Загадочный Гоголь. Дополнение 5

Алексей Юрьевич Панфилов: литературный дневник

Однако, повторю, этот акт читательского самопознания случился у меня на самых последних этапах анализа, когда практически весь состав реминисценции образа и коллизии ("вора"!) Гришки Отрепьева в эпизоде - был уже мной воссоздан, воспроизведен.


А в то время, когда до этого было еще далеко, я даже и вспомнить не мог, как "переводится" выражение "хороший человек" в фильме, не то что уже - установить его связь у Гоголя с двумя этими его таинственными именами! Зато сразу же, в виде компенсации, что ли, на ум пришло - знаменитое, известное всем, вошедшее, что говорится, в пословицу. Конечно же, ни один зритель этого фильма не сможет забыть, как "переводится" выражение - антонимичное: "плохой человек". Оно звучит не только в этой сцене в вагоне, но и выразительно обыгрывается, и не раз, в других эпизодах этого фильма. А все потому, что оно - смешное; ребяческое (его даже сам директор детсадика не считает зазорным употребить, когда ему на ногу батарею уронили, помните?); и невозможно поверить даже, что придумали его матерые уголовники.


Плохой человек - РЕДИСКА. И вот проблема, которая меня в первую очередь волновала на протяжении рассмотрения этого эпизода, - была не в том, почему у меня возник этот эффект узнавания выражения, фигурирующего в гоголевском тексте, - но проблемой было то, КАКОЕ ОТНОШЕНИЕ К ЭТОМУ ЭПИЗОДУ, к его содержанию, на всем его измерении от поверхности в глубину, имеет это слово - РЕДИСКА, относящееся к выражению, Гоголем прямо не упомянутому, но естественно подразумеваемому, по противоположности значения, первым?


А отношение это, как оказалось, - самое прямое, и даже, более того, концептуальное. Решающее для выполнения главной поставленной нами перед собою задачи. И не ломать голову над этой проблемой, надеяться на то, что никакой существенной связи тут не будет, - было попросту невозможно. По той простой причине, что мы уже обнаружили, чуть ли не с первых шагов нашего анализа повести вообще, - аналогичную игру Гоголя с "ОВОЩНЫМИ" именами, Цыбули и Пастернака! И вот теперь, когда на горизонте гоголевского повествования возникло это новое название овоща - можно было не сомневаться в том, что здесь - также заключена какая-то очень важная, производимая автором литературная игра. И единственной причиной от нее "отмахнуться" - была бы только наша, исследовательская несостоятельность в том, чтобы к этой игре присоединиться и в ней поучаствовать!


Причем овощ этот, редиска, - другого рода, другого типа, чем тот ЛУК, которой участвует в первой игре. А значит, здесь, несмотря на явную аналогию, - мы имеем дело со случаем совершенно самостоятельным, новым, и разгадывать его - тоже приходиться заново, с самого начала, не имея никакой опоры на предшествующий опыт, который можно было бы здесь воспроизвести (я не говорю о том опыте решения подобных задач, которым здесь можно было и нужно было - ВДОХНОВИТЬСЯ).


И я знать не знал и ведать не ведал, насколько решение этой "неразрешимой" загадки - просто; вот только простота этого решения была отгорожена от нее высоким-превысоким БАРЬЕРОМ, ПОВЕРХ которого (как мы видим, и фигура, и творчество Б.Л.Пастернака, название одного из поэтических сборника которого мы только что упомянули, - не совсем иррелевантно для решения этой задачи!) - нужно было просто-напросто заглянуть. А все дело в том, что в этом тексте - присутствует еще одна реминисценция (также подчеркнутая, предъявленная нами в цитате читателю), но вот только - вообразить себе, какое отношение она к этой самой "редиске" имеет, - кажется невозможным (впрочем, опять же, сейчас я вдруг понимаю - что самое прямое, естественное, лежащее даже вне всяких поставленных себе Гоголем здесь художественно-литературных задач!).


Звучит это выражение - еще в одной реплике неистощимого на литературно-исторические аллюзии Грицько Голопупенко:


" - Если хочешь, и имя, и прозвище, и ВСЯКУЮ ВСЯЧИНУ расскажу: тебя зовут Солопий Черевик",


- убеждает, уговаривает этот заподозренный нами самозванец, стараясь заставить своего собеседника поверить в то, что он - действительно тот человек, за которого себя выдает.


Распознать в этой фразе историко-литературную реминисценцию нам было очень легко, потому что мы сталкивались уже с ней же, точно такой же, в одном из наших исследований. И в публикации - почти того же самого времени, когда появляется гоголевская повесть. В 1832 году, на следующий год после выхода первой части гоголевского сборника, в журнале "Европеец", издаваемом И.В.Киреевским при участии Е.А.Баратынского.


И в том случае, и у Гоголя мы имеем дело с названием правительственного, полуофициального журнала, издававшегося негласно не кем-нибудь иным, а самой императрицей Екатериной II. Вы понимаете теперь, почему мы (правда, только сейчас!) догадались, какое тесное отношение имеет к этой реминисценции - овощ-редиска. Имя издательницы этого журнала - навсегда связано с овощем, овощами: экзотическим, заморским картофелем, который она железной рукой внедрила в России и без которого мы теперь просто не мыслим нашей русской жизни!


Сама Екатерина II, как известно, появится в другой повести сборника Гоголя, "Ночь перед Рождеством". Впрочем, мы можем сейчас припомнить, что праздник этот - Рождество, "рождественская колбаса", подвешенная перед деревенской избой, - вопреки актуальному времени действия повести, упоминается в другом диалоге той же самой третьей главы, где происходит, этот разбираемый нами сейчас разговор двух персонажей.


А в самом разговоре этом важно не столько название журнала "Всякая всячина", и даже не фигура его издательницы - но ИМЯ, родовое прозвание ее собеседника, великого русского сатирика Дениса Ивановича Фонвизина. Или: фон Визина, ФОН-ВИЗИНА, как это имя было принято писать во времена Пушкина и Гоголя (именно так, вторым вариантом этого написания озаглавлена биографическая книга о нем, написанная, писавшаяся в этом самое время П.А.Вяземским).


И если ряд, образуемый кинематографической реминисценцией из фильма с участием Евгения Леонова - ведет по направлению К имени зашифрованного, спрятанного в этом фрагменте пушкинского героя, Григория Отрепьева (ведет и - обрывается, как мы видим, кажется, непоправимо, так что идти, двигаться - более уже некуда), - то ряд, образуемый этими мотивами названий, имен и реалий из второй половины XVIII века - движется как бы навстречу ему, ОТ имени литературного и исторического персонажа. И именно этим своим движением - обеспечивает их встречу и окончательное решение разгадываемой нами загадки.


Потому что имя Фонвизина, историческое своеобразие его начертания - задает как бы МОДЕЛЬ, по которой, в шутку конечно, может быть точно так же разложено, расчленено на две квази-морфологические части имя знаменитого самозванца XVII века: ОТ-РЕПЬЕВ. И тогда в фамилии его мы услышим не слово "тряпье", "трепать" - от которых оно действительно происходит, но... Что бы вы думали? Конечно же: НАЗВАНИЕ ОВОЩА. РЕПЫ. И причем - овоща, родственного, однородного той самой "леоновской" знаменитой РЕДИСКЕ (точно в той же степени, как лук-пастернак - луку-цыбуле), - и на смену которому в русском бытовом обиходе и пришла, вытеснила его "екатерининская", завезенная в Россию императрицей из далекой Америки картошка!


Ну, а образ замечательного актера, нашего современника, мелькает еще раз в одной из следующих реплик того же неистощимого Грицько:


"- А кто ж? Разве один ЛЫСЫЙ ДИДЬКО, если не он",


- вопрошает он Черевика, все еще сомневающегося признать в нем "Охримова сына".


Лысина играет в фильме "Джентльмены удачи", как всем известно, - сюжетообразующую роль: чтобы добиться портретного сходства со зверюгой-рецидивистом, персонажу, директору садика, приклеивают паричок; дергают за него, проверяют: мол, не оторвется ли; он сам в финальной сцене - берется за него, готовится на глазах своих "подельников" произвести волшебное превращение. В самом конце - таки, наконец, появляется без него. Но - запланированного превращения не происходит; вернувшуюся на свое место лысину актера и персонажа принимают - за тюремную стрижку, голову "обритого" каторжника. Не верят своим глазам; продолжают, стало быть, считать его все тем же "Доцентом".



Вернуться к тексту основной статьи.



Другие статьи в литературном дневнике: