Антигерой Ленский

Ленский обычно воспринимается как очаровательный поэт, этакий юный Пушкин, невинная жертва злодея Онегина. Я хочу проанализировать,  как Сочинитель (персонаж от автора) относится к Ленскому.

Каждый герой в ЕО характеризуется стилем его речи прежде всего. В шестой строфе второй главы вводится новый персонаж, Ленский. И Сочинитель сразу сообщает про особенность его речи.

В свою деревню в ту же пору
Помещик новый прискакал
И столь же строгому разбору
В соседстве повод подавал:
По имени Владимир Ленской,
С душою прямо геттингенской,1
Красавец, в полном цвете лет,
Поклонник Канта и поэт.
Он из Германии туманной
Привез учености плоды:
Вольнолюбивые мечты,
Дух пылкий и довольно странный,
Всегда восторженную речь
И кудри черные до плеч.

Речь Ленского - «всегда возвышенная». Речь Сочинителя и Онегина — наоборот, всегда ироничная, разговорная.  Таков был стиль писем Пушкина друзьям. Можно ожидать, что такой и должна быть привычная речь людей пушкинского круга, для которых роман предназначался. «Всегда восторженная речь» должна восприниматься доброжелательными читателями  как речь претенциозная, фальшивая.

С другой стороны, Ленский выражает вкусы людей, которые любят умиляться высоким мыслям и красивым словам. Таковы и были вкусы большинства читающей публики, которая принимала высокие слова за признак благородства героя. С такими героями читателю было приятно себя отождествлять. Поэтому у многих, включая Белинского, сложилось представление, что Ленский и есть положительный герой в "Евгении Онегине". Такое представление преобладает до сих пор.

В следующей, седьмой строфе,
говоря о Ленском,  Сочинитель уже подражает возвышенной-шаблонной  речи героя:

Строфа 7
От хладного разврата света
Еще увянуть не успев,
Его душа была согрета
Приветом друга, лаской дев;
….
Отстраненное отношение Сочинителя к  взглядам Ленского видно в том, что  стиль Ленского   шаржирован. В частности, это проявляется  в  большом количестве речевых клише («хладный разврат»,  «душа согрета»).  Сочинитель надевает речевую маску героя, и эта маска — карикатура на Ленского.

Еще более сложное авторское отношение к Ленскому выражено в следующей, восьмой строфе

Строфа 8
Он верил, что душа родная
Соединиться с ним должна,
Что безотрадно изнывая,
Его вседневно ждет она;
Он верил, что друзья готовы
За честь его принять оковы,
И что не дрогнет их рука
Разбить сосуд клеветника.
...
Сочинитель здесь  по-прежнему носит карикатурную речевую маску Ленского. Ленский отводит  друзьям и возлюбленной второстепенную роль:  ждать и защищать его.   Сочинитель здесь иронизирует над его раздутым представлением о своей важности,   пренебрежительным отношением к другим.   Скорее всего, тут также есть намек на  глупость героя и неизбежность его разочарования в друзьях и возлюбленной. Строка полна литературных штампов, которые должны были восприниматься как заезженные, банальные.

Ирония Пушкина должна была быть очевидна интеллектуалам, людям его круга. Но для большинства читателей, включая Белинского, она была незаметна. Русская литература не имела традиций такого рода иронии.

В Строфа 9 говорит о Ленском-поэте:

Негодованье, сожаленье,
Ко благу чистая любовь
И славы сладкое мученье
В нем рано волновали кровь.
…
И муз возвышенных искусства,
Счастливец, он не постыдил:
Он в песнях гордо сохранил 
Всегда возвышенные чувства,
Порывы девственной мечты
И прелесть важной простоты.

Стиль — тот же самый, что и в предыдущих строфах, но точка зрения меняется на  противоположную. Например, слово «возвышенные» встречается дважды: и музы возвышенные, и чувства Ленского возвышенные.  В обоих случаях этот эпитет используется в значении «превосходные, благородные», в отличие от строфы 6, где иронически говорилось о «всегда возвышенной речи» персонажа.

Можно догадаться, что в этой строфе — несобственно -прямая речь Ленского («отрывок повествовательного текста, передающий слова, мысли, чувства, восприятия или только смысловую позицию одного из изображаемых персонажей, причём передача текста повествователя не маркируется ни графическими знаками, ни вводящими словами»). Именно Ленский считал, что поэзия требует возвышенности, и считал  себя поэтом возвышенным,  благородным и гордился этим.

В следующей строфе  Сочинитель пересказывает, о чем писал Ленский:

Строфа 10:
Он пел любовь, любви послушный
И песнь его была ясна,
Как мысли девы простодушной,
Как сон младенца, как луна
В пустынях неба безмятежных,
Богиня тайн и вздохов нежных.
Он пел разлуку и печаль,
И «нечто», и «туманну даль»,
И романтические розы;
Он пел те дальние страны,
Где долго в лоно тишины
Лились его живые слезы;
Он пел поблекший жизни цвет
Без малого в осьмнадцать лет.

Эта строфа — опять каталог литературных штампов.  Здесь  дана пренебрежительная точка зрения Сочинителя на творчество Ленского. Для Сочинителя Ленский — поэт банальности, пошлости, воплощение массовой культуры начала девятнадцатого века. Конечно, для малокультурного человека, в этом и состояла культура. Поэтому этот перечень штампов не воспринимался как критика Ленского. Скорее, он должен был вызвать одобрение и умиление у массового читателя.

В кругу знакомых Пушкина, на которых произведение могло бы быть рассчитано, Ленский не был бы воспринят как «свой», хотя он и поэт. Дело не только в банальности, вторичности его творчества, но и в том, что он относился к своему творчеству без самоиронии, которая являлась маркером речи этого круга людей.


 Затем идет еще одна строфа с комментариями Сочинителя без маски.

Строфа 14
Но дружбы нет и той меж нами.
Все предрассудки истребя,
Мы почитаем всех нулями,
А единицами — себя.
…
На кого намекает Сочинитель? Ленский, с его манией величия, который ожидает полной преданности от близких людей, был бы мой первый кандидат.

Этот эгоцентризм Ленского полностью развернулся перед читателями в истории дуэли. По существу, Ленскому не в чем было упрекнуть Онегина: хорошо танцевать не запретишь. Ленский был в гневе от того, что Онегин и Ольга, по-видимому, получали удовольствие от танца, не обращая на него внимания. Его маска «друга Онегина» спала, заменилась безоговорочной ненавистью и желанием убить «друга».

Уверенность Ленского в его праве требовать безусловного повиновения и почтения,  наказывать за провинность зиждется на его убеждении в необыкновенном благородстве его поэзии. Пушкин смеется над его поэзией. Но читатели, которые умиляются поэзии Ленского, конечно, видят в нем только невинную жертву шалопая Онегина.


Выводы.
Ленский предстает как антигерой: он гораздо ближе к собирательному персонажу «все», чем к интеллигентному, рефлексивному, терпимому герою Онегину.

Его творчество — подражание установившимся шаблонам.

Его субъективный мир резко отличается от мира, в котором он живет: он явно преувеличивает свое значение,  талант, обольщается преданностью ему его друзей. Он не способен критически смотреть на себя со стороны. По его мнению, друзья обязаны восхищаться им и быть готовыми пожертвовать собой ради него.

Конфликт Онегина с Ленским это одно из проявлений основного конфликта произведения: конфликта терпимого индивидуалиста (как представителя "духовной аристократии" пушкинской среды) и тоталитарной культуры, отвергающей индивидуальность, независимость.