Любовь и голубиНовогодние праздники – по традиции, время пересматривать золотой фонд советского кино. Но на то он и «золотой», что переосмысление некоторых картин продолжается на разных психо-возрастных этапах жизни. Об одной из «нетленок», «Любовь и голуби», я и сформулирую не слишком-то популярные в нашем социуме мысли. Картина эта отталкивала меня всегда, но в свои 13-15 я не умел точно сформулировать – отчего так. Лишь ловил себя на неизменном ощущении. К героям другой картины Меньшова, «Москва слезам не верит», испытываешь прочную эмпатию. А за очень жизненных персонажей Рязанова, будь то «Вокзал для двоих» или «Ирония судьбы» я вообще страшно переживал с отрочества. Здесь – совсем иначе. В классическом любовном треугольнике Василий – Надежда – Раиса у меня нет не то что эмпатии – обыкновенного сочувствия из приличия. Не сопереживаешь никому и философски грустишь. Считается, что Надя «любит» Васю. Т.е, она одна точно знает, что ему, дураку такому, нужно. «Причиняет любовь» – в данном случае, это очень точное словосочетание. Что ж, если под «любовью» понимать собственничество вне всякого желания прислушаться к человеку, и если не понять его, то (хотя бы) научиться уважать его инаковость… Впрочем, не буду продолжать. Персонажи плана Нади подобные вопросы не поставят ни разу за всю жизнь. Им объективно не дано. Вася, впрочем, едва ли лучше. Не думаю, что он хоть разок размышлял о том, что одно из свойств подлинной любви – способность разглядеть нераскрытую красоту человека или, как более приземлённо говорят психологи, его потенциал. У подкаблучника Василия всё просто: вырвавшись «на воды» из опостылевший коммуналки (а вся деревня и его семья – одна сплошная коммуналка без малейшего права на естественное личное пространство), он предсказуемо покупается на кокетливую пустышку Раю с хорошо подвешенным языком (Гурченко вошла в образ блестяще). Степень «созвучия» Вася выражает словосочетанием «Ёшкин кот!» (тут, простите, я неизменно и цинично ржу). Тем не менее, «любовь» Нади такова, что даже эта пустышка легко её превзойдёт – что и происходит в их финальном диалоге. И у Нади остаётся в запасе сугубо животная реакция, но одновременно и беспроигрышное средство – агрессивная истерика в адрес Раи + шантаж Васи собственной смертью. Это срабатывает. Не смешно? Вот и я о том же. Для меня псевдолюбовь картины спасает изумительный Юрский, коему за эту роль я бы дал Оскара. И я понимаю, что попав в схожий нравственный ландшафт и не имея возможности мигрировать прочь, тоже бы выпивал и скоморошничал аки дядя Митя, одновременно философствуя наедине. В данном контексте это не блажь, не слабость, а необходимая анестезия. Вероятно, Меньшов сознательно отснял этого «Шекспира для бедных», чтобы показать любовь простого советского народа. Конечно, я понимаю, что от Васи и Нади трудно требовать глубины интеллекта «городской интеллигенции» из «Москва слезам не верит», «Иронии…» и «Вокзала…». Но тем самым Меньшов и прекрасные актёры (быть может, невольно) наглядно показали, что сама по себе Доброта вне ума, интеллекта, рефлексий, понимания не только теряет половину своих добродетелей, но и обедняет личность и душу, потому что Творец не просто так даёт нам уникальные, весьма тонкие, разнообразные и недоступные иным формам жизни на Земле таланты и способности. В среде картины «Любовь и Голуби» они мертвы, подменяясь собственничеством и ложной сентиментальностью. А человек – это звучит не только горько, но и гордо, и многое в его силах, несмотря на… Я, стареющий идеалист, остаюсь при своём мнении. © Copyright: Константин Жибуртович, 2019.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
