Человек талантливый, трагической судьбы, истый ученик Христа, опальный священник, до того неугодный иерархии церкви, что ему запретили выступать перед прихожанами.
Действительно, сколько можно было терпеть эти вечные поучения?
«За прошедшие годы РПЦ потеряла евангельские идеалы: любовь, свободу, внимание к личности, сострадание, бескорыстие и творчество. РПЦ наполнилась тем содержанием, которое церкви несвойственно, и от которого она должна защищаться всеми силами и средствами. РПЦ необходимо заняться собой, своим внутренним устройством, духовной жизнью, служением Богу и человеку…» (ИНКВИЗИЦИИ - НЕТ! Из письма П. Адельгейма. Несколько отрывков из статьи «Он был последним свободным человеком в Русской православной церкви» (Газета.ру).
Александр Копировский, профессор Свято-Филаретовского православно-христианского института:
«Павел Адельгейм — человек-легенда. Он сын репрессированных родителей, сам с детства оказался под репрессиями. В ссылке в Караганде еще мальчиком он оказался у святых людей, в замечательной общине старца Севастиана, который впоследствии был причислен к святым.
То есть, с одной стороны, он там был в аду, а с другой — в раю. В дьяконы его рукоположил человек святой жизни епископ Гермоген Голубев.
Потом его прогнали как ссыльного служить в Узбекистан. В городе Кагане он отремонтировал старенький храм так, что получился храм большой и новый. И его за это и за активную проповедь обвинили в антисоветской пропаганде и посадили.
У него при обыске нашли стихи Ахматовой, Мандельштама и сказали, что он сочинял антисоветские стихи и приписывал их известным поэтам.
В лагере его хотели убить, в ходе покушения ему отрезало ногу, он всю жизнь ходил на протезе, хромая.
Когда он стал уже известным священником, он в Пскове восстановил много храмов, сделал детский приют для детей с неполнотой в развитии, создал школу. Но там он тоже встретился с людской злобой, завистью, подозрительностью и был гоним своей же братиею и своим архиереем, нынешним митрополитом Псковским Евсевием. Он его отовсюду снял, практически все его начинания разрушил.
И погиб отец Павел, распахнув двери совершенно незнакомому человеку.
Во время литургии, выйдя с чашей к народу, отец Павел мог цитировать слова Мандельштама: «Вот дароносица, как солнце золотое, повисла в воздухе».
Эти цитаты включались в канонические молитвы. Таких людей практически нет.
Год прошел с его гибели, а любовь к нему только увеличивается. Он был человеком удивительной смелости, он не боялся говорить правду. При этом его правда не была правдой-маткой, которая бьет по голове. Он пытался осмыслять церковный путь, осознать, что церковь потеряла в советское время.
Он говорил, что многие священники и епископы приняли «совок в себя», стали в церкви восстанавливать жесткую вертикаль власти, чего совершенно не нужно делать. И он пронес всюду дух любви и твердого исповедования: и когда его мучили советские власти, он стоял на своем, и когда в Пскове на него напали свои, он продолжал говорить, что в церкви так быть не должно, что в церкви должна быть власть любви».
Андрей Кураев, протодиакон:
«Я лично с отцом Павлом не общался, к сожалению.
Для меня он, скорее, исторический персонаж.
Когда я пришел в церковь, он, может быть, уже самое важное в своей жизни сделал.
Он был диссидентом, символом совестливого священника. И даже в годы нашей свободы он помнил, что есть угроза свободе совести, исходящая не только со стороны карательных органов государства, но и со стороны религиозных групп людей.
Потому что страсть к власти развращает умы людям, независимо от их убеждений. Поэтому нужно оберегать пространство права, в том числе церковного, и пространство человеческого достоинства.
Он был последним свободным человеком в нашей церкви».
Дмитрий Свердлов, священник в запрете:
«Отец Павел был последним из могикан. Есть много людей, которые не согласны с тем, что сейчас происходит в церкви, они выражают свои взгляды через эмоции. Я в их числе.
А отец Павел отличался тем, что всегда рационально аргументировал свою позицию. Его доводы во многом были неоспоримы, потому что он апеллировал к церковной традиции. В этом смысле он всегда был убедителен.
Последний из могикан он потому, что больше никто после его ухода не говорит. Многие думают, многие знают о том, что происходит в церкви, но никто не говорит...
Отец Павел был несгибаем в своей прямоте, в выражении своей позиции. Он, как Дон Кихот, боролся с ветряными мельницами.
И, конечно, он выиграл в этом сражении. Его уход — смерть христианского мученика из хрестоматийного семинарского учебника. Он был безупречен всю свою жизнь: начиная с зоны в советское время и заканчивая взаимоотношениями с псковским митрополитом Евсевием.
И закончилось все это мученической смертью во имя Христа.
В этом смысле он победил административно-церковную античеловеческую систему тем, что умер по-христиански.
Придраться к нему нельзя: даже если его богословские изыски могут быть для кого-то спорными, но его уход как мученика превратили его дело в безупречное. Сложно полемизировать с человеком, который свою жизнь отдал за Христа.
Отец Павел — пример человека, который всю дорогу шел по Христу, он последний святой нового времени».
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.
