В день зимнего солнцестояния, в половине десятого, неразумное юных лет, ловец мелких рыб - Небабин ступил на непрочный лёд на реке Кугай. Тут же у него под ногой хрустнуло и сквозь снежную зыбь Небабин разглядел неправильные зигзаги трещин, лучами расходившиеся от его сапога. Небабин осторожно вздохнул, отступил два шага и поплёлся вдоль береговой линии к лавам – туда, где, как он помнил, глубина полтора человека.
Город, в котором он был, стоял одинаковый белый - шумел и жил: пучеглазые звери машин ломились сквозь ветви прибрежных тополей к горбу моста, там они съезжались в стаю и с рёвом уносились за реку. Однообразные здания молчали, самоуглублённые. Живое, одно - людьми, а другое - собаками, бежало себе под ветром.
Небабин – младший, сын своего отца и какой-то матери, подошёл к лавам, взошёл на лаву, сошёл с лавы и замер, испытывая сомнение насчёт льда. Он огляделся. Неблизко на белом открылось пятно вероятной беды, а сразу за ним обозначился берег. Всего-то тридцать-сорок шагов – подумал Небабин… Посреди реки лёд затрещал под ним, в городе даже сказали: «Смотри! Смотри!» С лицом бледным от ужаса, ценитель женского тела, Небабин бился в воде точно в нефти, дурак. Это обычное дело, когда человек тонет, что ему жутко, а ему, вдобавок, ногу скрутило от холода и дыхание сбило.
- А-а-а-а! - заявил Небабин, жадно обламывая лёд.
Эх, ему бы выкинуть себя в снег, он бы вылез!.. Но этого было нельзя и вот, зачинщик собственной гибели, Небабин – младший нехотя шёл на дно...
