начало:
ГЛАВА ПЕРВАЯ -http://proza.ru/2022/09/14/292
ГЛАВА ВТОРАЯ -http://proza.ru/2022/09/14/331
ГЛАВА ТРЕТЬЯ -http://proza.ru/2022/09/16/994
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ -http://proza.ru/2022/09/17/1428
ГЛАВА ПЯТАЯ - http://proza.ru/2022/10/13/288
ГЛАВА ШЕСТАЯ http://proza.ru/2022/10/18/755
ГЛАВА СЕДЬМАЯ -http://proza.ru/2022/10/23/814
ГЛАВА ВОСЬМАЯ http://proza.ru/2022/11/13/1078
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ http://proza.ru/2022/11/18/612
ВТОРАЯ ЧАСТЬ
Б Е З Ы М Я Н Н Ы Й
ГЛ. -1 –
Ты мог быть героем, но не было повода быть,
Ты мог умереть, если б знал, за что умирать
Безымянный когда-то был поселком при руднике и располагался на склонах длинных сопок в километрах 12 -15 от городка... Но это было давно, ещё при Сталине, а сейчас лишь кое-где остатки фундаментов от бараков, где жили ссыльные, они якобы добывали руду, говорили, что золотую. И соханилось лишь несколько зданий.
Летом какие-то любители-историки вели раскопки. Находили ложки с дырами, миски металлические, кружки, иногда полуистлевшие бумаги с выцветшими записями чернилами, где красивым каллиграфическим почерком были написаны фамилии, уже почти нечитаемые.
Удивляли совершенно лысые сопки, плавно перетекавшие одна в другую. Лет полсотни назад они не были голыми, но за это время не выросло ни кустика кедрового стланника, ни тонконогой лиственки. А по траве ходили осторожно, случалось проваливаться в странные пустоты, то ли сами люди их понаделали, то ли это северные аномалии.
Летом места были обалденно красивые, но вот летняя зелень сопок преврашалась в разноцветье осени и нередко с сентября начиналась зима.
. Сопки, длинно-пологие, образовали живописную впадину, местечко славилось особым микроклиматом. С наступлением апреля на Безе, как кратко именовали Безымянный, встречались любители горных лыж, и экзотические дельтопланеристы, и здесь «клянусь, были лучшие в мире» шашлыки и пикники, и самый настоящий, здоровый горный загар. Несколько сохранившихся домов были прекрасной базой для отдыха.
Сколько картин написали свои и приезжие художники, у многих долгоживших на Севере непременно висела чудная картина с осенним раскидом красок или удивляли розовые кипрейные сопки, или в туманной влажной дымке терялись и манили северные дали. «А это я нарисовал, впервые в жизни», - смущенно радовался комплименту хозяин картины.
И герои наши, спустя годы вспомнят свои приключения, сохранив чудо тепла Безымянного, который, когда-то, ещё при Сталине, был местом для ссылок, и где, говорят, добывали золото.
- Мы рванем туда и будем там сидеть, пока не надоест. И пусть ищут. Может, и найдут тех, кого надо... Мы ничего не брали там, и ничего не украли. - Швед говорил твердо и убедительно. Действительно, ничего.
- Да.. Но как мы попадем на Безымянный? Погодка, однако... - Миша переступил с ноги на ногу.
- А у нас выбор есть? Кто на самолёте желает? Или на ледоколе? Пешком лучше. Пропеллеры не сломали ещё? Тут всего где-то 15 километров, может, и поменьше, - не раздумывая о тонкостях, сказал Швед. - Это тьфу! А что нам остается? Сидеть и дрожать?
- Выйдут на нас легко, кто тащил, неизвестно, но повесят всё. Эти-то ташили не в карманах. - Согласился Агап. - Не отмоешься долго. Не, я за. И чем скорей, тем лучше. Мы летом туда за час добирались на своих двоих.
- Зачем я с вами пошёл, - заныл Колотилин. - Мамка... хочу к мамке...
- Башка, мы отдыхали на Безымянном, ты понял? Где мы ночевали?
- На Безымянке, там нам дали жевачку и конфет.- Повторял Башка- Мы были на Безике, - твёрдо, даже жёстко и медленно говорил Швед.
На Безымянном бывали все.
- Не-а, я забыл, я не знаю, - гундяво ревел Башка.
- Ну так будешь, - внушал ему Швед.
- А если там кто есть? - Вопрос Зайчика Шведа не смутил.
- Вряд ли... Сегодня что у нас? вторник... Это в пятницу понаедут, а сегодня по такой погоде? Нет, думаю, что там никого нет, даже если и были, вчера все выехали... Что делать в такую погоду? Да что об этом гадать?
Ну да, доводы Шведа были весомы.
- Я без шапки-и-и.. Замерзну-у-у...
-А это на что? вот твоя шапка, – Щвед натянул капюшон на лицо Колотилина.
Теперь только обнаружили, что у Карася не хватало рукавички, то ли в подвале оставил, то ли по дороге выронил, а Агашин потерял меховые перчатки.
Взбадривая себя тем, что Безымянный самое лучшее, что можно придумать, они шли по снежной уже дороге, невыспавшиеся, раздраженные, но силы придавал страх и ощущение нового приключения, что ни говорите.
Ясно, что влипли по самое некуда... И кто там будет разбираться? Всё припомнят. Давешние события, из-за которых они оказались вместе, померкли перед тем, что на них могут навешать..
Они прошли уже прилично, как их догнал микроавтобус. Мишка непонятно с чего взял и голоснул, водитель с другого непонятно чего, остановил машину
***
Игореха Подковинский остался в Заполярном городке после армии. Ему здесь понравилось. Он любил охоту – её не запрещали и даже случалось на медведя ходили.
Зимой ловил полярных куропаток, а рыбалка потрясала обилием рыбы и видов её. Грибы и ягода – как в сказке, заливали все сопки. А девушки не было . В первый отпуск он поехал с целью – найти жену. Игорёха не был ни уродом, ни дураком, он хотел, чтобы девушка тоже любила собирать бруснику и маслят, ловить рыбу и воспитывать ну хотя бы двоих ребятишек. Он работал водителем в геологоэкспедиции, и ему дали жильё – одну комнату в бараке, а если женится, квартира в новом доме точно обеспечена.
Из отпуска в сентябре Подковинский хотел привезти Машку, Маша никогда нигде не была, кроме своего города недалеко от Москвы. Она закончила кулинарно-торговый техникум и жила в ожидании чуда – встретится хороший нормальный парень, который ее полюбит и они сыграют веселую свадьбу.
Маша с серыми глазами и руками, которые умели и любили готовить салаты и печеньки, ходила на дискотки, там и высмотрел её приехавший в отпуск Игорёха Подковинский, а времени у него было уже в обрез, отпуск не резиновый. И мать его расстроилась, она думала, сын останется. А он, порасспросив о девчонках, вдруг присмотрел Машу, о которой и сказать нечего. Маше парень понравился, но он отличался от других тем, что постоянно рассказывал про свой север. И так преподносил, что с ним решили уехать его школьный дружок Серёга Муромцев и мать Маши, Зоя Павловна, как ни странно.
Серёга? - можно, вам, Зоя Павловна, будет не просто. Жилья не найти, а вот Маша …
- Маш, хочешь на Север?
- Не знаю. – Игорёха её длинные волосы гладит и перебирает, он увлёкся девчонкой. А она ещё не знает, готова ли ехать неизвестно куда с этим интересным парнем, с ним всё не так, как с другими.
- А поедем со мной, как вы, тётя Зоя, отпускаете дочь?
- Сама пусть решает. У неё жених вроде есть.
Женихом они называли Кольку Тарасенко, он работал где-то в Москве, приезжал на выходные в город и встречался с Машей. Но серьезых отношений не заводил: типа, а куда я её приведу? Хаты в Москве нет, общага только, а в городке он жить не хочет.
Маше говорили, что у него в Столице есть кто-то, она спросила Кольку об этом, он рассердился, ты что, меня контролируешь? - и теперь не приезжал и они вместе не гуляли.
И пока у них «были отношения», Маше казалось, что это и есть если не любовь, то какие-то чувства, а теперь ей показалось, что она любит Колю, и теперь без встреч с ним жить не может. А он как бы избегал её.
И в эти дни Игорёха Подковинский встретил Машу, и она ему понравилась.
Маша сказала, что у неё есть жених. Да и Тарас вдруг повёл себя странно, а такое бывает, имеют – не берегут, и не надо им, а когда терять начинают, цепляются.
Подковинского это даже взбодрило. Он спросил Машу, а кем она себя считает рядом с перебежчиком? Если это жених, то Игорёха америкнский космонавт. Тут уже кончился отпуск, а Маша не рвется уехать с Игорем. Он увлекся девушкой и стал напрямую приглашать «Поедем со мной. Как как – женой». «Да мне подумать надо». «Хорошо, думай, я буду ждать. Но не долго, жизнь дана не на ожидания». Встречи закончились тем, что Маша стала близкой девушкой Игорёхи. «Машка, ты у меня одна, не думай много, я тебе весь расклад показал». Мать Игоря сказала, тебе с нею жить, ты выбираешь не по бумажке, а головой и сердцем. Оставайся здесь, если она не хочет твоих северов.
- Нет, мама, жена начинается с нитки. Куда иголка, туда и Маша. Мы там будем как с чистого листа.
Договорились, что Игорь уезжает и готовится к тому, что через месяц приедет Маша. Ей предстояло уволиться, собраться, а билеты Игорь уже заказал.
Но через месяц Маша не приехала. Родители попали в дорожное происшествие, мать погибла, отец не приходил в себя уже третий месяц. Игорь уже хотел вернуться в городок. Но получил письмо от матери, Машка твоя ребенка ждет, и ты что теперь?
Игорь был уверен, его ребёнок, и не знал, что делать, Маша похоронила отца и теперь горевала так, что не отвечала и не звонила.
Игорь не понимал, что происходит.
Вдруг Маша на днях сообщает, что вылетает, жди нас. Кого нас?
Поздно ночью Маша позвонила опять, но из аэропорта, «встречай, мы прибыли». И вот Подковинский несся на «микрахе» , а в голове одно – Машка в положении 7 месяцев беременности летает через всю страну, и ведёт себя ну почти легкомыслнно, и это наполняло его непонятными чувствами, он ждал всю зиму, а теперь мечтал стать самолетом, чтоб скорее увидеть её.
Увидев на дороге группу ребят машинально тормознул, не вглядываясь и не думая. Взял какую-то сумму денег за проезд, и их вернул, когда парни попросили остановиться на Безымянном. «Да поскорее вы, у меня жена рожает» - почему-то сказал им. А Швед, не веря в такую удачу, пожелал мальчика. Подковинский вспомнил про этих пассажиров через день, когда вовсю шли поиски подростков, и всё обросло такими слухами, что и правды невозможно было разглядеть.
****
Еще с час мальчишки шли по снегу, проваливаясь на заваленной дороге. Но она была четко и ясно обозначена столбами и заграждениями.
Молились, чтобы на базе никого не было.
И здесь им тоже повезло
Уже было светло, когда они подошли к тем нескольким строениям и поняли, что здесь никого, особенно когда увидели красноречивые запоры на дверях и никаких следов на чистом и глубоком снегу.
Вокруг одни сопки и снег, укрывший и сопки и несколько домов выше крыш.
Они не пошли в запертое на замок здание бывшей школы, куда вела еле заметная тропа, а побрели, усталые и мокрые, к небольшому, в три окна по стене, дому с подпертой толстой длинной доской дверью. Она, вероятно, всю зиму простояла и нелегко поддалась.
И когда с трудом открыли дверь, забитую снегом, и зашли, громко топая, в большую и холодную комнату, с окнами, занесенными до верху, так что день пробиться не мог, тогда они поняли, что убежали от всего, что навалилось на них.
У них появился приют и какая-то свобода.
.
продолжение.