О страхе равенстваДёрнул меня чёрт вчера, читая беседу Александра Гениса с Соломоном Волковым в поездке домой с работы, заинтересоваться историей Пастернак – Цветаева – Рильке, на которую ссылался Волков, говоря, что этот треугольник заинтересовал Бродского. По единственной причине – он искал в нём, как и во всём ином, топливо для поэзии. Ну и считал Цветаеву величайшей среди всей плеяды Серебряного века. Я погуглил, начал читать письма. По диагонали, периодически проскакивая абзацы и отворачиваясь от смартфона. Вообще, это нравственный дурдом. «Я тебя завоюю» Цветаевой в отношении уже больного и медленно умирающего Рильке, неумелые гусарские наскоки Пастернака, равнодушие Рильке к обоим – что к признаниям Марины, что к ревности Бориса. Генис умно иронизирует о «тройной переписке», но ясно, что для него всё это печально. Это не Серёга с Лёхой, которые не поделили швею-мотористку Анечку модельной внешности, это таланты, равных коим немного, но вся эта история изобилует космическими глупостями. Я не дочитал. О подлинном, в том числе и чувствах, не помалкивают. О подлинном не произносят иносказательно. Это всё клише. Но чтобы изречь подлинное, жизнь должна столкнуть в обстоятельства невозможности молчания. В иных ситуациях, это любовный водевильчик, развеивание скуки, зов гармони и подсознательный поиск вдохновения для стихов. – Если бы знать, думаю я, неспешно подходя к дому в благоухающей от весны Самаре – из какого сора прорастают стихи. То же «Свидание», которое для меня вершина среди всех каноничных произведений Пастернака. Если бы знать… Но что это меняет? Меня вновь утешают древние греки: я живо представляю, как умнейшие посреди всего человечества окружали себя нимфами с лицами красавиц, произносили пошлые комплиментики и расточали глупости легкомыслия. А чуть позже, когда музы уходили, творили на века. – Весь этот треугольник, если шагнуть дальше банального любопытства из замочной скважины, для меня об одном – домысливаю я уже дома в состоянии Эпикура. – Есть в роде человеческом, безотносительно рас, наций, пола, среды и вероисповеданий, одно неизменное свойство: боязнь равных себе. С равным всё непредсказуемо, и именно поэтому всё подлинное. Человек, безошибочно чувствуя равного – не по талантам и наклонностям, а по душевному устройству, спасается архаикой: подчиняться или подчинить. В этой партии Цветаева, Рильке и Пастернак исполняют чужую игру. И при всём том, что их души глубже миллиона иных, этих ловко расставленных декораций никто из них не заметил. Чай допит, внутренний лит. урок окончен. У меня полчаса хоккея. Там всё настоящее и без гарантий. :) © Copyright: Константин Жибуртович, 2021.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
