Прощальная краса. Тютчев и Пушкин

Восприятие осени у Пушкина и Тютчева кажется похожим: оба восхищаются красотой осени, хотя оба  видят в осеннем увядании угрозы страданий и смерти.  Интересно, насколько по-разному  они относятся к этим угрозам.

Начнем со стихотворения Тютчева.

                ****
Есть в осени первоначальной
Короткая, но дивная пора —
Весь день стоит как бы хрустальный,
И лучезарны вечера…

Где бодрый серп гулял и падал колос,
Теперь уж пусто все — простор везде, —
Лишь паутины тонкий волос
Блестит на праздной борозде…

Пустеет воздух, птиц не слышно боле,
Но далеко еще до первых зимних бурь —
И льется чистая и теплая лазурь
На отдыхающее поле…
1857 г.

1. Медленное чтение

Первая строфа - завязка "драмы" стихотворения.
Драматический конфликт заявлен странным противопоставлением: "короткая, но дивная". Эпитеты "первоначальный", "хрустальный", "лучезарны" подчеркивают хрупкую, преходящую красоту. Повторение звука "л" вы этих эпитетах объединяет их, создает целостное впечатление. Можно заметить, что эпитеты не указывают на отличительные качества осени: дни могут быть "как бы хрустальными" а  вечера "лучезарными" в любое время года.  На всю строку есть только два глагола: "есть", "стоит". Глаголы подчеркивают непосредственность, сиюминутность наблюдения. 

Вторая строфа.
Глаголы "гулял" и "падал" противопоставляются и высвечивают конфликт второй строфы. Слово "серп" ассоциируется со смертью, также как и слово "падал". Образы "бодрого" серпа и падающего колоса вызывают напряжение,  ассоциируются с неизбежными конфликтами и борьбой. Эта борьба противопоставляется  "пустоте" и "простору" осени. Но и слово "пустота" уже намекает на недостаток чего-то, вносит новую трагическую ноту.  Эпитет "праздный" по отношению к борозде близок по смыслу с  "пустой".  Поэтическая деталь  "Паутины тонкий волос блестит" ассоциируется с сединой, старостью.  Ассоциативный ряд второй  строфы вводит трагическую интонацию в описание не только предшествующего лета, но и  осени.  Осень здесь воспринимается уже как метафора переломной поры в жизни, как переход к старости.

Третья строфа.
Строфа начинается с повторения темы пустоты из второй строфы: "пустеет воздух". Строка "Но далеко еще до первых зимних бурь" содержит в себе внутренний конфликт: она и напоминает о неизбежных предстоящих трудностях, страданиях, приближает их к нам,   и отодвигает их в будущее, говоря, что до них "далеко". После этого рассказчик может  снова перейти к описанию непосредственного восприятия, наслаждения моментом.

"Лазурь", "чистая и теплая" возвращают нас к эпитетам  "лучезарная", "первоначальная",  "хрустальный" из первой строфы. Можно заметить возвращение повторения звука "л".  Образ "отдыхающего поля" противопоставляется эпитетам "пустое", "праздное" второй строфы и возвращает нас к идее покоя и красоты момента.

2. Обобщение
В стихотворении нет личных местоимений. Лирический герой - рассказчик - не говорит ничего о себе прямо. Но из ассоциативных рядов стихотворения можно понять, что он размышляет не только о природе, но и о приближающейся старости, а также о ценности дивных моментов красоты, покоя среди  неизбежных борьбы и страданий.

Стихотворение ведет нас от восхищения началом осени, к противопоставлению осени напряжению летней страды, затем зимним бурям, и, наконец, снова возвращает нас к наслаждению прекрасными, умиротворяющими моментами настоящего. В стихотворении можно заметить две точки зрения, как бы два конфликтующих наблюдателя: один наслаждается покоем в прекрасном настоящем, другой чувствует напряжение, озабоченность  из-за прошедших и будущих неизбежных страданий, видит в настоящем угрозу "зимних бурь". Рассказчику ближе первый наблюдатель, ему принадлежит и первое, и последнее слово. Но как, в каждом подлинном поэтическом произведении, конфликт этих двух точек зрения не снимается. Он входит в целостное мироощущение рассказчика.

Можно сказать, что стихотворение принадлежит к пейзажной лирике, где пейзаж часто используется как метафора внутреннего состояния лирического героя.   Стихотворение можно также отнести  к философской лирике, потому что в нем выражен целостный взгляд на мир, на отношение между прошлым, будущим и настоящим человека. 

3. Тютчев и Буддизм
Осень у Тютчева ассоциируется не только с красотой, но и с  увяданием, безвозвратно уходящим временем, смертностью. 
Но Тютчев здесь находит уникальный способ противостоять угрозам, связанным с человеческой конечностью, неизбежным страданием.
Можно провести параллель между философией Тютчева и популярным сейчас Буддизмом.

Будде приписывается высказывание:  "Надо не оплакивать прошлое, не беспокоиться о будущем или предвидеть неприятности, но жить в настоящем моменте мудро и всерьёз". Как сказал Лао Тцу: "Если вы подавлены, вы живете в прошлом. Если вы озабочены, вы живете в будущем. Если вы чувствуете покой, вы живете в настоящем". Другой буддийский мудрец еще сказал: "Я бы предпочел быть сейчас здесь". Эти слова могли бы быть эпиграфом к этому стихотворению.
Рассказчик нашел покой, красоту в "короткой, но дивной" поре, которая является настоящим моментом. 

4.  "Осень" Пушкина
Можно сравнить это произведение с стихотворением Пушкина "Осень" 1833 года. Это длинное стихотворение, которое говорит об отношении лирического героя к каждому времени года. Я начну с очень популярной седьмой строфы, которая описывает осень вообще.

Унылая пора! очей очарованье!
Приятна мне твоя прощальная краса —
Люблю я пышное природы увяданье,
В багрец и в золото одетые леса,
В их сенях ветра шум и свежее дыханье,
И мглой волнистою покрыты небеса,
И редкий солнца луч, и первые морозы,
И отдаленные седой зимы угрозы.

Здесь нет противопоставления настоящего прошлому и будущему - да оно и не нужно.  Пушкин  видит  "уныние", "увядание" и "угрозы седой зимы" как особенности ее "прощальной красы", которая ему "приятна", а не как что-то, что можно и нужно отодвинуть от себя, чтобы наслаждаться настоящим. 

В предыдущей строфе, лирический герой проводит развернутое сравнение осени с чахоточной девой, где багровый (близкий  к цветам  "багрец и золото" из седьмой строфы) румянец является признаком приближающейся смерти. Но это - абстрактная, эстетизированная смерть, которая не имеет отношения к герою.

Следующая, восьмая,  строфа объясняет, почему герой не принимает все эти "угрозы" на свой счет.

И с каждой осенью я расцветаю вновь;
Здоровью моему полезен русский холод;
К привычкам бытия вновь чувствую любовь:
Чредой слетает сон, чредой находит голод;
Легко и радостно играет в сердце кровь,
Желания кипят – я снова счастлив, молод,
Я снова жизни полн – таков мой организм
(Извольте мне простить ненужный прозаизм).

Герой здесь сравнивает себя с многолетним растением, которое "расцветает вновь" каждую осень. Каждую осень герой снова "счастлив, молод,
 ... жизни полн". "Таков мой организм", объясняет герой.

Все-таки, это заявление о необычном организме героя может оставить читателя в недоумении.
Десятая строфа, видимо, является ключом к пониманию ежегодного осеннего расцвета героя.

И забываю мир – и в сладкой тишине
Я сладко усыплен моим воображеньем,
И пробуждается поэзия во мне:
Душа стесняется лирическим волненьем,
Трепещет и звучит, и ищет, как во сне,
Излиться наконец свободным проявленьем –
И тут ко мне идет незримый рой гостей,
Знакомцы давние, плоды мечты моей.

Герой испытывает творческий подъем осенью. В этом особенность его ежегодного осеннего расцвета, его способ противостояния угрозам осени. Стихотворение также позволяет предположить, что именно эти угрозы и стимулируют, вдохновляют героя.
 

Заключение
Для Тютчева осень напоминает о безвозвратно уходящей жизни, приближающейся старости. Герой Тютчева не предвидит весну после осени и зимы. Страданиям прошлого и будущего Тютчев противопоставляет красоту и покой настоящего момента.

 А для героя "Осени" Пушкина времена года неизменно повторяются с теми же качествами и с вызывают те же чувства в герое. Для него старости нет вообще: молодость, и счастье, и полнота жизни возвращаются к нему каждую осень.
Видимо, главное отличие осени от всех прочих времен года для этого героя состоит  в особенном вдохновении, которое он испытывает каждый год осенью. Вдохновенное творчество позволяет герою "забыть мир",  отвлечься не только от его собственного прошлого и будущего, но и от настоящего также.

Говоря о Пушкине, надо упомянуть, что он не всегда говорит о времени как цикличном.  Например в следующем, 1834, году поэт пишет:

Пора, мой друг, пора! покоя сердце просит —
Летят за днями дни, и каждый час уносит
Частичку бытия, а мы с тобой вдвоем
Предполагаем жить…

Тема уходящего времени и перемен  - основная тема и в   стихотворении "Вновь я посетил" (1835).

Уж десять лет ушло с тех пор — и много
Переменилось в жизни для меня,
И сам, покорный общему закону,
Переменился я ...

 Но, в отличие от Тютчева,  Пушкин не был  озабочен  приближением старости.  Возможно, он предвидел, что не успеет состариться.