Горькая иронияГорькая ирония. В какую ловушку загнал себя Кремль «Шеф, всё пропало, всё пропало!» — этот мем из Бриллиантовой руки может стать припевом «плакальщиков по революции», которые теоретизируют по поводу Хабаровска и Беларуси. Они сочувствуют протестам. Но они видят, что ни хабаровский, ни белорусский протесты не добились своей цели. Отсюда их стенания: все бессмысленно; мирный протест не может победить и себя дискредитирует. Революция без насилия и жертв со стороны протестующих обречена — твердят «плакальщики» из безопасного далека. Действительно, хабаровчане не заставили Москву возвратить им губернатора Фургала. Не достиг цели белорусский протест: Лукашенко остался, узурпировав власть. Но значит ли это, что оба протеста были бессмысленны? Все гораздо сложнее. «Хабаровск» и «Беларусь» не похожи ни на социальные взрывы Латинской Америки, ни на Майдан, ни на восточноевропейские революции. «Хабаровск» и «Беларусь» происходят в условиях режимов, имеющих немалый (а в России — огромный) потенциал. Текучий протест, пусть и массовый, но лишенный организации, не способен привести к трансформации власти. Белорусы уже не возвратятся в старую колею Причем мирный протест ставит систему, ориентированную на подчинение и не способную к компромиссам, в безвыходное положение. Рано или поздно система вынуждена звереть, провоцируя общественное отторжение. Разве можно назвать поражением тот факт, что Хабаровск в ситуации паралича, в котором находится Россия, вдруг становится для Кремля системным вызовом? Власть поняла этот вызов, пытаясь во время недавних «выборов» зачистить регионы от любых альтернатив. Горькая ирония в том, что эта зачистка трамбует поле для повторения хабаровской «движухи» в других местах. Сам же Хабаровский край — даже если народ уйдет с улиц — останется враждебным этой власти. В крае появилось радикальное меньшинство, готовое стать стержнем будущих выступлений. Более того, отсутствие возможности для легальной канализации настроений — через выборы и политические движения — выталкивает будущий российский протест на улицу. Так что ситуация такова: протест в Хабаровском крае не победил, но власть проиграла, потеряв регион. Отныне «Хабаровск» — это предупреждение Кремлю о возможном либо неизбежном. В Беларуси все еще четче. Лукашенко сохранил власть. Но что такое власть над страной, которая тебя ненавидит?! И разве это власть, если ее нужно утверждать подпольно? Это понимает и Кремль, который, поддержав падающего Лукашенко, создал для себя ловушку. С одной стороны, Кремль не может позволить даже нелюбимому Лукашенко пасть под напором протеста — дурной пример для подражания. С другой — поддержка Россией белорусского узурпатора провоцирует среди белорусов антироссийские настроения. А тут еще международное отторжение, которое гробит выстраданную Москвой надежду на нормализацию отношений с Западом. Так что для Кремля Беларусь скорее проблема (при всех тактических выигрышах). Сам Лукашенко проиграл все: репутацию, свою роль в национальной истории, влияние на страну, личную безопасность, гарантию лояльности элиты. Белорусы продемонстрировали уникальное явление — стихийное, но осознанное единение народа и поразительную самоорганизацию. Не каждый народ на такое способен. Отказ отвечать насилием на насилие власти — это скорее проявление выдержки, чем страх и безропотность. Взросление и политизация гражданского общества в Беларуси идёт быстрее, чем формирование политической оппозиции. Хуже, когда есть оппозиция, задыхающаяся в атмосфере общественной пассивности. Между тем белорусы добились многого. Они не только низвели своего «агрофюрера» до роли заложника и своих силовиков, и Кремля. Они доказали, что стали гражданской нацией с чувством собственного достоинства и готовностью к коллективной самозащите. Они превратили Беларусь из белого пятна на карте в международный фактор, заставив очнуться дремлющую Европу. Конечно, европейские санкции в отношении 40 представителей белоруской власти вряд ли повлияют на официальный Минск. Лукашенко проигнорирует и требование ЕС согласиться на посредничество ОБСЕ и пойти на диалог с протестующими. Но тяжелая на подъем Европа сделала две вещи, которые будут значимы. Во-первых, не признав Лукашенко легитимным президентом, Европа сократила его поле маневра кремлёвской прихожей, в которой он будет ждать приема у Путина. Во-вторых, Европа начала готовиться к уходу Лукашенко, приступив к разработке «всеохватывающего плана экономической поддержки демократической Беларуси». Белорусы уже не возвратятся в старую колею. России придется проститься с мечтами о союзном государстве. Европе придется думать о том, что Беларусь может означать для европейской безопасности и для европейских принципов. Так что рано петь реквием по нынешним протестам. Твердить «все бессмысленно» в момент, когда люди выходят на улицы, несмотря на угрозу собственной жизни, — признак морального бесчувствия. Это нытье говорит и о близоруком восприятии событий. Да, чаще всего народный протест не добивается немедленной победы. Но переход власти к закручиванию гаек — ее признание собственного стратегического поражения. Так что отдадим должное тем, кто учит нас мужеству. Не будем их учить, как нужно делать революции. Постараемся осмыслить хабаровский и белорусский опыт, который выходит за пределы тех догм, к которым мы привыкли. Лилия Шевцова © Copyright: Игорь Гарин, 2020.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
