Пиратский культпоход

Если я не могу найти слов, отличных от тех, какими обычно оценивают художественное произведение, то предпочитаю молчать. Сейчас говорю из слабости. Порядок этой слабости мне ведом, но не подлежит изъяснению (проще говоря, это тайна! это страшная тайна!). Художественное произведение, подвигнувшее меня на говорение, «Пираты Карибского моря. Сундук мертвеца». Да! Художественное...
:)

В Джонни Деппа я влюбилась (главный герой безумен, как бы ни пытался представить противоположное) среди туманных осенних пейзажей. Было ощущение, будто сердце взамен крови качает горячее золото. Да, я романическая барышня.
Пересмотрев все, что было доступно, с участием Деппа, пришла к выводу, что удач ему выпало больше, чем неудач. До сих пор считаю лучшими его фильмами: 1) «Мертвеца» Хантер С. Томпсон застрелился из ружья в феврале 2005 года. Депп считал его своим другом.

Не помню точно – кажется, первый фильм «Пиратов Карибского моря» показывали года два назад. Лишь только второй появился в прокате, мы с моей подругой Катей запланировали культпоход. Несмотря на рецензию Романа Волобуева в журнале «Афиша»: «Чтобы фильм, где Джонни Депп изображает шашлычок на шпажке, а британский артист Найи играет на церковном органе с помощью подбородочных присосок, назвать плохим – надо совсем не иметь сердца. Но заимеем вдобавок к сердцу еще и совесть...».

(В середине июля я купила номер «Афиши» – впервые после долгого перерыва. Внимательно изучив контент, пришла к выводу, что интонации издания сильно изменились со времен моего последнего чтения – страницы, посвященные кино, щедро залиты ядом и желчью. Ни одного жизнеутверждающего отзыва. Кинотеатры закрыть; поп-корн раздать бомжам и привокзальным попрошайкам; долби-сарраунды распределить между школами для демонстрации учебных фильмов по анатомии человеческого тела.)
На мой взгляд, РВ выбрал не самые интересные эпизоды для своей разгромной эскапады. Меня восхитили иные.

Например, фильм начинается с ливня, который обрушился на приготовленные для свадебного опен-эйра столы (первая серия закончилась тем, что кто-то собрался жениться). Крупный план: дождевая вода выплескивается из переполненных ею чашечек матового, с тщанием разрисованного севрского (или какого там, не успела рассмотреть, пусть будет севрский) фарфора. Широким спектром – разнообразные звуки льющейся воды: журчащей, шлёпающей, хлюпающей, хлипающей; их ровной строчкой прошивает тонкое мелодичное дребезжанье – серебряная ложечка, колеблясь под ударами стремительных капель-струй, легко постукивает по фарфору. От ветра загибается угол нотного листа на пюпитре (если это не марш Мендельсона, то что?). Под мощными потоками мокрая бумага бьётся, как крыло уставшей птицы, которая пытается, но не в силах взлететь. «За одно только это волшебство...» – мы с Катей согласно, в такт, киваем головами. Хотя и понимаем – корень волшебства вовсе даже не золотой: без устали работал пожарный брандспойт. Или другой какой шланг. Не важно! Когда б вы знали из какого сора.

Дальше по сюжету следуют разнообразные сцены, они не важны.

Есть в фильме еще замечательные моменты. Например, весёлый отчаянный зорбинг. из многоугольников, стороны которых – кости. По сценарию – человеческие берцовые. И вот в этом костяном шарике пять или шесть пиратов катаются по сильно пересеченной местности практически необитаемого острова (сотни две каннибалов, которые как раз и изготовили из Джека Воробья, героя Джонни Деппа, шашлычок, упомянутый в «Афише», не в счёт). Это хорошая половина пиратской команды. Плохая – в таком же зорбе, только меньшего размера – при первом удобном для интриги случае ухнула в пропасть. А нечего было направо и налево в плохишизме расписываться.

Еще. Три идиота, каждый из которых по своей причине притязает на заглавный сундук, после того, как обнаружили его, тут же затевают драку – шпаги из ножен! Право на обладание сокровищем, по законам жанра, на острие лезвия, грех отступать от канонов. В горячке шпагодержцы обрушивают колесо старой водяной мельницы (метров 5 в диаметре). И понеслось! Колесо! Оно катится то ускоряясь, то замедляя движение. Драчуны демонстрируют все возможные комбинации. Вот они втроем эквилибрируют наверху; вскоре с внешней стороны обода остаются двое, они продолжают яростные попытки не заколоть друг друга, а третий оказывается внутри (аттракцион «белка в колесе»). Наконец там же – бешеная троица в полном составе. Чудеса акробатики: чтобы не проткнуть соперника шпагой в такой тесноте, требуется незаурядная ловкость.
Относительно колеса наши мнения с Катей разошлись: она заявила, что сцена сильно затянута, а мне показалось – затянута в самый раз. Представим балерину, сделавшую в финале «Дон-Кихота» всего лишь десятерное фуэте, ей жидко хлопают несколько ею же приглашённых приятелей. Но если она будет вертеться тридцать два раза подряд, а то и все 64, думаю, шквал бешеных аплодисментов приплющит её к декорациям в задней части сцены.

Или вот. Один из персонажей фильма – Дейви Джонс, капитан Летучего Голландца. Его лицо... ээээ, морда – шедевр высокого искусства компьютерных графиков. Они-то, наверное гордятся, а на мой взгляд, получилось так себе. Ну подровняли поверхность, срезав нос, ну заменили гладкую кожу пупырчатой и вместо бороды нарастили извивающихсая щупалец. Картинка даже омерзения не вызывает. А чего хотели?
И все же, все же... Выпал и этой осьминожьей харе звёздный час. Игра на органе – барабушки. РВ ничего в синематографе не понимает.

Втяните в себя губы, как будто собираетесь произнести звук «П». Но чтобы сказать «П», надо с силой выдохнуть, а вы с силой разомкните губы, освобождая их. Получится звук, который записать буквами я затрудняюсь (мццц? бццц? пццц?). Именно его издал Дейви Джонс в ответ... уже не помню, в ответ на что. Наверняка один из его противников совершил смешную неловкость. Звук сопровождался весьма иронической ухмылкой, и капитан ЛГ даже немного косил (кокетничал) глазами. Глаза – это, похоже, единственное, что осталось в его облике от актёра-человека.

Что еще? Ах вот. На острове каннибалов Джека Воробья приняли за божество. И вся его божественная физиономия была загримирована – по каннибальской моде. На правой щеке нарисовали три или четыре глаза один над другом и на левой. И еще пару на верхних веках. То есть когда Джонни честно таращится в камеру, мы видим его собственные глазные яблоки с радужками и зрачками. Когда же он смыкает веки, то открываются фальш-глаза. Смешно. Но, мне кажется, это старый трюк.

И наконец, «надо совсем не иметь сердца... кроме сердца иметь...» – самое удачное в пассаже «афишного» кинокритика. Довольно остроумная игра слов. Дело в том, что живое сердце креветочного капитана – как раз и есть вожделенное всеми героями содержимое заветного сундука (ну что-то вроде яйца с иголкой, в коих заключается русская народная Кощеева жизнь). За сердце борются, его хотят иметь.
В связи с этим вспоминается смотренная больше двадцати лет назад драматическая кинолента «Чужое сердце» (ссылки не дам – не смогла найти, хотя и перерыла кучу муви-сайтов). Там некому задохлику-сердечнику пересаживают сердце погибшего в автокатастрофе мужчины – вместе со всеми страстями-ненавистями, страхами и обидами. И этого обновленного болезного память сердца тянет в чужой дом, к чужой любимой женщине. Помню, мне стало не по себе от кадров, в которых показывали операцию: медленно-медленно рассекается грудина, вскрывается, а в центре нее – пульсирующий кусок живого мяса. Бр-р-р...

Фильм длился больше двух часов. Когда мы наконец вышли на улицу, заметно накрапывало. Катя раскрыла зонт:
– Что дальше?
Я забыла сказать, что культпоходом мы отмечали мой день рождения, случившийся примерно месяц назад. Договаривались после кино попить кофе.
– Катя, вся беда в том, что у меня осталось мало денег! Особенно не разгуляешься.
– И у меня тоже, – загрустила Катя. – И домой уже пора, стемнело. А вот не пойди мы на этот дурацкий фильм, времени и денег осталось бы больше. Могли спокойно посидеть...
– Он не дурацкий. И вообще, если бы мы на него не пошли, так потом и мучились бы, что не посмотрели... На Джонни Деппа...
– Это, конечно, да (Катя, пусть двумя месяцами позже меня, но тоже влюбилась в Деппа и с ещё большим пристрастием, нежели я, отслеживала его карьеру). Но в конце концов, можно было пораньше уйти, как только мы поняли...
– Ага, а потом бы гадали, чем все закончилось...
– А чем все закончилось?
– Ну как же, они решили идти искать по свету, где оскорблённому есть чувству уголок... то есть Воробья...
– В смысле?
– Так ведь Джек Воробей вроде сгинул в пасти морского чудища. А вроде бы и не сгинул, слишком он несерьёзно размахивал руками в виду зловеще-розовой глотки.
– Знаешь, мне пафос последних кадров показался чрезмерным...
– Катечка, какой пафос?! Там его не было. Голимый стёб!
– Нет, пафос, пафос! А когда отец сыночка спасал, у него в глазу слезинка дрожала!..

Ни к какому общему мнению по "пиратам карибского моря" мы с Катей не пришли.
Я своим близким про культпоход рассказала одно. Мало сомневаюсь, что она – противоположное.
Примерно так же различаются её и моя версии нашего с ней ночного восхождения на гору Моисея, которое состоялось почти два года назад в самом сердце Синайского полуострова.

Другие статьи в литературном дневнике:

• 30.08.2006. Неутомимый мститель
• 19.08.2006. Вести с книжных полей
• 18.08.2006. Молодёжный вечер
• 16.08.2006. Звезда по имени Галь
• 12.08.2006. На полу
• 11.08.2006. Фотосессия
• 09.08.2006. Плач по снегу
• 08.08.2006. Послание прозаруянину
• 07.08.2006. Пиратский культпоход