложник времени.
А насчет контроля.. Здесь, на мой взгляд, чуть сложней. Он ведь и напивался, и Д'Артаньну проболтался. Но вы правы в том - сам себе и судья, и палач, и, что немаловажно - нераскаявшийся. Заложник, возможно осознающий это. Но, скорее, нет.
У Дюма ведь как - черное это черное, белое это белое и точка. Оттого и миледи, несмотря на всю свою выдержанность, предстает то дурной истеричкой, то слюнявой размазней. Зло - и точка. Вот оно какое поганое, крыса в капкане. А мушкетеры, какие бы пакости не вытворяли - воплощенное добро. Ну так, Дюма ж не Толстой и не Достоевский)) Любить так любить, стрелять, так стрелять. Все в духе приключенческих романов того времени. Все-таки, на мой взгляд, он его закончил именно как хотел. Да и потом, в противном случае стал ли бы он писать продолжения..
Кстати, в вашей последней сцене Атос почему-то ведет себя, как истеричка))

Мэг Шелли   22.04.2017 23:43   Заявить о нарушении

Так ведь бабы кого хошь доведут.

Вспомните судьбу Робин Гуда, Самсона, царя Дадона из "Золотого петушка". Вспомните судьбу Агамемнона.

Михаил Сидорович   23.04.2017 10:31   Заявить о нарушении

Однако не пристало мужчине, человеку чести, вести себя из-за этого, подобно институтке.
Да и, на деле, доводят ведь вовсе не бабы, а мужские неоправданные ожидания ;)

Мэг Шелли   24.04.2017 22:02   Заявить о нарушении