***

3. Тайник
Домой Варух возвратился засветло. Опасаясь засады, он проник на задний двор сквозь дыру в жердяном заборе, продрался сквозь виноградник, ухватив недозрелую гроздь, сунул пару ягод в рот , сморщился от брызнувшего на язык кислого сока, вспомнив изречение Учителя « Не будет больше поговорки, что «отцы ели кислый виноград, а у детей на зубах оскомина», но всё же проглотил недозрелую мякоть, потому что был голоден. Поняв, что этим не насытишься, прокрался к курятнику и, войдя в него, подобрал два белевших в углу яйца. Проколов одно за другим заколкой, скреплявшей на плече плащ, жадно высосал их содержимое. Теперь голод не так терзал внутренности- и , минуя платан у крыльца, писарь, устремился в дом. У входа валялись обломки стола , скамьи и полок домашней библиотеки. Как видно, их сюда вышвырнули производившие обыск царские стражники. Глядя на этот кавардак, Варух почесал правой рукой между лопатками: исполняя приказ Седекии, стражник огрел-таки его древком копья по спине. Переступая через ощерившиеся занозами обломки немудрёной мебели, юноша потянул на себя за ручку из бычьей кожи болтающиеся на одной петле скроенные из корявых суковатых досок щелястые двери. Теперь , как совсем недавно, ему недосуг было разглядывать сучки на досках, размышляя по поводу халдейской науки о звездах и планетах и воображая, что центр сучка –Земля, а слоистые разводы вокруг него-хрустальные небесные сферы. Теперь его мысли были о делах сугубо земных. Вступив в комнату , где ещё утром он карпел над рукописью, Варух не узнал прибежища своих трудов. Там где стоял стол, среди осколков чашки и кувшина копошились мыши доедавшие оливки и опреснок . От надкушенного яблока, разжованной мякоти –не осталось и следа –грызуны всё это старательно подчистили. Одна из мышей , словно пытаясь прочесть магическое заклинание, пробовала на зуб глиняную клинописную табличку, но безрезультатно. Сокровище халдейской премудрости были рассеяны по полу: обыскивавших дом не интересовали астрология, формулы магическиз заклинаний и перипетии «Поэмы о Гельгамеше». Другая мышь грызла половинку сломанного пополам кольмоса. Видимо тростник, из которого была изготовлена писчая принадлежность, пришёлся ей по вкусу. Не слышно было ни писка притихших, напуганных погромом птенцов в гнезде под стрехой, ни «меканья» козлёнка во дворе , которого, как видно , прихватили стражники не для того, чтобы сжечь его на жертвеннике, а, прирезав и ободрав, сварить в котле: в городе начинался голод и служивым уже который месяц не выдавали довольствия, поэтому солдаты промышляли грабежом. Даже обычно шумные куры притихли, не слышно было и гусей. Может быть, и им посворачивали шеи голодные копьеносцы, ведь им надо было не только насытиться самим, но и что-то принести домой для голодных жен и детей.
Подняв уцелевшую чернилку, Варух сунул её в переброшенную через плечо котомку. Но главное –зачем он сюда пришёл, рискуя быть вторично схваченным, было в соседней комнате. Той самой, где, случалось, порой на простой циновке спал пророк, почивая по сути дела на голой земле, потому как пол в их жилище , не в пример устланному мрамором полу царскому дворцу, был земляным. Сам Варух смотрел свои, не считавшиеся вещими сны, на дощатой, прикрытой соломенным тюфяком лежанке впритык со столом и книжной полкой, это отнюдь не царственное ложе тоже было раскурочено. И направляясь в комнату Учителя, ученик вынужден был перешагивать через обломки кораблекрушения ковчега своих сновидений.
Комната Иеремии выходила окном в сторону противоположную тому, в которое Варух наблюдал восход. Малиново-красные лучи закатного солнца бросали зловещий отсвет на следы учинённого погрома. И хотя и громить –то в этом прибежище аскета особенно было нечего, погромщики постарались нарушить всё, что здесь стояло на привычных местах. Растерзанная тростниковая циновка свисала с подоконника-видимо, её пытались вышвырнуть на улицу, но она не пролезла в узкое окно. Табурет , как вся мебель, сооруженная учителем и учеником всё из тех же обломков огромной арбы для перевозки идоложертвенных животных, был безжалостно разрушен. И пожелай пророк присесть на него, чтобы , как бывало, насладиться созерцанием заката, он не обнаружил бы в своей келье ничего, кроме обломанных ножек и рассеянных по полу дощечек.
А ведь сиживал он на этом табурете, оцепенев от красоты распустившегося миндального дерева, вдыхая аромат его лепестков, слушая жужжание пчёл, собирающих пыльцу, глядя на трепет крыльев бабочки, вцепившейся в край белоснежно-розового лепестка. Нарядный, как невеста на свадьбе, цветущий ореховый ствол не мешал видеть и фасад особняка хозяина их съёмного жилья. Это строение напоминало очертаниями царский дворец. Хозяина нередко можно было видеть прогуливающимся по крыше, с которой по вавилонской моде свисали плети вьющихся растений, и над которой зеленели дающие тень пальмы. За живой изгородью из тамариска имелся отделанный мрамором бассейн. В нём в лучшие времена купались три дородные жены богатого торговца. Жён во время омовений видать не было, а хозяина, перегнувшегося через барьер и любующегося своим сокровищем,-да. Но теперь бассейн пересох, на дне его догнивали дохлые жабы. Теперь жёны не бездельничали. Отощавшие , они рыскали по базарам в поисках пропитания в обмен на дорогие наряды и украшения в виде серебряных или золотых лун и звёздочек с цепочками…
…И в этой комнате всё было перевёрнуто вверх дном. Иеремия не мог бы воспользоваться ни кувшином для воды-он был вдребезги разбит-и Варух с хрустом ступал по его осколкам, ни переломанным пополам ореховым посохом с крюковатой загогулиной на конце, как бы предназначенной для ловли человеков. Этот посох был изготовлен из засохшей ветви того же старого миндального дерева за окном. Долго он служил пророку –и вот был переломлен пополам. Тут же валялась его разорванная сума перемётная, в которой пророк носил хлеб и сыр, глядя на обрывки которой невозможно было поверить, что этот человек некогда был сыном священника из Анафофа, что он владел земельными участками и был не беден. В момент, когда стражник раздирал на части этот дерюжный мешок на лямке –он был совершенно пуст и даже не пах ни сыром, ни хлебом и никакими иными плодами земными. Увы, стражники не знали, что главное сокровище спрятано в тайнике, и в поисках улик для обвинения пророка, не подозревали, что под штукатуркой в дальнем углу комнаты замурованы самые ценные свитки и некоторые сбережения.
Подняв с пола заострённый обломок ножки табурета, писарь стал выскабливать штукатурку в одному ему известном месте. Обваливаясь, крошащаяся штукатурка сыпалась ему под ноги. Ещё немного –и обнажилась кирпичная кладка. Ещё немного, ещё одно усилие, нажим – и подавшийся кирпич вышел из паза, подобно расшатавшемуся зубу. Варух сунул руку в открывшуюся нишу….
Свитки в тайнике…

Спустя семь лун, Царю всё же передали последнее предсказние Иеремии…
Царь дал приказание Авдемелеху Ефиоплянину, сказав: возьми с собою отсюда тридцать человек и вытащи Иеремию пророка из ямы, доколе он не умер.
16/14. Иосия (Йошийаху) (639-608 гг. до Р.Х.) http://www.proza.ru/2010/04/20/234
17/16. Иоахаз (Йехоахаз) (608 г. до Р.Х.)
18/16. Иоаким (Йехойаким) (608-598 гг. до Р.Х.)
19/18. Иехония (Йехойахин) (598-597 гг. до Р.Х.)
20/16. Седекия (Цидкийаху) (597-586 гг. до Р.Х.)
3. Колодец

Сареас-первосвященник. Левиты и коэны…
Иосия
Иеремия совершал немало, если можно так сказать, символических поступков, которые должны были подчеркнуть возможные печальные последствия неверной политики, наступление катастрофы. Так, он получил от Яхве повеление разбить глиняный кувшин, который разлетелся на тысячи осколков. Тем самым он хотел показать, как будет рассеян народ израильский в разных концах мира. За это он был закован в колоду.
Иосия
В другой раз Иеремия взял льняной пояс и, отнеся его к Евфрату, спрятал в расселину скалы, где пояс постепенно сгнил. Подобная судьба предсказывалась иудейскому народу. Перед царём Седекией Иеремия появился с ярмом на шее, подчёркивая грядущую судьбу народа, который будет нести ярмо Яхве, если не прислушается к словам пророка. Слуги сняли ярмо с шеи Иеремии, но тот надел новое железное ярмо и вновь предстал перед царём.

Иоахаз ;;;;;; ;;-;;;;;; ;;; ;;;;;
Иехоахаз бен Йошиягу, Мелех Иегуда

Правил 3 месяца. Смерть: Нехо II, царь Египта, сверг его с престола и заменил своим братом Элиакимом. Увезен в Египет, где и умер.
609–598 609–598 609–598 609–598 Иоаким ;;;;;;; ;;-;;;;;; ;;; ;;;;;
Иехояким бен Йошиягу, Мелех Иегуда

Правил 11 лет. Смерть: естественные причины. В битве при Кархемише произошло на четвертом году его правления (Иеремия 46:2).
598 598 598–597 598–597 Иоахим/Иехония ;;;;;;; ;;-;;;;;;; ;;; ;;;;;
Иехояхин бен Иехояким

Другие статьи в литературном дневнике:

• 26.09.2024. ***
• 15.09.2024. ***
• 14.09.2024. ***
• 13.09.2024. ***
• 12.09.2024. ***
• 11.09.2024. ***
• 10.09.2024. ***
• 07.09.2024. ***
• 05.09.2024. ***
• 04.09.2024. ***
• 03.09.2024. ***
• 02.09.2024. ***