Мексиканский сувенир. Глава 4

"МЕКСИКАНСКИЙ СУВЕНИР"
(повесть)

Глава 1 http://proza.ru/2021/03/16/1005
Глава 2 http://proza.ru/2021/03/18/1166
Глава 3 http://proza.ru/2021/03/21/499

4.

– Полиночка Синицына, вот так так! Как же не вспомню, я вас всех помню, вы же мой последний класс, перед отъездом. Последние мои русские ученики!
Только сейчас Полина заметила слегка перекошенный рот, согнутую и прижатую к телу левую руку, нетвёрдую походку. Инсульт у неё был, вот что! Это последствия...

Прямо из дворика они вошли в большую захламленную комнату, посередине которой стоял кабинетный рояль. Когда-то это была гостиная, но теперь, судя по кушетке с измятой постелью и стоящему на столике подносу с тарелками, здесь протекала вся жизнь Ольги Николаевны. Тарелки заставили Полину вздрогнуть – ведь она не привезла с собой ничего, даже символической коробки конфет! Ругая себя последними словами, она зашарила в сумке и наткнулась на дежурную плитку шоколада. Возить с собой шоколад было давней привычкой, помогающей продержаться в суете фестивальных дней, и вот – как кстати! Осторожно высунула уголок – вроде не затёртый, можно доставать, если дойдёт до чая.

Ольга Николаевна между тем раздвинула шторы, и безжалостные солнечные лучи высветили слои пыли, вуалью покрывавшие всё, что находилось в комнате. Однако старую учительницу это ничуть не обескуражило – или зрение, ставшее с возрастом избирательным, перевело пыль в разряд несущественного.
– Садись, садись сюда.
Она взялась двигать громоздкое, обитое бархатом кресло, и Полина с трудом подавила желание помочь. Можно было не сомневаться, что это заденет хозяйку.
– Кресло из нашей городской квартиры, Марио его обожал. Восемнадцатый век. Смотри, какая сохранность!
У Полины мелькнула неприятная мысль, что пыль на сиденье такая же заслуженная. Она осторожно села на краешек.
– Я только его и перевезла сюда, да ещё рояль, и всё вот это.
Она махнула здоровой рукой, и Синицына увидела, что и рояль, и подоконники, и книжные полки заставлены фотографиями. В рамках и без рамок, большие, маленькие, чёрно-белые и современные, цветные, но такие же тусклые от небрежия, они теснились, перекрывая друг друга. Глаза Полины скользили по изображениям и неожиданно зацепились за что-то знакомое.
– Узнала? Узнала, конечно! Здесь на снимках все мои дети. И русские, и здешние, мексиканские. Я помню всех. Вот на этом снимке – вы, правильно.
У родителей тоже была такая фотография – Лёшка, она, другие ребята из их класса, и все хохочут уже не узнать над чем, и лица у всех не сегодняшние. Сейчас никто бы не выложил фото с такими разинутыми ртами.

Первая эйфория прошла, и нужно было завести приятный разговор. Но в этой комнате, похожей на декорации к странноватому спектаклю вроде «Синей птицы», ничего на ум не приходило.
– А… вы одна здесь живёте? Кто-то приходит, помогает?
– Да по-всякому, – неопределённо ответила учительница, садясь на неубранную кушетку. – Помощь мне не нужна, но приходят, конечно, все приходят. Вот даже из России приезжают, – она подняла на Полину смеющиеся глаза. – Но ты говорила о гастролях. Ты, значит, выступаешь? Не преподаёшь?
– Нет-нет, я в музыкальной школе, но тут такой случай… – Полина с благодарностью подхватила тему и стала рассказывать о предстоящем концерте, стараясь намекнуть, как рада была бы увидеть среди гостей Ольгу Николаевну.

– Романсы… Как это прекрасно – петь. Особенно, когда поют все вместе. Вам будут подпевать из зала, не сомневаюсь. А на концерты я теперь не хожу. Ты расскажи-ка лучше о своих детях.
Синицына напряглась, но вовремя сообразила, что вопрос был задан об учениках.
– Дети хорошие. Наверное, не такие как раньше, но сейчас всё не так как раньше. Суета… Очень много суеты. Ну и все эти смартфоны, гаджеты…
Как-то на редкость глупо это прозвучало.
– Гаджеты? – спросила учительница, будто пробуя незнакомое слово на вкус.

Да она давно потеряла контакт с реальностью, дошло до Полины. Кто-то, она говорит, к ней приходит? Как же! Здесь нет и следов руки с тряпкой. А телевизор – где у неё телевизор? Телефон? Хотя бы такой, с проводом?

Но что-то мешало достроить банальную картинку, на которой одинокая беспомощная старуха доживает дни в лачуге на окраине, где её подкармливают сердобольные соседи. Мешал, во-первых, старухин взгляд – ясный, пронизывающий. А во-вторых, неподдельное величие этой комнаты, похожей на только что открытую археологами гробницу, полную диковинных вещей, которыми снабжали правителей, уходящих по бесконечной потусторонней дороге, и Ольга Николаевна восседала среди всех этих предметов, как королева ушедшего Времени. Искать мексиканский собес – или как у них эти службы называются? – явно было не нужно.

– Дети стали другими? Не замечала. Им так же весело, когда они слышат весёлую музыку. А когда слышат печальную – так же грустят. Им больно, когда на них не обращают внимания. Они любят подарки. Всё, как и раньше. Может, это взрослые изменились?
Она опустила глаза на прижатую к боку левую руку и попыталась улыбнуться, отчего её рот перекосился заметнее.
– Больше я детям не играю... Но ещё недавно они играли здесь сами. Этот дом был переполнен музыкой, я до сих пор её слышу. Я слышу всё. Даже то, как Поля Синицына играет Чайковского, «Болезнь куклы». И раз уж Поля здесь…
Синицына принуждённо улыбнулась, встала и подошла к роялю.

Двух аккордов было достаточно, чтобы понять, что инструмент чудовищно расстроен. Но сказать об этом Полина не могла – с таким интересом смотрела на неё Ольга Николаевна. Неужели не слышит этой фальши? Синицына с содроганием начала простенькую пьесу из Детского альбома, которая когда-то так растрогала слушателей, и неожиданно заметила, что нужные ей клавиши звучат вполне пристойно. От этого маленького чуда она расслабилась, и мелодия завздыхала, как вздыхала, наверное, неведомая девочка, хозяйка заболевшей куклы. Так же вздыхали по всему миру тысячи детей, которые играли эту пьесу. И сама Полина не могла удержаться от вздоха, когда пальцы её замерли над клавишами и последние звуки растворились в прошитом солнечной пылью воздухе. 

Но проверять, как будет звучать рояль в других пьесах, Синицыной не хотелось. Не давая паузе затянуться, она сказала:
– Здесь очень уютно. К вам, значит, прямо сюда ученики приходили? Я как раз встретила одну девочку по дороге к вашему дому…
Ольга Николаевна, которая, казалось, задумалась или даже задремала под фортепианные вздохи, открыла глаза.
– Ты встретила девочку? Да, тут есть мои дети, они и сейчас приходят, приносят мне кое-что…
Она оживилась.
– Знаешь, ты можешь мне очень помочь, если у тебя есть лишний час. Мне, видишь ли, приносят игрушки – старые игрушки, уже ненужные, выброшенные или больные, и я их отвожу в одно место, тут неподалеку. Раньше я справлялась сама, но теперь… – Она красноречиво взяла себя за кисть левой руки. – Здесь в двух шагах канал, там один мальчик, Алехандро, он отвезёт. Надо просто оставить пакет, и всё, ну ты разберёшься. А потом вернёшься с ним на площадь, где такси.

Канал? Отвезёт? На лодке, что ли? Ах, да, здесь же какие-то исторические каналы. Полина посмотрела на часы. Неожиданная просьба застала её врасплох, но была даже кстати – разговор как-то не складывался, и это тяготило. Она не жалела, что приехала, она была рада встрече, но уже прикидывала, под каким предлогом можно пораньше уйти.
 
– Вот, – Ольга Николаевна, неловко наклонившись, вытаскивала из-за кушетки объёмистый пакет. – Он не тяжёлый.
В пакете вперемешку лежали самые разные игрушки.
– Это что, в какую-то благотворительную организацию?
– Ну да. Пойдём, пойдём.

Они снова прошли по синему плиточному небу дворика. Учительница открыла дверь. Напротив входа стояла давешняя девочка с немигающим взглядом. Ольга Николаевна заговорила с ней по-испански. Девочка подошла, достала из кармана маленькую грязную куколку с нечёсаными белыми волосами и положила её в пакет.
– Она тебя проводит к Алехандро. Ну, спасибо, что навестила, спасибо.
 
А шоколадка-то? Но, раз до чая не дошло, то и к лучшему. Может, здесь не принято сразу чем-нибудь угощать. Синицына улыбалась, кивала, говорила вежливые фразы. Сделала движение, чтобы обнять старую учительницу, но не рискнула показаться фамильярной. Держа чуть на отлёте бьющую по ноге сумку, она пошла за своей маленькой провожатой по тропинке между домами. Через несколько шагов оглянулась. Высокая прямая фигура у розовой стены махала ей рукой.


5.

Главное, что потом он отвезёт её к такси. Времени должно хватить, тем более дорогу этот Алехандро знает. Откуда только уверенность, что он сидит дома и ждёт не дождётся московского курьера?

Они петляли между домами, и с каждым шагом всё больше чувствовалась близость воды. Вот она блеснула в узком просвете среди полуразвалившихся построек, и девочка вдруг закричала:
– Alejandro!

Продолжение: глава 5 http://proza.ru/2021/03/24/1541