Рецензия на «О чём молчат сопки» (Валерий Семченко)

Валерий, что Вам сказать? Прочитал, прочитал медленно с чувством, с толком. У меня очень хорошее воображение. То, о чем я читаю, всегда встает у меня перед глазами, так как будто это наяву случилось. О Колыме и ГУЛАГе в целом читал много. Общался в своё время с людьми через это чистилище прошедшими. Иногда становилось по настоящему страшно, как могут двуногие существа, называющие себя людьми, такое вытворять над себе подобными. Иногда понимал, что очень многого не знал, да и до сих пор не знаю. Болезни надо лечить, а, если они смертельно опасные для окружающих, что с ними делать? Как поступали в средние века с заболевшими чумой или холерой? Иногда сжигали всех заживо, живых и мертвых. Иногда оставляли умирать тех, кто всё равно умрёт, чтобы потом вытащить оттуда тех, кто умудрился выжить, чтобы они продолжали делать то, что обязаны - плодиться и размножаться.
Однажды, к нам в НИИ где я работал и был секретарём комсомольской организации устроился на должность хозяйственника мужичок, крепкий ещё такой, хотя уже за шестьдесят ему было. Нас с ним послали на какую-то загородную базу за 60 с лишним километров от Москвы, за новогодней елкой. Год был примерно 68-69. Ехали мы на скорой помощи, на РАФике. Елка должна была поместиться под углом, по чтобы с улицы её не заметили. Тогда как раз началась ловля блох, я имею в виду борьбу с незаконной вырубкой елей.
Километрах в 40-ка от Москвы машина заглохла и мы встали. Мороз был небольшой, порядка 10-12 градусов. Мы с этим товарищем сидели в машине, где ещё сохранилось немного тепла, а водитель начал ковыряться в двигателе. И вот этот хозяйственник начал рассказывать мне одну любопытную историю. Дело было на Колыме. Он поехал за зарплатой в Магадан. Знакомые названия, не правда ли? Уже назад возвращался в кабине грузовой машины с баулом сторублёвок. Это его слова. И тут заглох двигатель. Он говорил, что до места им осталось недалеко - не более сорока километров. Оказалось замерзла солярка в бензопроводе под днищем машины. Паяльную лампу водитель, ну так уж получилось, забыл в гараже. Они сожгли все, что можно, но рахогреть соляру было невозможно, мороз был явно сильней, чем у нас, когда он все это рассказывал. Дело дошло до денег. А они не хотят гореть и все тут. Его больше всего это бесило. Так и погибли бы, нро на их счастье попутка какая-то шальная их догнала, они пересели, машину бросили и до места добрались. Шофёр наш все это время под капотом сидит, а я вопросы задавать принялся. Первый машинвы касался. Он упомянул, что ее никто даже искать не будет, контора наша богатая, новый "автозак" пришлют. Слово "автозак" неприятно по ушам резануло, ну я и принялся дальше вопросы задавать. Оказалось, что он был в то время замполитом в лагере строгого режима. Лагерь смешанный - политики и уголовники. Вот там он и прослужил большую часть своей жизни. Ну, а когда массовые реабилитации начались, его в Москву перевели. В отставку он с полковничьими погонами вышел и к нам прямо с Лубянки перешёл. не знаю, что я его вспомнил, он не надолго у нам задержался, а вот в память залез прочно.
Мы с Вами примерно одного возраста, одинаково воспитаны партией и правительством, одинаково мыслили в те годы и надеюсь,Ю одинаково понимаем всё до сих пор.
Картинка, вами нарисованная, мне теперь спать не даст.
Не сочтите, что это я Вам в укор сказал, просто констатировал.
Удачи Вам и здоровья побольше, всё остальное нам уже почти не нужно.
С уважением,
Владимир Александрович

Владимир Жестков   11.12.2020 14:05   •   Заявить о нарушении