Сердце рвется как граната,
распираемо изнутри
запахами.
Видимо, надо
повторить...
Повторяю.
Дурман тот же!
Июль, мать его, все де-
ласково улыбаюсь
прохожим:
пьян, понимаете ли, с ут-
радостно мне - лето, мать
его!
город пышет спелой
травой,
раздразнен короткими
платьями
выгибается мостовой...
Как не понять его, мать
его?
Вместе балдеем с ним
без всякого повода
заднего:
лето. Летим.
* * *
Когда придут с дерьмовой
водкой
друзья нетрезвою
походкой
когда забулькают
пельмени
в кастрюле емкости
большой,
когда разлито по стаканам
а окна кажутся экраном -
на кратких несколько
мгновений
в душе рождается покой.
Душа над крышами
взлетает,
ее никто не замечает,
и человек внизу качает
тридцатилетней головой.
В душе рождаются
советы:
как сделать то, закончить
это,
и как вернуть былое лето
с хорошей женщиной
одной...
И снова плещется струя,
и улыбаются друзья
и в ногу пес уткнулся
мордой -
смотри, хозяин, это я!
И снова все идут за
водкой
неадекватною походкой.
Ночь. Ветер листьями
играет
его никто не замечает
душа над городом летает,
не поспевая за тобой.
А воздух полон голосов
духов и желтых
светофоров
и магазинчик занят скоро
трехчеловекою толпой:
бутылки сложены в пакет
и пиво на губах искрится,
а под подолом
продавщицы
такое видно на просвет!..
И улыбаются друзья
а самый лучший это я,
а пес уже за кошкой
мчится -
вот это свежая струя!
И три струи за гаражами
поют о том что было с
нами.
... Спасибо, Родина, тебе
за воду, что бежит из
крана!
Закуска кончилась так
рано,
а деньги и того скорей;
в желудке булькает незло
коктейль "Бодяга", номер
первый.
На языке скончались
нервы
и всех под утро развезло
душа висит у потолка
в дыму последней
сигареты -
большая, сонная слегка
и в предвкушении
рассвета.
Душе по-детски хорошо
и ей немного странно это,
хотя... на то оно и лето
чтоб удовольствие
пришло.
В окне светлеет. Слышно
птах
чириканье. Троллейбус
катит;
и дворник выметает катет,
давно сосчитанный в
шагах.
В душе рождается любовь
любовь ее переполняет -
но человек в углу качает
тридцатилетней головой.
Он хоть и пьян, но точно
знает
что жизнь такою не
бывает,
какою лето отражает
ее: воздушной, золотой.
И вырубается, едва
начав с душою спор о
главном,
и грудь его вздымает
плавно
дыханье, скрывшее слова.
Молчат уснувшие друзья
у пса теория своя:
ему хозяин заменяет
иные смыслы бытия...
И, обернувшись легкой
лодкой,
душа одна летит за
водкой.
