Милостыня

Vicente Riva Palacio, Mexico

Возможно, многим будет не интересен мой рассказ, но меня он глубоко взволновал. Я не могу оставить эту историю в себе и выпускаю её, какова бы ни была её судьба, – и в то же время опасаясь того, что некоторые упрекнут меня в чувствительности, а большинство – в преувеличенной сентиментальности.

Но случаи, происходящие в жизни – как аккорды музыки: одни мы слушаем без волнения, а другие находят необъяснимый резонанс в самых тонких фибрах нашей души и мозга, и о них мы говорим или просто думаем: "Это – моя мелодия".

В одном из городков на севере Мексики жил Хулиан; я не знаю его фамилии, все просто называли его Хулианом. Он был счастливый человек - здоровый и крепкий малый, честный и трудолюбивый кузнец, своим ремеслом зарабатывавший даже больше, чем было нужно его семье. Конечно, он не был богатым или даже состоятельным. У него был небольшой домик в пригороде, и там, как в голубином гнёздышке, жили его мать, жена и сын. Все они вставали до восхода солнца, работали, пели и ели свой радостный и честный хлеб.

По субботам Хулиан приходил домой со своей недельной получкой и всю её отдавал своей жене, и она тратила деньги так рачительно и благоразумно, что деньги, казалось, умножаются в её руках. Это было постоянно повторяющееся  чудо как с пятью хлебами(1), и никогда не было такого, чтобы у Хулиана кончились сигары, а у свекрови не было рюмочки текилы к обеду.

Сыночка его звали Хуанито, это был чистенький, свежий, весёлый мальчик двух с небольшим лет. На своих неустойчивых, как у восьмидесятилетнего старика, ножках, он гонялся за цыплятами или выдёргивал цветы в садике за домом. Но он был такой ласковый и нежный ребёнок, что за каждую шалость получал град поцелуев от отца, матери и бабушки, что заставляло его весело смеяться, показывая свои неровные молочные зубки.

Как-то вечером Хулиан сидел в кузнице и ждал еженедельной получки. Вдруг он услышал звон колокола своего церковного прихода, сообщавший о пожаре, и у него ёкнуло сердце. Вроде никаких причин для тревоги не было, и всё же сердце его сжалось, как будто это горел его дом. Сломя голову, он бросился к себе, и оказалось, что это так и есть: языки пламени пожирали его жилище, такое счастливое за несколько часов до этого. Все усилия были бесполезны: спасти от огня не смогли никого. Хулиан даже не спросил, как это произошло; за какой-то час он потерял всё, что составляло его жизнь. Вне себя, он бросился в огонь; какие-то сердобольные люди выхватила его оттуда, и более полугода он не приходил в себя.

Уже прошло четыре года; Хулиан, как всегда, печальный, с обычной пунктуальностью работал в своей кузнице. Из своей заработной платы он оставлял себе только на самое необходимое, а остальные деньги раздавал беднякам своего прихода.

Однако, у него появилась странная привычка. По субботам он выходил на улицу с гитарой, заходил в дома, и очень приятным голосом пел такие невесёлые и непонятные песни, что у мужчин сжималось сердце, а женщины плакали. И когда кто-то из них, растроганная, предлагала ему деньги, он говорил с глубокой грустью в голосе: «Нет, сеньора, мне не нужны деньги, вы мне уже и так заплатили. Я прошу милостыню только из слёз».

                1869 г.


1.Евангельское предание, как Иисус Христос пятью хлебами накормил пять тысяч голодных



Перевод с испанского Шахризы Богатырёвой