Мы пришли на фронт прямо из детства
Поколение писателей, опалённое войной
В мае, один за другим, идут дни рождения поэтов и писателей-фронтовиков, знаменательные своей близостью с Днём Победы.
1 мая - Виктор Астафьев;
9 мая – Булат Окуджава;
10 мая – Юлия Друнина.
Все трое – одного, 1924-го, года рождения. «Мы пришли на фронт прямо из детства», - писала о своём поколении Юлия Друнина.
Виктор Астафьев на войну ушёл добровольцем в 1942 году. Сменил несколько специальностей: служил разведчиком, водителем и связистом. Воевал на Первом Украинском фронте, участвовал в Корсунь-Шевченковской операции, форсировании Днепра, наступлении Красной армии под Каменцом-Подольским. Был удостоен наград: ордена Красной Звезды, медали «За отвагу», «За освобождение Варшавы», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов».
Булат Окуджава был призван в августе 1942 года и направлен в 10-й отдельный запасной миномётный дивизион. С октября 1942 года – на Закавказском фронте, миномётчиком, спустя два месяца под Моздоком был ранен. После госпиталя в действующую армию не вернулся. Демобилизован в марте 1944 года в звании гвардии красноармейца. Был награждён медалями «За оборону Кавказа» и «За победу над Германией», в 1985 году – орденом Отечественной войны I степени.
Юлия Друнина была санитаркой, работала в госпитале, тринадцать суток пробивалась из окружения под Москвой в 1941-м с отрядом красноармейцев. Несколько раз была тяжело ранена, но даже будучи комиссованной, вернулась на фронт. Воевала на 2-м Белорусском, 3-м Прибалтийском фронтах. Закончила войну в звании старшины медицинской службы. За боевые отличия была награждена орденом Красной звезды и медалью «За отвагу».
У них, этих вчерашних детей, был, по словам Друниной, недюжинный запас прочности. Астафьев в одном из боёв под миномётным огнём четыре раза исправлял телефонную связь, собирая кабель из обрывков. От разрыва бомбы его засыпало землёй – он откопался и упрямо продолжал выполнять боевую задачу… Друнина с осколком в шее, застрявшим всего в паре миллиметров от сонной артерии, кое-как замотав рану бинтом, продолжала вытаскивать раненых из боя под огнём противника. Окуджава, полноты картины ради заметим, был «ранен весьма прозаически»: из крупнокалиберного пулемёта с вражеского самолёта ему раздробило бедро, это произошло не в бою.
В нежном возрасте, на заре юности, когда у человека должны быть - школьный выпускной, хорошие книжки, первая любовь, - они получили ужасный, нечеловеческий опыт и переживали, осмысливали его потом до конца своих дней. У Астафьева самый мощный роман о войне называется «Прокляты и убиты». У Окуджавы война «подлая». Друнина: «Кто говорит, что на войне не страшно, тот ничего не знает о войне». «Война – это грязь, война – это мерзость», - резюмировал Окуджава, воевавший, правда, меньше двух остальных.
И в особенности женщине, девчонке - разве место на войне? «Для нас весь смысл войны с фашизмом именно в защите... женственности, спокойного материнства, благополучия детей, мира для нового человека», - объясняла Друнина.
Астафьев ожесточённо разоблачал: ошибки командования, зло тоталитарного режима, бесчеловечные порядки. Друнина болезненно переживала крушение идеалов, в которые верила: «Теперь, узнав жестокую правду о второй – трагической, чудовищной, апокалипсической стороне жизни тридцатых годов, я (не примите это за красивые слова) порой искренне завидую тем сверстникам, кто не вернулся с войны, погиб за высокие идеалы, которые освещали наше отрочество, нашу юность и молодость...» По большому счёту, она так и не вернулась с фронта, не смогла найти себе места в мирной жизни…
Такой страшной ценой далась их поколению долгожданная Победа.
***
Несколько слов ещё об одной моей любимой прекрасной поэтессе военного и послевоенного периода.
Не отрекаются, любя…
Эти слова написала врач в далеком 1944. Дежурство в госпитале длилось 3 суток.
После утомительных дней врач отделения нейрохирургии Вероника Михайловна Тушнова, едва дойдя до дома, записала на клочке старой бумаги «Не отрекаются, любя…» И уснула. Ей было всего 33 года. Шел 1944-й год.
Романс «Не отрекаются, любя…» на музыку Марка Минкова впервые прозвучал в 1976-м со сцены Московского драматического театра имени Пушкина. Вероника Тушнова его уже не услышала – её не стало в 1965-м. Вот как звучало стихотворение в первозданном варианте.
Не отрекаются, любя.
Ведь жизнь кончается не завтра.
Я перестану ждать тебя,
а ты придешь совсем внезапно.
А ты придешь, когда темно,
когда в стекло ударит вьюга,
когда припомнишь, как давно
не согревали мы друг друга.
И так захочешь теплоты,
не полюбившейся когда-то,
что переждать не сможешь ты
трех человек у автомата.
И будет, как назло, ползти
трамвай, метро, не знаю что там.
И вьюга заметет пути
на дальних подступах к воротам...
А в доме будет грусть и тишь,
хрип счетчика и шорох книжки,
когда ты в двери постучишь,
взбежав наверх без передышки.
За это можно все отдать,
и до того я в это верю,
что трудно мне тебя не ждать,
весь день не отходя от двери.
#Литературный_календарь
#День_победы
Другие статьи в литературном дневнике:
