bm 00 Введение О доказательстве правоты

Если человек объявляет коллегам по работе (знающим об отсутствии у него хобби и времени им заниматься), что он: врач – изобрёл передовой механизм; конструктор – сочинил гениальную симфонию; учитель пения – написал потрясающий сценарий; журналист – создал лекарство от неизлечимой болезни; коллеги вправе этому не поверить: «Ребята, вам надо было выбрать другой род деятельности, и не вчера, не год, а лет 20 назад».
Но даже если созданием этих продуктов занимались профессионалы, всё равно потребуются какие-то объективные, вещественные доказательства. Условно говоря, Нобелевская премия по медицине; контракт со всемирно известной кино-, или звукостудией, и т.д.
И как эти сентенции связаны с развитием малого языка, в данном случае бурятского? Попробуем разобраться, потому что филологическим исследованиям дилетанта веры, как правило, нет.
С одной стороны, все знают и не против того, что язык надо развивать (т.е. изучать, пропагандировать везде, создавать ему условия – о! – и  т.д. – одним словом, действовать).
С другой стороны; системной, ощутимой деятельности не видно:
А) ни от части носителей языка (у одних нет денег оплатить обучающие курсы родного языка, у других – нет времени эти курсы посещать; и что, ждать, когда появятся деньги и время? Да при таком подходе они никогда не появятся);
Б) профессионалы-преподаватели – опять-таки не все – пытаются растянуть количество (оплачиваемых!) занятий, рассказывая слушателям, условно говоря, что-то про контекстуально неполное предложение, несогласованное глагольное сказуемое и т.д. Будто хотят выучить равного себе профессионала. При всей полезности указанного для вузовской аудитории, 30-40 – летнему как бы носителю языка этого в большинстве случаев знать не надо. Языковой материал должен подаваться кратко, ёмко, понятно. (В следующей главе постараемся это претворить.) Есть такое? Если есть, то почему слушатели прекращают посещать занятия? Видно, что-то всё-таки неладно с методикой? Ответ простой – совершенствовать методику. Или, может, совершенствоваться преподавателю как человеку, который служит языку, а не рассматривает его как кормушку? Трудно? А языку легко? Он же живой. Пока.
В) От носителей и профессионалов языка перейдём к самой малочисленной группе – мыслителям. Есть они у нас? Хочется верить. Но результатов их, как сейчас говорят, прорывной деятельности тоже не видно. Почему? Сложный вопрос. Возможно, озабочены проблемой личного выживания. (Не хотите или не можете помочь? Ну так не мешайте тем, кто за вас эту работу взялся сделать.) Но выживание языка – это и выживание народа. Уж для этого-то надо найти возможность.
Армянский поэт XIX в. М. Налбандян писал, что для возрождения языка нужно время и много писателей. Русский литератор В.Г. Белинский присовокупил филологов. Обдумаем высказывания мыслителей.
Есть ли у нас время притормозить процесс исчезновения языка? Нет у нас времени – ещё 30-50 лет, и возрождать будет нечего. И приводящийся некоторыми деятелями пример возрождения иврита совершенно беспочвенен. Слишком разная история у израильтян и бурят.
Много ли у нас писателей, пишущих на бурятском языке? Мало. Да и тех не особо читают.
Недостаточно задействованный резерв – филологи. Какие? В первую очередь бурятского языка. Но и от помощи филологов других языков отказываться, видимо, не следует. Позднее к этому вопросу постараемся вернуться.
Нужна ли помощь любителей, не являющихся носителями языка? Нужна. Попробуем доказать на гипотетическом примере.
Допустим, есть спонсор, готовый оплатить работу по опросу, во время которого зададим всем жителям республики
Вопрос № 1. Имя (а значит, и производные от него фамилия-отчество) «Цыбик» - русское или бурятское? Подавляющее большинство ответит, что бурятское.
Вопрос № 2. Правильно ли с грамматической точки зрения это имя записано? Большинство ответит, что правильно. В качестве аргумента приведут т. наз. «сложившиеся нормы».
В русском языке устаревшее слово «цыбик» означало «упакованный чаем ящик».
А теперь заглянем в Этимологический словарь проф. А. Преображенского, в котором автор высказывает предположение о том, что слово «цыбик» заимствовано из к-л восточного языка. Дальше него пошли составители четырёхтомного «Словаря русского языка» (1961г.) под ред. членкора АН С.Г. Бархударова, отметившие, что слово “cebeg” монгольское.
В монгольском языке есть заимствованное из тибетского имя «цэбэг» (со значением «бессмертный»), а в толковых словарях такого слова нет.
Разобьём имя по слогам и запишем латиницей: “ce-beg”. Если азербайджанское «цай» и монгольское (транскрибированное по-русски) «цэ» означают «чай»; то транскрибированное по-русски «бэг» очень походит на английское «багаж, обоз, поклажа». Отсюда
hипоотэзэ № 00. Слово «цыбик», заимствованное когда-то русским языком, вполне могло состоять из двух слов: собственно монгольского (чайный) и заимствованного монгольским из английского (багаж) (последнее не так уж и невозможно – когда-то Великобритания считала весь мир сферой своих интересов, в т.ч. и Монголию).
(Это же не якобы монгольского происхождения название «Ессентуки» {типа «девять знамён»}. Так можно и немецкое «эссен» туда же отнести.)
Если слог из одного языка (форма) почти не расходится с означаемым им понятием в слове другого языка (содержанием), то вытекающая отсюда hипоотэзэ дилетанта ничем не хуже гипотез вышеупомянутых мастеров и собирателей слова.
И не надо даже проводить дорогостоящий опрос. Зачем тратить деньги на то, что можно выяснить, образно говоря, не выходя из библиотеки, правда?
Ну и что? Дело в том, что и с остальными бурятскими именами проблем более чем достаточно.
Вывод № 00. Бурятский язык находится не в том состоянии, чтобы кто-то монопольно от его имени решал, чья помощь языку нужна, а чья – нет. Необходима помощь человека любой национальности и любого уровня образования, если она предложена от души.
Русско-бурятский поэт В. Литвинов напомнил автору этих строк отсутствующее в бурятских словарях слово «сэпўўшхэ» (которое позднее попробуем разобрать). Низкий поклон поэту за то, что он внёс свои «пять копеек» в сокровищницу бурятского языка. Очень бы хотелось, чтобы неравнодушных к судьбе любого языка было больше.