Многие из тех, кто знал Лаврентия Павловича, отмечают его вежливое уважительное отношение к подчиненным и весьма резкое обращение с высокопоставленными чиновниками. Зам. наркома вооружения В.Н. Новиков приводит конкретный случай его грубости. Идет война, заводы выбиваются из сил, увеличивая производство пулемётов, винтовок, пистолетов, противотанковых ружей и т.д. В это время к Новикову приезжает оставшийся временно не у дел генерал-лейтенант госбезопасности Ткаченко, служивший до этого в Литве.

Начинает неотступно ходить за Новиковым, слушает все проводимые Новиковым совещания, оперативки и т.д. Через несколько недель генерал посылает телеграмму в адрес Берии, в которой предлагает совершенно нелепые кадровые перестановки на оружейных заводах – того снять, этого заменить. Через несколько часов Новикову звонит Берия и начинает расспрашивать о названных в телеграмме специалистах. Понимает Новикова с полуслова и просит дать трубку генералу. «Ткаченко берет трубку.

Дальше слышу через каждые три-четыре слова такой мат, что… Короче, смысл сводился к следующему: „Я зачем тебя, сволочь такую, послал к Новикову – шпионить за ним или помогать ему? За твою телеграмму ты, такая-то б…, подлежишь расстрелу. Я до тебя доберусь. Не тем делом ты занялся, я тебя помогать послал, а ты чем занимаешься? По привычке кляузы разводишь на хороших работников? Расстреляю!“ Ткаченко стоит не бледный, а синий, и только бормочет бесконечно: „Слушаюсь, товарищ нарком“. Затем Берия бросил трубку. Такого воспитания я в жизни не слышал ни раньше, ни позднее. После этого случая Ткаченко ко мне не появлялся примерно дней десять. А вскоре и совсем уехал куда-то».

А как – спросите вы – Берия материл самого Новикова, как угрозами расстрела держал его и всех в страхе?

В том-то и дело, что никак: «Следует сказать — пишет Новиков, – что как только мы оказались в сфере влияния органов безопасности, аресты заводских работников любого ранга прекратились. Во всяком случае, на всех заводах, где я бывал во время войны, а таких заводов были десятки». И уже в 1942 году Берия представил и наркома вооружения Д.Ф. Устинова, и зам. наркома В.Н. Новикова к званию Героя Социалистического труда.

Однако защитой и поощрением подчиненных дело не ограничивалось. «В особо острых ситуациях, — пишет Новиков, – я звонил прямо Берии. Если его не было на месте, видимо, ему сразу же докладывали, и он, не ожидая повторного вызова, перезванивал сам, задавая вопрос: „Ну, в чем там дело?“ Если я докладывал, что угля осталось на сутки и прошу помочь, он обычно отвечал: „Ладно, что-нибудь придумаем“. И придумывал… Всё, за что Берия отвечал, должно было крутиться, как швейцарские часы: тихо, точно, надёжно».

11 мая 1944 года Берия становится председателем Оперативного бюро ГКО и заместителем председателя Комитета, фактически — вторым после Сталина человеком в стране. 20 августа 1945 года он берет на себя сложнейшую задачу того времени, которая была для СССР вопросом выживания — становится председателем Спецкомитета по созданию атомной бомбы. На этом посту он совершил еще одно чудо — первая советская атомная бомба, вопреки всем прогнозам, была испытана всего четыре года спустя, 20 августа 1949 года. Именно Лаврентий Павлович разработал технический проект для наших физиков силами своей внешней разведки. Да, украли «чертежи». Но ведь это, возможно, самая «крутая» операция в мире военно-промышленного шпионажа, которым занимаются все страны мира.

Ни один член Политбюро, да и вообще ни один человек в СССР даже близко не подходил к Берии по важности решаемых задач, по объему полномочий, да, очевидно, и просто по масштабу личности. С марта 1946 года Берия входит в состав «семёрки» Политбюро, включавшей Сталина и шесть приближённых к нему лиц. На этот «ближний круг» замыкались все важнейшие вопросы государственного управления и финансов, в том числе: внешняя политика, внешняя торговля, госбезопасность, вооружения, функционирование вооружённых сил.

Такая власть, естественно, не могла не вызывать зависти. В своих воспоминаниях Никита Хрущёв вспоминает свой первый приезд в Москву. Когда-то нэпманская столица поразила его разгульной, бесшабашной жизнью – это врезалось в память Никиты на всю жизнь. Времена НЭП’а, точнее жизнь со швырянием денег и потоками шампанского, потом ярко проявлялись в среде амбициозных партийных функционеров. Вернуть себе право распоряжаться финансами, почувствовать себя в роли «хозяина» великой страны стало основной целью первого секретаря ЦК КП(б) Украины, а с декабря 1949 года — Первого секретаря Московского обкома ВКП(б) Никиты Хрущёва.

Юрий Казаков   16.07.2018 18:29   Заявить о нарушении