Рецензия на «Спор с Натаном Эйдельманом» (Андрей Иванович Ляпчев)

Спасибо, забавная статья!
Не вдаваясь в подробности, я бы рискнул кое что в ней поменять местами: те мысли, которыми Вы её закончили, я бы вывел впереди, усилив знаменитой цитатой Николая Михайловича Карамзина из его «Истории Государства Российского»: «История злопамятнее народа!».
А закончил её той Вашей блестящей фразой, которая достойна быть украшением и даже эпиграфом к любой аналитической статье на исторические темы: «Понимание ограниченности своих знаний приводит человека к смирению (адекватной самооценке) и терпимости к мнениям и недостаткам других людей» (эх, надо бы попросить её у Вас взаймы!).
Натана Яковлевича безмерно уважаю. Не кривя душой, скажу: с подозрением открыл эту статью, боясь, что Вы беззастенчиво «потопчитесь» по его творчеству, но, прочитав, успокоился.
У меня до сих пор на письменном столе вырезка из журнала «Огонёк» за 1990 год с его чудесной статьёй «Такие люди…» о двух блестящих российских архивистах – Борисе Николаевском и Николае Валентинове (Вольском) с замечательной вступительной статьёй Станислава Рассадина. Позволю себе пару цитат из вступления:
«…Сам Эйдельман прожил прожил счастливую, весёлую жизнь… и это чистая правда… чья причина… наиглавнейшая, была в том же, чем объяснял свою лёгкость, казалось, бы уж никак не приличествующую моменту, Пущин (в «Большом Жанно»): «поводом к веселью было, думаю, чувство, что выбор сделан и дело сделано: худо-бедно, а сделано»…
«…Одна из последних фраз, которую Натан сказал жене, когда его везли на «скорой», была: «Вот видишь, я же всегда говорил, что умру в пятьдесят девять». Да, говорил. И объяснял: не он сам, а его герои, люди, о которых он писал не потому, что выбирал их (наоборот, они выбирали его) подсказывают ему его судьбу. Александр Герцен, Иван Пущин, Михаил Лунин, Николай Карамзин умерли в этом возрасте или около того…».
Поэтому спорить с Натаном Эйдельманом… и с Вами я не берусь.
С поклоном,
Виталий

Виталий Голышев   17.08.2018 13:45   •   Заявить о нарушении