Рецензия на «Леон и Антонина-2» (Сергей Вельяминов)

Удачная литературная задумка - представить продолжение рассказа «Леон» от лица его жены-художницы, чтобы у читателей сложилось полное представление о жизни этой творческой пары. В «Антонине» мы видим героиню в настоящем моменте и ее воспоминаниях, плавно вписанных в середину повествования.

Легкий трехдневный запой, сплин от новогоднего дождя, разочарование от непроданных картин, озлобленность на потенциальных клиентов ("сволочи все”), в конце концов раздражение и нежелание видеть мужа (она попросила “сделать паузу в отношениях”) – это саморазрушающее состояние приводит героиню к художественной бесплодности. Антонина мается – ей не пишется, как вдруг с новым витком злости рождается вдохновение из пролитой краски, и мы становимся свидетелями, как из пустоты возникает нечто особенное. Прекрасную метафору нашел автор для определения творческого прозрения – "первые ступени ракеты, выносящие корабль в космос".
Затем взвинченная и уставшая героиня в пьяной полудреме лежит на полу и вспоминает ключевые моменты последних лет своей жизни. Это описание дополняет ее образ, и перед нами предстает неуравновешенная эгоистка свободных взглядов, которая разрушает свою и без того раскаченную психику алкоголем. Возможно, ей кажется, что распущенность сродни свободе, подпитывающей творческое либидо, и не замечает, что это портит ее семейную жизнь с исключительно терпеливым мужем, который готов принимать ее такой, какая она есть. Возможно, ей кажется, что виски утихомирит нервозный шторм на душе, но не замечает, что достигнутая псевдорасслабленность ведет к потере контроля над собой и в конечном счете над своей жизнью. Недаром прошли времена, когда секс – наркотики – рок-н-ролл – это было круто. Все мы видели, чем закончилась карьера и жизнь творческих людей, черпавших вдохновение в состоянии искусственно измененного сознания и беспорядочных связях.
Сегодня комок нервов, смоченный спиртным, лег в основу будущего шедевра героини, а что будет завтра? Она сможет быть продуктивной, или моральное и физическое саморазрушение возьмет верх? Это открытый вопрос. И открыт он отчасти и потому, что созданный автором образ вызывает диссонанс, поэтому сложно прогнозировать его развитие. Складывается ощущение, что взяли каркас тридцатилетней женщины нашего времени и нанизали на него плоть от конца советской эпохи.
В тексте очень явно очерчен временной период и возраст героини: отучилась в музыкальном училище, пошла работать в «Кофеманию» (эта сеть появилась в Москве в 2001 году), проработала 6 лет, родила ребенка, через два года еще одного, который на момент повествования уже явно не младенец, а значит, героине за 30 лет. И тут возникает языковая проблема, преследующая автора на протяжении всего творчества – отсутствие дифференциации внутреннего монолога героев: они все говорят и рассуждают с учетом лексики и возраста автора, из-за чего теряют свою индивидуальность и реалистичность. Например, с трудом можно отыскать ровесников героини, которые бы в момент радости воскликнули «кайф», и с еще большим трудом – тех, кто знает песню 1973-года группы "Цветы". "Помните песню: «Ночь в июле только шесть часов»!" – пишет автор. Если это ассоциативные размышления Антонины, то она скорее бы вспомнила “Ночь в июле” Кипелова. Если это неожиданное вкрапление голоса автора, то единичное его проявление кажется неоправданным. А как известно, профессионально – это когда нет ничего лишнего. Может, все это особенности Антонины, но тогда она нетипична среди нетипичных, что заставляет сомневаться в ее правдоподобности, несмотря на тонко подмеченные автором детали быта и настроения одного из представителей мира искусства.

Майя Галюр   11.02.2018 11:25   •   Заявить о нарушении