Четверг-03-3-16
В четверг страстной недели, называемого в народе Великий четверг, в который христос омыл ноги ученикам своим, а не умыл руки, как прокуратор иудеи Понтий пилат, показав этим глубокий пример братской любви и смирения. После совершения обряда у московского патриарха устраивалась трапеза для властей предержащих: царь жаловал из своих рук государевым жалованием находившимся в столице архиереев и раздавал милостыню по богадельням, больным и нищим, посещал тюрьмы, разговаривал с колодниками, освобождал нескольких преступников и выкупал посаженых в тюрьму за долги
Нынче утречком, просмотрев новости среды по ТV, чистил снег в ограде. Позавтракав, навестил Сержа-армянина, а затем подался до библиотеки. После полдня заглянул в тутошний музей и в офис либерально-демократической партии России. На обратном пути прошвырнулся по продуктовым магахзинам. Видел Валентину-уборщицу, Рубашкина-композитора, Апулькову-програмиста, Казакова-пожарного, Матвееву-библиотекаршу, Петренко-ветерана, Голованову-зама, Марину-библиографа, Татьяну-инвалида, Хомченко-экскурсовода, Марию-ра, Тюликову-сибирячку, Корнееву-заведующую, Гончарову-редактора.
Прочёл очерк о машинисте-новаторе Лунине Николае Александровиче, который проживал в Новосибирске на улице Ивачёва, и в составе бригады: машинисты: Г.В. Чирков, И.Д. Ласточкин: помошника машиниста: Д.А. Галагуги, В.И. Шепталина, Н.Ф. Цибизовыа: кочегары: А.С. Гайворонский, И.Д, Алексеенко, В.И. Сливков водил голубого цвета 3000-й паровоз «Феликс Дзержинский». Его выпустил Ворошиловградский паровозо-строительный завод, заметку Лихачёва-академика «Как частица Души…», «Слово о полку Игоря, сына Святославова, внука Олегова» в переводе Карпунина-ояшинца (Велес – «скотний, то есть не свой, не людской, бог. Это бог мёртвого, старого времени. Боян-соловей, песнопевец старого времени. Стало быть, он «внук Велесов».).
Свет светлый Игорь! Нет для нас преград,
Мы оба святославичи с тобою.
Седлай своих комоней, милый брат,
А ведь мои-то уж готовы к бою –
Осёдланы у Курска наперед.
А воины мои в броню одеты –
Курян ты знаешь: опытный народ,
Испытанные в ратном деле кметы.
Но молвил Игорь: «Всеволод, брат мой!
Шеломами нам Дону не испить.
Мы видим много половецкой силы,
Пока не поздно, надо отступить».
Но Всеволод сказал, г7отовясь к брани:
«Своим полкам ты, Игорь, господин.
А у меня же есть мои куряне,
И с половцами справлюсь я один.
Мои куряне, брат, не отступали.
В курянах, как в себе, уверен я –
Под трубами не зря их повивали,
Не зря кормили их с конца копья.
Вечерком перечёл исторический рассказ абхазского советского писателя Георгия Дмитриевича Гулиа «Возвышение фараона Нармера», статьи Веры Боковой «Гипотезы и фантазии Ивана Ефремова (Интересно то, что у Ивана Антоновича главный положительный герой зовётся Дар Ветер, а у моей бабушки-певуньи собака носила название Ветер: j,hfnbkb dybvfybt b pfufljxyst ntvyst rfvyb c rjcsv rhtcnjv d uke,byt? Rjnjhst zdkz.ncz jgjpyfdfntkmysv pyfrjv pkjdtotuj nfqyjuj jhltyf?vtxnf.otuj j dkfcnb yfl vbhjv? Nj ‘nj – yt xnj byjt? Rfr dcnhtxf.obtcz jgjpyfdfntkmyst pyfrb yf Jk`rvj-Xfhcrjv yfujhmt (rfhne rjnjhjuj
Ефремов вместе с Арсеньевым А.А. составлял во время экспедиции 1934-1935 годов) темные хиасолиты, именуемые также «крестовики», «божьи знаки» и «монашьи камни» и помогающие, как считали, хранить верность однажды данному обету»), Шуры Белобратова «Франц Кафка: созерцан7ие сна», Олега Добровольского (во Владивостоке проживал на улице этого однофамильца) «Пришельцы из далёких эпох», Ольги Пильниковой «Зорко одно лишь сердце», Н. Лебедева «Вокзал станции Обь», Е. Глухих «Дом-музей Сергея Мироновича Кирова», Димы Зимы «Путин, который родился под знаком «путь», ВЫалерия Ганичева «Нестихающая совесть пеисателя» (Василий Иванович Белов «Признак настоящего писателя в наше беспокойное время: нестихающая совесть, Способность прощать всех, кроме себя»), Ольги Борисовны Сакадынской «Дыхание любви», Макаренко Алёши «Троица», пятый очерк Успенского Глеба Ивановича «Идут дни и годы».
Другие статьи в литературном дневнике:
