Кумиры и сатирыСкольких кумиров юности разлюбил, отверг - счет на сотни, если не на тысячи. Разумеется, до ненависти дело не дошло - отставка, прекращение авторитета,и больше не слушаюсь. Про мелочь вроде Машины времени, Рязанова, Михалкова, Аквариума или ДДТ и поминать не стоит. Или Битова, Трифонова, Мамардашвили. Даже серебряный век потускнел. Из новообретенного Горенштейн, а из старого - Достоевский, Ерофеев и Пастернак, Экклесиаст, Шекспир и Платонов. Жванецкий нравился лет до восемнадцати, последняя из удач "паровоз для машиниста" из литературки. Дальше все, и стоны о мудрости не про меня. *** Тут я согласен с А. Григоровым, что бывает не часто. Честно говоря, Амирам мне симпатичен, несмотря на резкости, колкости, сарказмы и метания, которые представляются избыточными, зачастую вредящими его репутации и образу, мешающими разбираться и вчитываться, увидеть даже не искру, а полноценный пламень Прометеева костра. Симпатичен брызжущей и слепящей фееричной яркостью, сочным и откровенно зашкаливающим талантом, кипучим и добрым сердцем, широчайшим горизонтом-охватом, фантастической эрудицией и безбашенно-лихим бесстрашием, а еще великолепным чувством языка, изысканным слогом, поэтичностью и, что немаловажно, умением признавать собственную неправоту, огрехи и ошибки - самокритичностью. *** В советское время бытовал анекдот про Карла Маркса, который пришел на Центральное телевидение. Сначала ему выделили час, потом, из-за очередного съезда, сократили вполовину, потом, из-за внеочередного пленума, до десяти минут и так далее. Поначалу Ленинский эмпириокритицизм понравился. Не существо, на содержание было совершенно наплевать, а стилистически - стеб, подколки и подковыки, важнее, живая речь, критика и полемика. Мах, Плеханов, кто-то еще - во всяком случае, не скучно, без душного академизма или несносного менторства. И это вполне понятно, когда сплошные дыры в образовании, эрудиции и представлении о природе вещей - хотя читал много,порой, истово, особенно детстве и юности, да и сейчас немало. Однако, дыры. Глотал не прожевывая - без обдумывания, разбора или рефлексии. Напился пафоса, галочку поставил и дальше побежал. Тургенев, Гоголь, Щедрин, Короленко, Толстой и Чехов. От Зависти осела фраза "Вы прошумели мимо меня как ветка, полная цветов и листьев". Потом, Катаев в алмазном венце напишет: Что же касается классической ветки, полной цветов и листьев, то она нашла место в одном из самых популярных сочинений ключика. Эта прошумевшая ветка, полная цветов и листьев, вероятнее всего ветка белой акации - белой акации гроздья душистые вновь аромата полны, была той неизлечимой душевной болью, которую ключик пронес через всю свою жизнь после измены дружочка, подобно Командору, у которого украли его Джиоконду еще во времена «Облака в штанах». Вот и Мамардашвили часто поминал Олешу, как автора доноса (Зависть) на самого себя - человека, которому дарована метафора. *** Жизнь в стиле лайт. Облегченный вариант всего. Образования, быта, любовных отношений, профессиональных усилий. Еды и питья, алкоголя и никотина, музыки и литературы. Ню-джаз, научпоп, краткое изложение - вершки. Без углов и зазубрин, без тьмы или дна. Никакого Котлована, Петушков или Подполья. Вместо плотной ткани из добротного материала, прозрачная сеточка, где в узлах помещены ярлыки. Преступление и наказание, Война и Мир, Господа Головолевы, Тарзан и его команда. Автор, главные герои, фабула и школьная мораль. Собственно, так и делал - каждый раз, будто заново родился. Лазер, камни или арбитражный практикум. Гитара, пьянка или докучливая писанина. Поэтому мировоззрение, его видимая, надводная часть, всякий раз оказывается не твердым, могущим измениться. Когда Шевчук спел мальчики-мажоры, почувствовал прилив - Брехтовский театр ожил, жизнь вскочила на подмостки и теперь не оставить - вдарит так вдарит. *** Мужик, мужчина, если он еще не баба с йенгом, должен - ладно, никто ничего никому не должен, желательно, чтоб иногда просыпался. Среда держит крепко - удобства, протоколы, комфорт и обязательства, семья и карьера. Умеренность и осторожность, расчетливость и бережливость, рачительность и целесообразность. Благоразумие и пристойность, вежливость и рукопожатность, статус и благополучие. Не побалуешь, любой чих обязательно отразится на чем-нибудь - карьере или отношениях, статусе или благополучии. Надо топить за правильное и осуждать нехорошее, быть удобным и угодным, предсказуемым и снисходительным, любящим и гуманным. Современным, толерантным, не агрессивным, понимающим и прощающим. И тогда большая мама будет довольна. Милый мальчик, отличный семьянин, прекрасный работник, замечательный друг, хороший сосед и верный товарищ. Соблюдающий традиции и протоколы пристойности, социально адаптированный и коммуникативно позитивный. Физически полноценный, вкусно пахнущий, модно одетый, правильно ориентированный и пригоже-говорящий. Обтекаемо, гладко - чтоб никого не задеть, современно, чтоб понимали и принимали, правильной интонацией, чтоб не обвинили в агрессии, и бессодержательно, чтобы не заподозрили в желании возвысится. Никаких тайн, любое сомнение наружу, сполох, тень, дискомфорт - быстро к врачу, психоаналитику или сообщество. Собирай марки, этикетки, детские игрушки, паровозики, самолетики, автомобильчики, или бейсбольные карточки, носи синенькое, играй в компьютерные игры и веди ежедневник. Путешествуй, сфотографируйся в диснейленде, поменяйся трусами с другом или надень, разумеется для прикола, женское платье. Не надо порыва, не надо мужества, храбрости, силы и достоинства - это слишком брутально, слишком опасно, ибо сразу поднимает с корячек. Никакой глубины, метафизики, теологии или онтологии - вдвойне опасно, втройне, ибо заставляет усомнится в главном, основе основ, материальной природе всего и вся, обесценивает цель и дискредитирует способ ее достижения. Лучше, вообще не выходи из комнаты, пока тебя не призовут к плодотворению, не приставят к делу или не прибьют к правильно организованному быту. Гомогенно-изотропное нитоже. Самолет без крыльев, он должен верить, что небо - это земля, а душа равна психологии, что бог - милый дедушка, любящий детей, которые хорошо кушают, послушных зверей и примерных мальчиков-отличников за шестьдесят, и бог - есть большая мама, та самая среда, которой истово служит положительный социум, утроба равная миру, а женщина рядом - возлюбленная дочь, страж, друг, наставник, контролер и пример для подражания. Но не идеал, ибо идеальное под запретом, только материальное. Хочешь повыше - возьми сентиментальное, чтоб со слезой и перекошенным от умиления ртом - оууу, и будет тибе счастье. Не зря ж мы, глаза завидущие, мечтали увидеть грядущее - получите и распишитесь.
© Copyright: Адвоинженер, 2020.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
