Рецензия на «Апология Ивана Ефремова 2» (Виктор Клёнов)

О социальном строе и России. В этом склонен с вами согласиться — И.Ефремов, вне всякого сомнения, очень русский писатель. Добавлю: не просто русский, а имперский русский, потому что иной тип писателя в России встречается чрезвычайно редко и представляет собой маргинальный тип. Или же "либерала", это уж отдельная песня... Ефремов — и империя? Человек, проповедовавший всемирное братство? Разумеется, да. Братство, оно ведь бывает разное — а у англосаксов, французов, русских оно именно имперское; и я докажу это.

Писатель имперского народа обречен быть имперским. Да еще такой амбициозной империи, как советская. Не секрет, что советский строй был культуртрегерским. Его основа основ — непрерывное форматирование элементов, его составляющих, в новый тип человека и новый тип псевдо-этноса. Только этим можно объяснить совершенно фантасмагорическую операцию по склепыванию новых "исторических общностей", "социалистических наций", даже целых стран духом Империума. Например, в отношении Азербайджана эта самая империя осуществила фантасмагорический план полной переработки всей традиционной формы, начиная от уничтоженного арабского алфавита и заканчивая самим названием преобладающего в Восточном Южном Кавказе этноса. Границы бывших каджарских провинций, социальный строй и отношения, даже солнечный календарь, более точный, чем григорианский — все подлежало решительной замене и переработке (чуть было не сказал, утилизации). Такая же участь ожидала территории бывшего Маварренахра и Великой Степи — все срочно переделывалось, подгонялось под "общеимперский стандарт с национальной спецификой". Последствия были неоднозначными. Отметим положительное: ликвидация массовой безграмотности, интенсификация процесса сложения народов, порой весьма большие успехи в отдельных областях. Но приглядываясь, понимаешь: пороков было куда больше. Сгенерированная история оказалась самой настоящей ментальной агрессией в отношении целых народов и цивилизаций, в первую очередь, иранских; искусственно начерченные границы спровоцировали будущие тяжелые конфликты, замена алфавитов вообще ничем иным, как актом открытой цивилизационной войны и не назовешь.

Разумеется, изменить содержание гораздо сложнее, чем форму. Арабский алфавит и харабатская поэзия оказались под ударом, а вот байство и "азиатщина" благополучно выжили, и сожрали все положительное, что было в советском и русском наследии.

При этом у любой империи бывают любимцы и пасынки. Советский доктор Моро отложил ланцет в сторону, как только речь зашла об армянах, грузинах и прибалтийских народах. Причины этого крайне своеобразны, и представляют собой тему отдельного исследования. Замечу лишь только одно: у "собачек Павлова" советского эксперимента, уморительного по своему трагикомизму, никто разрешения не спрашивал и вообще мнением не особо интересовался. Разве что, в виде технических консультаций особо приближенных собачек.

Это к слову говоря. Вернусь к И.Ефремову.

Все построения в его романах — отчетливо имперские. Замечу сразу — я принципиальный противник этого феномена; посему, читать имперскую апологетику даже в формате фантастики бывает тяжело, неприятно. Все народы смешались — но смешались как-то уж очень по-имперски, то есть хирургическим образом. Я не шучу — у американцев тоже всегда присутствует один Ковальский, один негр и одна женщина. В фильме "Чужой" о котором еще пойдет речь, экипаж без лишних затей говорит на английском; а в четвертой части в обязательном порядке обнаруживаются латиноамериканец и испанская речь.

Особый вопрос — язык. Да, честность автора не позволила ему пустить в ход столь незамысловатый прием и элементарно заставить человечество говорить по-русски. В результате общепланетным языком стал... санскрит. Почему не путунхуа, он же самый массовый? С чего бы не испанский или арабский, у них-то гигантский ареал? Нет, санкрит! Тут же сразу обнаруживается еще одна принципиальная ошибка — близость И.Ефремова к теософическим кругам. Многие вещи в его творчестве объясняются элементарной некомпетентностью, пороком, впрочем, сродным и великим, что плавно подводит меня к следующему пункту:

А именно, религии. Это уж самое неприятное, и я буду резок. Не будучи особо религиозным человеком, тем не менее, я очень не люблю шельмование. Да, Ивана Антоновича много шельмовали. Но и сам он не был чужд этого скверного вида спорта. В частности, в "Лезвии бритвы" он откровенно шельмует христианство, заявляя, что оно уже к Высокому средневековью превратилось в "фашизм". Оставлю нелепость приписывания явления двадцатого века веку четырнадцатому, когда, если я не ошибаюсь, был создан лакомый опус, тот самый "Молот ведьм". Но сводить христианство к идеологии, породившей концлагеря и душегубки — натуральное шельмование, и это ничем другим не назовешь, как ни старайся. И вряд тут помогут делу ссылки на лицемерных попов да держащих свечки чиновников, потому что эти слова — неправда. А за неправду надо отвечать.

Все гораздо хуже и гораздо сквернее. И.Ефремов не просто враг христианства — э нет, он враг всего "монотонотеизма" (по выражению Ф.Ницше), и эту ненависть он выражает средствами и выражениями, которые совершенно закономерно должны были породить ответную реакцию, где уже в автора полетел тяжелый калибр грубых и несправедливых обвинений. Начавшему сложно, как говориться, остановиться — и вот уже у него в "Лезвии бритвы" появляются целый ряд отвратительных личностей "мусульманской национальности", обликом весьма схожим с персонажами соответствующих фильмов о злокозненных евреях. "Солидные господа с солидным Богом" ответили на такие упражнения уничтожающей критикой — но "лицам мусульманской национальности" ответить оказалось нечем, ибо фантастикой они не особо интересовались; прочие же были даже не совсем "мусульмане" — а самые что ни на есть павловские собачки.

И тут же всплывает "русский и индиец бхай-бхай навек" — разумеется, в виде той самой ван-гоговской "живописнной Японии". О "бумажной Японии", вполне способной на зверство в Нанкине и вскрытие русских девушек пополам с китайскими крестьянами в отряде 731 Ван Гог не подозревал. Ван Гог был человек сильный, обладающий величием — Иван Антонович тоже был таким. Но ничего не поделаешь — это тоже уходит в минус, потому что "бумажная Индия" прямо-таки шикарно описана в исторических хрониках периода Средневековья и сочинениях Нового времени; он их проигнорировал, как и то, что "монотонотеизм" вовсе не сводится к одним лишь зверствам, расправам, да убийства.

Это порок мировоззренческой позиции, и порок непростительный.

Мехти Али   13.04.2020 00:08   •   Заявить о нарушении