Откуда вам знать об этом?Зачитывается голосом прокурора на суде:
Если бы Гёте верил в эту галиматью про транслятор, интуицию, никакого "Фауста" он бы не создал. Это очень продуманное философское произведение. Как и "Евгений Онегин" Пушкина, как и "Борис Годунов"... Если автор неграмотен и невежественен, то никакой бог ему этого не исправит. А как был он дурак дураком, то дураком и останется. Надиктовкой свыше оправдывают свою бездарность графоманы и аферисты разных сект.
Я, признаюсь, чуточку вскипел от этих неумно-обобщительных категоризмов, да ещё с хромающими на обе ноги спорными оценочными суждениями. Зачем мерить гармонию алгеброй?! Начал обосновывать, подбирать самые точные слова, но не успел. За меня в ветке дискуссии (почти исчерпывающе) ответил Эмиль Сокольский: Откуда вы всё про всех знаете? Позавидуешь прямо! Бывает, что хочешь как-то назвать своё ощущение, выразить через образ - и он словно с неба сваливается, сам ему удивляешься. Начинаешь записывать - и пишется то, что и не обдумывал, - словно рука сочиняет, только успевай записывать. Я даже и свои скромные посты так пишу. Разумеется, потом нужно всё прочесть, выправить, отжать ненужное и т.д. Всё индивидуально - и очень просто. "Суха теория, мой друг...". Любой автор вскормлен какой-то литературой, которая входит в сознание и действует в нём при письме. И он вполне может удивлять сам себя им написанным (ай да Пушкин! - восклицание не случайное). А вот Блок, например, говорил, что поэт, вспомнивший о читателе, мгновенно перестаёт быть поэтом.*** И что с того? Да ничего... Уважение к читателю заложено в самой природе текста, в природе автора как создателя текста. Другое дело - как воспринимает конкретный читатель конкретный текст. Например, Толстой любил ломать предложение, если оно казалось ему слишком правильным, гладким, изящным. Эдак можно и Достоевского упрекнуть в "неуважении" - коряв, многословен. Пока я не проникся Б.Слуцким, мне казалось, что он коверкает русский язык (т.е. "не уважает" ухо читателя). И т.д. Так что всяческие законченные теории я воспринимаю как пустословие, как тупик мысли...
Именно! Об этом же (чуть в ином ракурсе) писал и отец Александр Шмеман: Можно сказать, что, достигая определенной степени религиозности, писатель, творец как бы ставил перед собой вопрос: для чего я пишу, во имя чего, во имя какого высшего идеала? И начинался распад, разлад, часто трагический и болезненный, между его творческим сознанием и его религиозной верой или исканиями, распад, разлад, наносивший урон в первую очередь хрупкому зданию русской культуры. (из лекции "Отрицание Культуры во имя Религии").
© Copyright: Константин Жибуртович, 2017.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
