О трезвости к призваниюПредставьте группу юношей и девушек. У одних все данные для спорта – высокий рост, лёгкая кость, быстрые руки, реакция. У других – способности к коммуникациям с разными социальными группами, это организаторы и бизнесмены по природе. И вот некий куратор им говорит: это всё прекрасно, но вы должны сочинять и петь. Потому что ни одно из искусств не возвышает личность так, как поэзия и музыка. А если вы глухие и безголосые – ничего, научим. Доктрина «каждый культурный человек обязан прочесть то и сё, разбираясь в этом» – она из той же серии. Людям, чьё призвание литература и литераторство почти невозможно согласиться с тем, что та же классика насущна далеко не каждому индивидууму. Что айтишнику может быть искренне безразличен Базаров или Печорин. Бизнес-леди совсем нечего почерпнуть у Лариной или Ростовой. И там, где я, к примеру, мигом ощущаю драйв в каждом абзаце с первых страниц, как в «Капитанской дочке» Пушкина, условный «физик» увидит надуманную историю из далёкого века, на которую напрасно потратил время. Я периодически вяло спорю с литературоведами на тему «о роли искусства». Ещё Артур Конан Дойл тонко выстебал вот это «каждый культурный человек обязан прочесть». Помните? – Это же Диккенс! – восклицает доктор Уотсон Шерлоку Холмсу. И тот мигом даёт понять консервативному другу, что никакой Диккенс для призвания ему не нужен. Мне возражают: чтение (там 200 фамилий, как минимум) формирует личность. Да-да, милое заблуждение Бродского, состоящее из двух частей: лучшие книги надо продавать за бесценок на каждом углу; человек, прочитавший Сервантеса или Толстого никого не убьёт. Тут я возражаю с интонацией Серёжи Довлатова: я видел много хороших и добрых людей, совершенно не разбирающихся в метафизике русской и мировой литературы. И видел много плохих, способных при этом написать хоть второй том «Мёртвых душ». Когда литераторство в любой форме (автор, читатель, критик, педагог) – главная отрада в этом мире, почти невозможно честно признать, что жизнь и реальные люди вокруг – выше и сложнее любой книги. Мы пишем, чтобы хоть отчасти соответствовать этому нерукотворному многообразию. И созданное – классиками, современниками, нами самими – не является логосом для читателя. Лучше всех сказал об этом Герман Гессе в эссе «Магия книги»: «Не существует списка книг, которые непременно нужно прочесть, без которых невозможно спасение и совершенствование! Но у каждого человека есть несколько книг, которые именно ему, именно этому человеку, приносят удовлетворение и наслаждение. Постепенно отыскивать такие книги, поддерживать с ними отношение в течение долгого времени, пожалуй, и обладать ими – и в прямом смысле и принимая их в свою душу – такова личная задача каждого человека, и он не может пренебречь ею, если не хочет нанести значительного ущерба своей образованности и своим удовольствиям, а стало быть и ценности своего бытия». «Читающий ради времяпрепровождения, пусть даже читает он очень много и только очень хорошие, лучшие книги, будет прочитывать их и забывать, а в конце концов останется бедняком, каким был. Но если читать книги так, как мы слушаем речи друзей, они раскроются тебе и станут твоими. Прочитанное не ускользнёт и не затеряется в памяти, но останется с тобой, будет тебе принадлежать, будет радовать и утешать так, как это умеют только друзья». Жизнь очень наглядно научила меня, что тот взаимопоток автора и читателя, о котором пишет Гессе – чудо. Чудо штучное, непостижимое интенсивностью просвещения и недостижимое в законах больших чисел (класс, аудитория). Остальных людей давно пора оставить в покое – уже потому, что любое внешне нетворческое занятие позволяет нам комфортно посиживать у монитора и творить свои миры, не задумываясь о том, откуда у нас электричество, вода в кране, бензин для авто и обед на столе.
© Copyright: Константин Жибуртович, 2025.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
