Я верю, мне достанет
дарованья
писательского - завладеть
тобой,
явить тебя как персонаж
в романе.
Я предвкушаю долгие
страницы...
Я проведу тебя по ним
сквозь строй
сверкающих
словообразований.
Есть в твоей
женственности
волокнистой
такая правда - что хоть
волком вой! -
так хочется войти в неё,
вломиться!
Я алчу твоей правды,
твоей сдобы -
как алчут смысл
Творения, корпя
над алгеброй и физикой.
Должно быть,
все представления мои о
жизни,
любимая, не полны без
тебя,
как весь мой прежний
руконогий опыт.
И сам ущербен я - тебя не
вызнав,
не захватив, не протащив
в цепях,
не выломав из рамы
ненавистной...
Вместилищем
неповторимых бредней
моих пребудь. Тебе
одной понять
значенье их, их грозный
смысл последний.
Я всё порушу в обжитом
гареме,
сфальсифицирую,
направлю вспять.
Мой синий глаз, мой ярый
зрак поблекнет -
Если как муж в
назначенное время
я не войду в тебя по
рукоять,
до дна твоей спины, до
воспаренья...
Переборщил. Pardon.
Затер границы
воображенья, такта и
ума:
я слишком упоенно
погрузился
в доселе ненаписанный
роман.
Как внутренняя бархотка
футляра,
мысль пламенеет в
тысячу свечей.
Я погружу тебя в такие
чары
угрюмой воли
творческой моей.
Я обожаю шарм
мистификаций,
блеск розыгрышей,
флирт, кураж, порок.
Но сам предпочитаю
развлекаться
реальным сотворением
миров.
(Борис Клетинич)
