….Мама подарила мне две жизни. Родила, а потом, когда мне было 5 лет - спасла от ужасной смерти. Спасибо ей и Господу Богу.
В Люберцах, где мы жили, наши пятиэтажки располагались на краю огромного поля. За этим полем была птицефабрика. На поле мы постоянно бегали играть к окопу – длинной траншее глубиной в рост взрослого человека.
Однажды тихим летним вечером мы с мамой зашли в гости к моей детсадовской подружке Наташе Мамонтовой и её родителям. Они жили на последнем этаже в той же пятиэтажке, что и мы, но в другом подъезде. Я ушел пораньше, а мама осталась.
Побродив по двору и не встретив никого из друзей, я пошел гулять вокруг соседнего дома. За этим домом, прямо перед низким зеленым полисадничком, в которых обычно разбивали клумбы, высаживали мини-огородики и садовые деревья, меня и встретил здоровенный детина, что жил в этом доме на первом этаже.
То, что он больной – мы, мальчишки откуда-то знали и сами. Я не раз видел его в нашем дворе – со странным взглядом, неуклюжими движениями, слюнявым ртом. И еще у него была нарушена речь - он очень сильно заикался. Ему было лет 25-27 и, по-видимому, он страдал какой-то из форм психического расстройства.
Он появился у меня из-за спины, когда я что-то разглядывал у него в огороде. В руках он держал огромный – с полруки - нож.
- Они опять у меня подсолнух срезали, злобно сказал он мне. Я его ращу, а они – срезают. Ты видел, кто это сделал? - наседал он на меня.
- Я башку им за это отверну. Поймаю и отрежу – вот этим ножом. Он помахал огромным свинорезом прямо у меня перед носом.
- Нет, не видел, проблеял я чуть слышно.
Но он меня не слушал, он слышал только себя и свои желания. А они были ужасны в тот день.
- Пойдем на поле, там есть окоп.
Маленький пятилетний мальчик физически не может сказать взрослому человеку – «Нет». Если другие взрослые его этому не научили. Меня этому никто не учил. Я понимал, что прогулка с этим больным страшным человеком, размахивающим огромным ножом, в безлюдное поле, когда уже начало смеркаться - приведет к беде. Понимал, но шел..
Мы стали удаляться от домов. На улице темнело. 100, 200, 300 метров по полю – и уже с трудом можно было различить даже то, что было в освещенном дворе наших пятиэтажек, а нас на том темном поле уже и совсем не было видно.
С каждым шагом я всё острее понимал, - сейчас произойдет что-то ужасное..
И вдруг – «Го-ша-а-а!» - крик моей мамы, которую я уже не мог видеть - лишь чей-то неясный силуэт угадывался где-то далеко - среди домов.
- Меня мама зовёт, радостно бросил я своему страшному спутнику и со всех ног помчался к маме..
- Как сердце чувствовало! - обняла она меня, когда я, запыхавшись, рассказывал ей о случившемся.
Еще бы пол-минуты-минута и..