Фронт амурный, понт гламурный
Говорят: «В любви – как на войне». В смысле, в борьбе за самку приматам нашего вида дозволена та же степень бесцеремонности, что и в борьбе за территорию.
Но «любовь» и «война» - это чересчур сильные понятия. И я бы не хотел сейчас обсуждать применимость женевских конвенций либо моральный облик королевы Гиневры. Чуть понизив градус пафоса, я бы перефразировал высказывание так: «Во флирте – как в уличной драке». И это – безусловная правда (если, конечно, сделать некоторые уточнения, дабы не быть понятым так, что приглянувшуюся барышню предлагается валить хуком в челюсть и тащить в пещеру, пока тёпленькая).
На самом деле, родство амурных дел и боевых начинается уже с того, что равно бессмысленно сочинять какие-либо теоретические пособия по тому либо другому. Поэтому, в моём рейтинге извращённой юмористичности после видеоуроков всяких безумных «сект реальной самообороны» стоят руководства по «пикаперству» и «нейролингвистическому привораживанию».
«Если противник атакует вас прямым ударом руки, поверните корпус на 90 градусов, он провалится, огорчится и заболеет».
Нет, это вряд ли. В смысле, на тренировках можно до посинения нарабатывать уход от заданного удара поворотом корпуса (а также красивые захваты и заломы вражеской конечности), но в реальной драке противник не будет столь любезен, чтобы сообщить вам, как именно он намерен вас атаковать, и какие удары будут отвлекающими, а какие пробивными. И без опыта противостояния парню, который не на шутку раззадорен и честно старается отправить вас в нокаут, атакуя максимально непредсказуемо и коварно, хотя бы на ринге/татами, - вся эта пантомима имеет исключительно художественное значение.
«Если подойти к барышне и подмигнуть особым образом, одновременно облизнув губы специальным движением языка, то она мгновенно разомлеет и отдастся вам прямо на столе, к изумлению своих подружек и прочей публики».
Нет. В лучшем случае она подумает, что вам при родах головёнку щипцами как-то не так прищемили и с тех пор вы мучаетесь мимическим тиком. Если она сострадательна – может испытать жалость. Но вряд ли – половой интерес.
«Главное в драке – перехватить инициативу у противника, не позволять ему нанести ущерб вам, вовремя контратаковать и нанести ущерб ему».
Золотая мысль. Только есть одна проблема. Он – тоже так думает. И есть другая проблема. Он – гопник, агрессор, ему нравится насилие, ему нравится доминирование, ему нравится чавканье живой плоти и похрустывание хрящиков под его костяшками. А вы, если учитесь мордобою по всяким бредовым видеопособиям, - очевидно, мирный человек, и вам это всё не нравится, это слишком противно вашей цивилизованной природе. Вы, собственно, с тем и взялись изучать технику астрального броска гопника через чакры, поскольку не в состоянии элементарно двинуть ему в рыло. И я не утрирую. Помнится, когда я в юности работал сэмпаем (помощником сэнсея, вёл начальную группу) – сплошь и рядом сталкивался именно с этой проблемой. Вроде, физически здоровые ребята. Вроде, и с реакцией – не совсем убого. Но, как пел Высоцкий, «бить человека по лицу – я с детства не могу». И это комплекс, который большинство детей преодолевают лет в пять-семь, но некоторые – не могут избавиться от него всю жизнь (или их ОЧЕНЬ нужно выбесить – но тогда, в состоянии непривычной, неконтролируемой брутальной ярости, они могут наворотить таких дел, что прости господи). Отсюда правило: изволишь в принципе снизойти до применения насилия в разборках с какими-либо агрессорами – полюби насилие. Научись любить чавканье вражеской плоти под своими костяшками, научись предвкушать вид противника, падающего на землю от твоих ударов, захлёбываясь кровавыми соплями, научись видеть это явственно и вожделенно ДО начала схватки, и если она разгорелась – СТРЕМИСЬ к этому, не думая ни о чём другом. Но, без фанатизма, конечно. И если допускаешь, что придётся драться – полюби драку самое по себе, как процесс. Ибо никакое дело не даст хорошего результата, если не любить его.
«Главное в пикаперстве – произвести впечатление на девушку, удивить её, показать, что ты не такой, как все».
Гхм… Я, вообще-то, думал, что главное в кадрении девиц – это получить удовольствие от взаимного общения, в частности – физиологическое удовольствие. Но и чисто человеческое общение с барышнями – оно тоже приятное бывает. Далеко не все они дуры, а даже если дуры – то прикольные. И самое прикольное – спонтанность и непринуждённость. Но если вот все свои шаги расписывать по хитрому плану соблазнения, который разыгрываешь как по нотам, как работу справляешь, то в чём кайф-то? В том, чтобы затащить девицу в койку? Или даже – в том, чтобы преисполниться индюшачьей гордости за то, что затащил её в койку, нарисовал ещё одну звёздочку на фюзеляже? Да охуеть, какое достижение: здоровый самец спарился с годной самкой!
Нет, я не против хорошего секса. Я очень даже уважаю это дело. Но я вижу некоторую маниакальность в том, чтобы столь рьяно и столь изощрённо доказывать самому себе, что ты – нормальный самец, не хуже любого другого бабуина из джунглей. При этом – вроде бы не получая удовольствия от общения с девчонками как такового, а лишь будучи вынужден терпеть его как необходимую предпосылку к «звёздочке на фюзеляже».
Ладно там, в отрочестве, когда инициация действительно имеет большое морально-психологическое значение. Но когда взрослые, хорошо за двадцать, парни заморачиваются изобретением каких-то вычурных тактик, чтобы переспать с девицей, - я отказываюсь это понимать.
Да нынешний мир таков, что если парень не полный дебил и не конченая скотина, если он имеет хоть немножко приличную физическую форму и хоть немножко имеет основания верить в свою половую состоятельность, - ему впору думать о том, как отбиваться от уже имеющихся тёток, а не как новых клеить.
Но если всё-таки клеить – важно как вожделеть результат (жаркий, влажный, взаимоулётный перепихон), так и любить сам процесс, любить девчонок как таковых, наслаждаться их обществом без чрезмерного усилия над собой.
И что тут общее с дракой – обычно наилучший результат достигается самыми простыми методами.
В драке – стараешься бить так, чтобы вырубить, кондово и по-мужлански, а не выиграть по очкам за красивые и вроде бы техничные телодвижения. Но для этого ты должен любить сам процесс превращения его мордени в кровавое месиво.
В амуре – тоже видишь конечную цель, желаешь её, но должен любить сам процесс (не только физиологический), чтобы преуспеть.
Что ещё более общее – важность ЧУВСТВОВАНИЯ другого человека. Искренний интерес к нему, как к личности.
Ну, ей-богу, глупо будет в реальном бою вставать в стойку и прокручивать заученную ката без учёта действий противника.
Так же глупо – пытаться навешивать девице на уши какую-то шаблонную пикаперскую лапшу, а уж тем более – применять некие шизоидные «универсальные» методы НЛП.
Что в драке, что во флирте – во-первых, конечно, нужно соображать изначально, кто перед тобой.
И в последние годы мне редко доводилось драться на улице или в кабаках, но когда доводилось, обычно сразу просекаешь, чего стоит оппонент. И прикидываешь: «Вот это боксёр. Толковый. Сразу не ринется – сперва прощупает. Значит, отпрыгиваем робким зайчишкой. А как попрёт решительно – йока в противоход, и он, возможно, укусит свои локти, вопреки поговорке».
А в ином случае – даже думать особо нет нужды. Так, быдлан какой-то накачанный. Привык, что габаритов его боятся. Поэтому – совсем просто. Пока встаёт – хвать за ворот, подкрутить, и: «Чо, бля, сказал?!» И, дёрнув на себя – лобешником в переносицу. И – до свидания. Ну, с локтя ещё малехо добавить, буде нужда.
Вот та ж фигня и с барышнями. Но не в смысле, конечно, «лобешником в переносицу», а в смысле, что процесс кадрения делится на «просто» и «очень просто».
Если барышня в принципе заинтересована в знакомстве с симпатичным молодым человеком, то самое первое, что ей следует дать понять – что ты для неё не опасен, что ты не агрессор, не псих, не докучный зануда с хер знает какими чертями в тихом омуте. При этом – можно быть смешным, можно быть нелепым, можно быть неуклюжим, можно быть обезоруживающе трогательно стеснительным, но главное – чтобы ни грамма угрозы или злости от тебя ни радиировало. Чтобы ни вольта каких-то претензий на её внимание, как если она должна тебе его уделить.
Тут надо понимать: барышни – они с одной стороны «интуитивно тонкие» натуры, с другой же, как бы раскованно и бравурно барышня себя ни вела, в действительности – она гораздо более уязвима и закомплексованна, чем самый задроченный ботаник мужеского пола. Почему я так уверен? Потому что я пытаюсь представить, как бы себя чувствовал я, если б у меня не было, пардон, ***, а было бы ежемесячное кровотечение из того места, где должен быть хуй. И конечно, любая образованная и уверенная в себе барышня заявит, что это совершанная чушь, что я сейчас сказал, что будто она вовсе не испытывает никаких комплексов от отсутствия хуя и наличия месячных, и я бы расцеловал её, если б она действительно так думала (да по-любому расцеловал бы, если симпатичная), но – она так не думает в глубине души. Она понимает, что наша цивилизация – преимущественно мужская, а это ихнее «адамово отребрие» - второй сорт, как ни крути. И она может отчаянно бороться с этим фактом, уверяя, будто счастлива такой, какой её создала природа, и что она не хуже мужчин во всех отношениях, но фишка в том, что нам, парням, даже в голову не придёт доказывать, что мы - не хуже тёток. Ну это… не знаю… как поляки и англичане, что ли? Поляки – всю историю пытаются убедить мир, что они европейцы, а бритты – скептически прикидывали, достойна ли прочая Европа Великобритании.
Ну и не говоря уж о таких мелочах, что если парень, скажем, вдруг непроизвольно пёрнет в присутствии девчонок – это будет конфуз, но юмористический. А если девочка пукнет в присутствии парней – для неё это будет шок такой, что месяц румяниться не надо.
Да, ну и косметика – тоже ведь жуть. Меня как-то подружка намарафетила, просто чтоб прочувствовал, и вот должен сказать, что тушь на ресницы – это хуже зубоврачебного кресла со старой советской бор-машиной на пасиках. Бррр.
Да, ну а каблучки тонкие-высокие? Я спрашивал часто: «Зачем ты носишь эту дрянь, не для жизни сей?» - «Затем, что я хочу себя ощущать самостоятельной, стильной, изящной женщиной!» - «В смысле, чтоб мужикам нравиться?» - «Ну что за пошлый… маскулиноцентризм? Нет, мне самой нравится» - «А, понял, ты самостоятельная чёртова мазохистка со стилем, который разделяют десятки миллионов твоих сестёр, но безо всякой потребности нравиться мужикам!» - «Ты никогда этого не поймёшь!»
Да, не пойму. Не постигну до конца. Но – рад процессу постижения. Ей-богу, тётки – это самые близкие нам, человекам, разумные существа во Вселенной, поскольку мы ещё не знаем, кто там живёт на Альфа-Центавре, не говоря уж про более далёкие миры. И мне с ними весело, несмотря ни на что.
И я обычно очень легко и быстро знакомлюсь с тётками и хорошо с ними общаюсь просто потому, что мне это нравится. А уж чтобы ей понравилось – достаточно убедить в своём дружелюбии, в отсутствии угрозы с моей стороны. И тут иногда, конечно, приходится вести себя точняк как с непонятным оппонентом в драке. Прощупывать ненароком, поддразнивать, тотчас отдёргиваться. В случае с тётками – извиняться, едва только показалось, что как-то её что-то задело, вызвало какие-то негативные эмоции. Для этого – очень пристально, но ненавязчиво следить за реакцией. Даже если её омрачение никак не связано с твоими словами и действиями – извиниться-то всегда полезно. «Он такой чуткий, такой заботливый».
Впрочем, я – возможно, слишком олдскульный в вопросах знакомства с барышнями. Когда мне нужно с кем-то сойтись в кабаке (по работе, конечно, только по работе) – я навязываю угощение каким-нибудь сладким коктейликом. И я не использую избитых фраз вроде «Как насчёт Секса на Пляже», я просто говорю: «Позвольте угостить вас мохито!»
На фразу «А чой-то?» - отвечаю честно: «Видите ли, я – за справедливость. Поясню ситуацию: вы – прекрасны и усладили мой взор. На вас приятно смотреть, ей-богу. А коли так, то и мне захотелось сделать что-то приятное для вас. По-моему, это справедливо».
Но лет в восемнадцать я действовал по-другому, знакомясь с барышнями.
«Скажите, а ваш муж, случаем, не волшебник?»
«Что? Какой муж?»
(с телячьим восторгом):
«То есть, меня никто не превратит в жабу, если попытаюсь вас соблазнить?»
«Ну, попытка-то не пытка…»
Ну, не было у меня в восемнадцать лет денег на угощение барышень коктейлями. В шестнадцать было, а как в Москву переехал, да пока устроился – только наглостью и приходилось перебиваться. Но – работало.
Впрочем, что я имел в виду под «очень просто» - так это не мой даже юношеский, а Лёхи Зимина метод.
С того, как он барышень кадрит – я сам офигевал.
«Простите, а вы, случаем, не доктор?»
«Нет. А почему вы так решили?»
«Да у вас лицо такое доброе. А у меня – проблема со здоровьем».
«В смысле?»
«Да девать некуда! Поверите, уже три дня у меня не было женщины. Бросили меня все, как зайку на скамейке под дождём. Верите ли, такая эрекция одолевает, что хушь скотчем приматывай. Особенно, почему-то, как в вашу сторону гляну – так и разбирает. Вот я и подумал: вы-то бабушка, видать, мудрая, бывалая. Может, чего присоветуете?»
«ДА КАКАЯ Я ТЕБЕ БАБУШКА!» - и хрясь косметичкой по уху. И всё – на «ты» перешли, роль восприняли. Через пять минут Лёха с девицей (а то и с несколькими) – в приватном кабинете.
Я сам не верил, что можно НАСТОЛЬКО просто заслужить расположение вполне благовоспитанных девиц (а не пэтэушниц каких-то), но Лёха – это уникум. Этакий пружинный, подпрыгивающий сгусток феромонов. При этом – абсолютно обаятельный и внешне безобидный пацанчик. Но – не лох, что тоже чувствуется.
Другой же мой друг, Стас «Поручик», прожженный циник и бабник, имел такую «коронку» для знакомства с девицами в барах.
Подсядет, бывало, за столик, с бокалом минералки, берёт барышню за ручку на поцеловать, в знак почтения, и тотчас ейной пятернёй себе по щеке – хрясь! Пока девица офигевает, берёт минералку, и себе в морду – плюх! И такой:
«Сударыня! Прошу извинить за недопустимую фривольность моих слов, они недостойны советского офицера, но то – необоримое свойство моей циничной натуры».
«Каких слов? Вы же ничего не сказали?»
«Ну, пока не сказал. Но ведь скажу, как пить дать! Ничего не смогу с собой поделать. Ваша красота – страшная сила. Я ж от неё рассудка напрочь лишаюсь. Того гляди – и комплименты чересчур игривые начну отвешивать, и вообще приставать к вам. Так что, и водичка в морду, и ладошка по щеке моей охальной небритой – всё лыко в строки, всё закономерно… Да вы не поранились ли, часом, о мою щетину? Ужель не позаботиться о вас?»
Не, вот Стас – это такой чисто аверченковский типаж бабника. Впрочем, много ли изменилось с тех времён?
Да и в мордобое – тоже не многое изменилось. Можно придумывать какие угодно системы подсчёта баллов за технику, но в реале всегда действует старый закон морских волков: выиграл тот, кто не лежит.
Почти то ж и в амуре: выиграл тот, кто лежит. Возлёг.
И в обоих случаях выигрыш чего-то стоит, если сам процесс его обретения был приколен, если процесс – сам по себе приз.
. .
Другое дело, когда бывают иногда ситуации, когда не просто девицу абы какую хорошенькую закадрить надо, для взаимоприятного досуга, а чисто конкретную. Да ещё – мажорку или ментовку со стервозным нравом. В целях службы.
И как по мне, здесь рулил бы подход «дубиной по башке да в пещеру», но – не всегда это допускается условиями контракта.
Иногда – проводится спецоперация ради этого. Самый банальный вариант – спасение от гопников. Это мы в школе ещё отрабатывали с пацанами из нашей секции и смежных. Очень зрелищно получалось. Понятно, с участием молодых сотрудников спецслужбы – ещё зрелищней и драматичней.
Чуть сложнее – когда барышня выходит на дорогу, а тут прямо на неё несётся на бешеной скорости машина, ты барышню выдёргиваешь с проезжей части, чуть грубовато, и тут же звонишь по мобильнику: «Валера, сообщи гайцам; Мазда-третья, Харитон-Ульяна-Йети, 197-й регион, то ли пьяный, то ли угнанный. Идёт по Свободному в сторону Перовской».
После этого – к барышне, покуда она приходит в себя:
«Вы-то как, в порядке, голубушка?»
«Да я-то всё отлично… а вы что, в полиции работаете?»
О да! Как бы плохо ни относилась золотая молодёжь к мусорам в целом – но никому не помешают некие личные контакты с отдельными ментами, которые сейчас спасли всего лишь жизнь, а поглядеть подальше – так и права помогут вызволить, да чтобы папа не прознал…
Вздыхаю:
«Ну не то чтоб работал я у них… так, помогаю иногда».
Тоже вздыхает со смешанным чувством:
«Угууу…»
Типа: ну да, добровольных всяких гражданских помощников мусарни я тоже… уважаю… вот только не знаю даже, не запомоилась ли я, что позволила себя из-под колёс этого бесноватого выдернуть хрен знает кому!
Закуриваю, поясняю:
«Ну да, мы друг другу помогаем. Для общей пользы. Нет, менты – зачастую уроды, конечно, но всё же – «соседи», как у нас говорится».
Оживляется:
«В смысле?»
Ожесточаюсь игриво-брутально:
«В смысле, вот я сейчас, майор ФСБ, вынужден тратить время на инструктирование гайцов на тему того, как им ловить того обормота, которого они задолго до здешнего перекрёстка должны были поймать! Но для общего блага – чего не сделаешь?»
Вздыхает так, будто вбирает обратно это своё давешнее «ууугУ». Ну да, у папы связей в ФСБ – жопой ешь. Но вот своего личного майора гэбухи заиметь? Да-да, омерзительные вертухаи презренного режима. Но этот-то – вроде ничего такой, не урод конченый?
Бывали и более вычурные комбинации, чтобы сблизиться нам с барышнями, к которым просто так не подберёшься.
Бывало – я машину подставлял, чтоб осведомиться о её самочувствии, уверить в отсутствии претензий, отвезти её шарабан на сервис и прокатить на своей.
Бывало, в баре подставлялся, чтоб такая дочурка меня фрешем облила, излишне резко повернувшись с бокалом в руке. После чего, смеясь и изображая стриптиз до пояса, отдавал футболку официантке с напутствием: «Вот где свою форму стираете – туда ж закинь, сестрёнка! Через пару дней заеду – возьму». И давал за труды полтинничек. А «стервочка»-дочка бросалась виниться: «Ну это ж я тебя облила!» - «А вот давай я тебя сгущёнкой оболью – и сочтёмся!» - «А где?» - «А в номерах! Ну, из Питера я, в номере живу».
И через пару суток в том номере она, получив от своего бати сигнал, что всё в порядке, начала мне изливаться: «Прикинь, у бати были проблемы нешуточные. И он такой: тебе нужна охрана. А я ненавижу «телков». И сказала ему. И он такой: ну тогда гуляй, где хочешь! Вот я и отвисла в клубе, но тут – измена и взяла. Ведь прямо сейчас могут грохнуть, ни за грош, а только чтоб бате чего-то там сорвать. И хорошо вот – ты нарисовался, с гостиницей… Не, всё хорошо было, но…»
Она не может сказать – я договариваю: «Но иногда и против воли твоей бате следовало бы твою охрану обеспечивать? Вот же он дурак, что не додумался! (демонстративно прилаживаю наплечную кобуру, кою до того снял незаметно в номере). Поверь, дитя моё: мне тоже телковская работа претила всегда. Но с тобой – было прикольно!»
Мы тогда немножко поругались – но быстро помирились, и остаёмся друзьями.
И вот такие вещи – это то, что мне интересно. Вот это – психологизм, блин, как объяснить избалованной, но притом чистосердечной принцессе, что будучи её наёмным телком я не был чыста ёбарем, а будучи ёбарем – не был чыста наёмным телком. Это вот уже диалектика потребна, ибо логика бессильна.
Но вот как закадрить в баре девушку, ожидающую, чтоб её закадрили? Да уродом не быть, блин, полным, не рассматривать её как трофей в тире, видеть в ней хоть сколько-то живого и желанного человека – и всё. Никакого искусства. Не больше, чем врезать в морду тому, кто очень напрашивается на это.
Главное – не перепутать. В девушке – видеть человека и радоваться общению с ним. В морде – видеть мишень и радоваться её поражению… Хотя я лично во всякой морде предпочитаю видеть договороспособное лицо, покуда мне убедительно не будет доказано обратное.
Другие статьи в литературном дневнике:
