Рецензии на произведение «Цветы Зла»

Дорогой Александр! Прочитал Вашу книгу "Дорога моя путеводная" и нашёл её замечательной во всех отношениях. в том числе и как исторический источник. Прилагаю к сему свою рецензию на это произведение.Анатолий АПОСТОЛОВ
ИЗ ПРОШЛОЙ ЖИЗНИ БИОРОБОТОВ

О книге Александра-Николая Лофиченко «Дорога моя путеводная. Улицы моего детства: рассказы». Московская городская организация Союза писателей России. М. 2011. – 164с.

В этом скромном сборнике рассказов-воспоминаний ветеран труда, инженер-гидротехник и писатель Александр-Николай Лофиченко повествует нам о своём детстве, прошедшем в городах и весях советской Империи послевоенного времени.
Как в старой чёрно-белой документальной киноленте, проходит перед нами жизнь советских «людей-победителей». Жизнь на грани выживания глазами младенчика-ребёнка-подростка в девяти разных насёлённых пунктах, начиная с Ташауза в бассейне Аму-Дарьи и Кицкан в голодной Молдавии с 1942-47 гг., Ельца, Чапаевска и Челябинска 1949-53 гг. и кончая подмосковной Новой Малаховкой, что по Казанской железной дороге 1954-56 гг.
Здесь запечатлённое и пропущенное через сердце прошлое стало документом эпохи, свидетельским показанием. Изобразительный язык писателя Лофиченко весьма скуп, в нём нет мистической лирики, мало метафор, гипербол и метаморфоз. Язык этой книги намеренно газетный, информационно-документальный, и это хорошо, так как именно благодаря такому «бесстрастному языку» автора веришь всему тому, о чём он пишет.
Книга бытописателя Александра-Николая Лофиченко – это своеобразная книга памяти о своих предках и о своих современниках. Это воспоминания свидетеля эпохи о мучительном преодолении непреодолимой реальности жуткого бытия.
Это рассказы о трудных путях русского человека, о его непременно «крутом маршруте» - от порога родильного дома до края могилы на смиренном кладбище.
Это житейские были о стране «рискованного проживания», будь то город развалин Ливны, или Чапаевск с его производством химического оружия, или же город Елец с его «старинным тюремным централом, богодельней-больницей и через дорогу от них древним городским кладбищем с кирпичной, высокой стеной и большими, широкими кирпичными воротами». (с.100).
Это книга о голодном, послевоенном детстве, о жителях городков-бицентров, «закрытых» городов и посёлков городского типа, о «людях жёлтого цвета» и прочих иных, чья короткая жизнь на уровне биологического выживания, в конце концов, оказалась напрасной, и которые исчезли как вид сразу же после развала СССР. (Рассказ «Чапаевск-1953», с.146-147).
Книга Памяти, книга дорог пройденных и пережитых нами, ровесниками автора, но не пройденных ещё потомками. Перед глазами читателя проходит череда самых загрязнённых городов Поволжья, с их бесчисленными трубами секретных военных заводов. Череда градообразующих военных объектов(«почтовых ящиков»), с их огороженными высоченными с колючей проволокой по верху заборами, с их, никогда не пересыхающими (и не замерзающими зимой) большими и малыми оранжевого и жёлтого цвета ручьями и речушками с бесхитростными названиями –«Тротиловка», «Динамитка» Опасные для всего живого химические производства, с их испытательными полигонами-шахтами, с их рукотворными озёрами (отстойниками-накопителями) с мёртвой, «диоксиновой» водой, которая разлагает живые ткани и одежды людей.
Города многодетных вдов, постоянно пьяных калек и весёлых инвалидов, нищих учителей и врачей, где юные пионеры, сняв с себя галстуки, втайне от учителей и родителей просили на рынке милостыню.(Рассказ «Елец 1949—52» -с.102).
Жизнь весёлых жёлтых «биороботов» на закате сталинской эпохи, никчёмное существование на грани отчаяния ставших никому ненужными сотен тысяч безногих инвалидов войны, человеческих обрубков (фронтовых калек) с их нарочито весёлыми и хвастливыми разговорами и частными попытками суицида на большие праздники, особенно 9 Мая…

Незатейливо житие-бытие этих граждан «страны мечтателей, страны героев» -повальное пьянство и блуд, неустроенный быт в бараках и мазанках, и непролазная грязь весной на улицах. («После схода талой воды с улиц, местный грунт превращался в непролазную грязь, такую глубокую и вязкую, что при ходьбе ноги вылезали из сапог, оставляя их крепко завязшими в ней» – с.149).
Незатейливым был и досуг этих всегда весёлых граждан-оптимистов. Довольно грубыми и примитивными были развлечения трудового класса. Любили жители славного города Чапаевска «струнить двуногих волков», устраивать на снежных дорожках вертикально стоящие петли из стальной проволоки, которые прикреплялись к земле большими гвоздями, а потом с удовольствием наблюдали за падающими в снег отчаянно матерящимися прохожими. («Я помню, как, чертыхаясь, вечером злой приходил мой отец, упавший по дороге домой, попав одной ногой в такую петлю. Такая злая забава продолжалась и летом, собенно чревато это было для тех, кто шёл домой с арбузом в руках» - с.148.)
Шумны и хмельны были их рождественские уличные шествия по улицам городка. Они были чем-то похожи на языческие камлания, а порой на на шумный средневековый балаган, с его безумными, мрачными плясками и весёлым матом. (
«Было в этом красочном, новогоднем, чисто скоморошьем шествии что-то языческое, мистически страшное и, в то же время, волшебно завораживающее. Если ж е кто неловко падал с недопитой бутылкой, то слышалось весёлое чертыханье, и тут же лежащий прикладывался к бутылке. И все опять с удовольствием падали и весело барактались рядом. И такие шествия происходили не один день. И было видно, что происходили они не случайно, а даже, наоборот, к ним заранее и тщательно готовились. А потом весной после окончательного стаивания снега на улицах появлялись облепленные илом и грязью трупики нежелательных новорождённых младенцев» - с.149)
Многое из того, что рассказал в своей книге Александр-Николай Лофиченко, является ещё одним, может быть сотым, а может уже и тысячным живым свидетельством о своей эпохе, которое вполне может стать документальным приложением к первой части моего романа «Княж-Погост», особенно к главе «Дедушка Красивый». Здесь все атрибуты послевоенного нашего бытия: голодное детство и скудное питание, зелёная трава «кашка», чёрный паслён, мамалыга на воде, запечённые на костре раки и речные устрицы-перловицы. Знакомы мне и смертельно опасные игры «детей войны» с неразорвавшимися минами, снарядами и бомбами. И все эти мытарства детей и взрослых проходят на фоне героического, на грани возможного, восстановления разрушенного войной хозяйства, мелиорации, осущениея болот и борьбы с засухой, покорения природы и создания при этом « настоящего человека нового типа».
Грустно читать эти рассказы о детстве Коли. Когда читаешь эту книгу бытописателя Лофиченко о стране повального оптимизма, веселья и веры в светлое будущее обречённых на скорую смерть «людей жёлтого цвета», то невольно вспоминаешь другую, пожалуй, самую древнюю в мире книгу – Книгу ДЗИАН. особенно последние (VIII-XII) священные станцы из неё:
31. Животные разъединились первыми. Они начали порождать. Двуединый человек тоже разъединился. Он сказал: «Будем как они; будем сочетаться и создавать тварей».
38. Третья Раса зародила Четвёртую расу. Первая раса была лунного цвета; Вторая – жёлтая, золоту подобная; Третья – красная; Четвёртая – коричневая, ставшая чёрной от греха.
40. …Тогда Третья и Четвертая (расы) возгордились: «Мы мудры. Мы Цари, мы боги».
41. Они взяли жён, прекрасных видом, жён от разумалишённых, узкоголовых. Они породили чудовищ, злобных демонов, самцов и самок.
42. Они построили храмы для тела человеческого, (а не для Духа). Мужей и жён стали боготворить они.
43. Они построили огромные города. Из белого камня гор и чёрного камня высекали они свои собственные изображения по размеру и подобию своему и поклонялись им.
44. Огромные изображения воздвигли они.
45. Надвинулись (тогда) Первые великие воды. Семь больших островов поглотили они.
47. Не многие остались, несколько жёлтых, несколько коричневых и чёрных и несколько красных. ЛЮДИ ЛУННОГО ЦВЕТА ИСЧЕЗЛИ НАВСЕГДА.
О чём нам поведала книга Александра-Николая Лофиченко? О гибели славянского мира, о гибели русского славянина, о том, как медленно и неуклонно исчезает как вид белый человек, потомок божественных «людей лунного цвета». Когда умрёт последний русский? Когда исчезнет с лица Земли последний славянин? Никто не знает. Никто до конца не знает возможностей великого этноса, ставшего в ХХ веке главным предметом и основным материалом дьявольского эксперимента. Трудно было славяно-русам выживать в прошлом веке вблизи водоёмов с мёртвой водой, близ речки Ипритки и Тротилова озера, но ещё труднее, почти невозможно, им стало выживать в «крутом растворе серной кислоты» нашего современного бесчеловечного мира, на своей, ставшей вдруг чужой земле…
Но не будем отчаиваться, будем всегда помнить мудрые станцы из Книги Жизни ДЗИАН. Давайте ещё раз посмотрим на фотографию, помещённую на обложке книги Александра-Николая Лофиченко, на которой изображены три грации-отроковицы из подмосковного дачного посёлка Малаховка (1954-56гг.). Чем занимаются эти ещё не распустившиеся в своей соблазнительной красе юные изящные создания? Они ищут на ладонях у своих ровесников-мальчишек следы от сорванных ночью колючих роз, которые оказались лежащими на открытых верандах у их постелей… Будущие невесты и жёны хотят знать своих поклонников в лицо. И это правильно – потомство должно быть здоровым во всех отношениях…

А.Г. АПОСТОЛОВ,
действительный член Международной
Кирилло-Мефодиевской академии славянского просвещения.

27 октября 2013 года

Анатолий Апостолов   28.10.2013 08:30   Заявить о нарушении

Спорный вопрос :)

Алексей Косиновъ   12.03.2011 01:58   Заявить о нарушении

Спорить не буду.
Но именно такие ассоциации возникли после прочтения.

Людмила Идущая   12.03.2011 14:28   Заявить о нарушении

Яд из лютиков использовался у Шекспира в "Ромео и Джульетта". Джульетта не подавала признаков жизни. Именно этот яд применил Гофман.

Алексей Косиновъ   08.03.2011 17:02   Заявить о нарушении

Да, есть много праведников среди людей. Только в силу своей праведности они скромны, и потому - неизвестны, и потому не всегда могут нам служить примером ...:)

Владимир Ус-Ненько   27.02.2011 11:00   Заявить о нарушении