Логос
Материальность сознания. Психология. Вне духовной оси, без бытия и бога-отца. Без авторитетов. Только эмоционально-психологическое полотно. Вечно ткущееся во все стороны. Вечно колеблющееся, танцующее, полощащееся.
Факт, как причина эмоциональной реакции. Эрекции. С последующим объяснением и развитием. От причин(прошлого), к следствиям(будущему). И прошлое-будущее здесь психологическое состояние говорителя.
Эту тему рассказчик будет полоскать сколь угодно долго - каждый раз заново, пока не перебьется другой. Аналогичной по стилю и содержанию, но иной по основанию возникновения, хотя столь-же материалистической.
И сюда, в этот нарратив, будут вплетены реакции публики, их встречные истории и оценки. Семья, дети и родителя, братья и сестры, друзья и сосолуживцы, одноклассники и случайные знакомые. Еще - авторитетные знакомые знакомых.
Земля, Россия и Путин.
Фантазии, гипотезы, сарказм, неоправданность ожиданий, обманутость в лучших чувствах.
Ирония и пафос, горечь и разочарование, надежды и позитивность, то есть, хорошесть говорящего.
Короче, большой концерт для расширенного симфонического оркестра. Женский логос.
Забытая , преданная, немодная, архаическая духовность. Чувствуете, звучит иронически, если не сказать гротескно. Да и сам говорящий понимает, насколько оно недостоверно, неуместно, фальшиво. И прибавляет пафоса, иногда дрожи, порой слезы. Не спасает.
Бог-отец, святой дух, бог-сын. Бытие, душа, вера. Этика. строгое деление на мужское и женское. Таинства и неисповедимые пути. Приподнятость духа (аполлонический логос) и приземленность вещного (дионисийство). Геройство. Распятие. Двойственность. Спасение. Пир духа.
Годится лишь для длинных сериалов из средневеково-античной жизни.
Ну, и для меня-ретрограда.
И все-же просится слеза, кто мало видел много плачет...
Кто и зачем определил в стражники, приставил к Челябинску, как месту, которое не могу покинуть. Даже на пару недель, неделю. Два дня, и нужно обратно. Срочно. Зачем. Что здесь зарыто.
Отец, который папа, был либеральным интеллигентом, антисталинским, чистым и честным, безоговорочно порядочным, умным, эрудированным и творческим человеком. Еврей без языка и синагоги. Никаких иудейских признаков.
Став судьей обрел себя в полной мере.
Право, закон, правосудие, как баланс меж справедливостью и свободой. Мерой свободы является справедливость, а мерой справедливости-свобода.
Фемида слепа, когда взвешивает итоги.А когда оценивает - зряча.
Судебная власть, говорил отец, в полной мере проявляется не столько в общеобязательной природе судебного акта, сколько в оценке доказательств. Во взгляде судьи, смотрящего на факты. Взвешивающего, измеряющего и непосредственного.
Еще в той внутренней достоверности, порядочности, этичности и многоопытности, которые позволяет только этому взгляду быть судейским. Никакой другой не подходит. Этот глаз видит истину там, где всем представляется ложь, обман или пустота.
И мама. Блестящий журналист, редактор, режиссер. Человек, которого можно было поначалу принять за одержимого. Профессией. Семьей. Ребенком. Отличница.
Все и всегда лучше всех. На пятерку с десятью плюсами.
Золотая медаль, с отличием Ленинградский Универ(факультет журналистики) в пятьдесят седьмом. Потом, в шестидесятых, уже заочно, театральный. Тож Ленинградский. В котором преподавали Товстоногов и Карасик. С погружением за кулисы БДТ.
Студия телевидения. Прямые эфиры, командировки. Тайга, Тундра, Памир.
Металлурги и горняки, геологи и газодобытчики, золотоискатели и великие артисты.
Спектр знакомств- от Камчатки до Рима.
Игорь Жуков, Виктор Бокарев, братья Морозовы, Миша Плоткин, Геннадий Хазанов, Ариэль, Валерий Леонтьев.
Врачи, учителя, староверы, пастухи.
Мирошниченко, Дьяконов, Пивер, Кербель, Вербицкий. Театры и Киностудии, ансамбли и союзы художников, писатели и...
Василий Аксенов, еще тогда, в шестидесятых, в городе на Неве за ней приударял. Мама отказала. Почему -он сморкался в бумажку. А надо было в благородный платочек. Не прошел контроль.
Имя им - легион, а ей - успех. Супер-женщина, супер-мать, супер-режиссер, супер-хозяйка. Даж круче еврейских мамочек. Под танк - с удовольствием, только покажите, где он. Героиня.
Казалось бы, мне туда - в юристы.
Или сюда, в журналисты.
И там,и там свои. Родные, доброжелательные. Они тебя знают, любят, помогут. Наставят.
И если бы пошел сразу в юристы - Порфирий Петрович. Прошу любить и жаловать. По духу близкий.
А если туда - левое, пафосное, художественное. О людях хороших.
И, пожалуйста, будучи адвокатом, пишу заметки.
Отец, который папа -главный авторитет, вернее прямой носитель главного.Сначала перевели из обычной, ну как обычной, необычной конечно, 121 школы, в которой обучались все "хорошие" дети из "хороших" семей, в 31-ю, физико-математическую.
Как же, показалось, у сына талант к арифметике - он в четвертом классе выйграл математическую олимпиаду.
Аплодисменты. Родня ликовала. Наш заступил на лестницу в небо. Физмат. Космос и бомба, Ландау и Сахаров, Капица и Резерфорд.
Всяко круче, чем ветка сирени. Солидней, устойчивей, продуктивней.Там можно без колебаний, без пьянки и отчаянья, без бытия и бездны. просто выучится. На большого ученого.
Чуточку старания, диссертация с авторитетом и доцентской зарплатой в кармане.
После физмашколы сдал на тройки в МФТИ. Не взяли. Но даж с такими оценками брали в любой другой. Хоть московский, хоть тьмутараканский. Выбрал свой, Челябинский. По совету дяди Робы - динамику и прочность машин. Сопромат. Сильно математизированная инженерная специальность. Исследовательская.Ну, мне ли арифметик бояться.
Почему, все просто. Жить дома, ходить в клуб "Атлет" на культуризм, без потери двора и друзей, дедушек и бабушек, папы и мамы. Тут все сошлось.
Красный диплом, кафедра физики, аспирантура. Голография, лазеры, Миша Бойко.Младший Зельдович
Блеск и нищета партизанок. Нет, господа, перестройка.
На самом деле, жил под собою не чуя страны. В пафосе естественно-научном, художественно-атеистическом, прогрессивно-нигилистическом.
Джаз-винил, кофе-эспрессо, культуризм, гитара, сухое вино, джинсы, кожан из Италии, Булгаков, Гессе, Достоевский, математические методы классической механики и сигареты "Родопи". Супер-костюм. Не подступиться.
Мог тонко говорить о Достоевском, Арнольде, топологии, Курте Воннегуте, Тарсковском и Шукшине. Цитировать Ильфа, Высоцкого и Жванецкого. С первых нот распознать Пинк Флойд, Кинг Кримсон и Махавишну. Сыграть на гитаре Мишель или Лет ми роул ит. Двадцать четыре раза подтянуться за голову.
Павлин с обезьянним хвостом. А внутре пусто. Привык, что любят,встречают, аплодируют, восхищаются.
Любовь- это что.
Секс понятно, сразу после флирта. Цель, пик, успех. Без устали и сожаления. Победы.
Родители - это я, мои, навсегда. Безраздельно. Деды-тоже.
Все мое. Успех, женщины, восторги.
- Гражданин, когда платить будете...
Перестройка. Ну, наконец-то. Нас, исстрадавшихся под гнетом и бременем советского, выпускают.
Из сокрытых в толщах лабораторий, из-под пригляда спецслужб, из железного обруча советской интеллигенции.
Допускают до просто жизни.
Хочешь, торгуй шашлыками, хочешь- компьютерами, джинсами.
Ехай Польщу, Турцию, Китай. Покупай без очереди машинки, квартирки и путевки в зарубеж.
Главный враг мертв. Растоптан, уничтожен.
Нет больше коммунизма в одной, отдельно взятой.
Свободен.
Система не подвела. Вернее, сословие. Раскрыли объятия вновь испеченному юристу. Еще-бы, такой папа. И мать не промах, свой, короче.
Закончил Уральскую академию госслужбы. Разумеется, заочно. А не хрена мне очное, кто деньгу будет заколачивать. Новое право - новые люди.
Взял кредит, купил две квартиры, соединил в одну.Это еще в девяносто пятом. получил сто десять метров. Две ванных, два туалета, хозяйственная комната, кухня 16 метров, столовая, гостиная, детская спальня и балкон с лоджией. Евроремонт, немецка-руманская мебель, испанская сантехника, паркет, евроокна, кондиционеры.
И тут подоспела оно, головокружение. Справился, доказал, смог. По ночам снился Ельцин. Как-будто у него советником. Незаметно-заметным. Авторитетным.
И столы. С вечера до утра. Отмечалось все, даже если ничего не было.
Шампань с ликером Амаретто, водка Смирнофф, водка Распутин, Водка Абсолют, Левша...
Заграница. Италия, Испания, Кипр, Венгрия, Чехия. Куда им, малохольным. Ни размаха, ни куража. Вот мы...
Баня, столы, куражи. И страх, безотчетный, пожирающий, вытряхивающий.
Неужели все так просто - не может быть.
Может, Федя, может.
Гражданин, когда платить будете...
Вдруг сломалась семья. Насовсем. Начисто.
- Уходи!
Как, что, почему, ты еще пожалеешь...
- Уходи, не могу больше. Не можем.
Внял, обиделся, гордо вышел, неся два пакетика с бельем. Думал, пару дней, все уляжется, умнется. Вернусь до конца недели.
Не-а, оказалось все.
Впервые заговорил с дочерью только через два года.В две тысячи третьем, когда с переломом в больницу попал.
Другие статьи в литературном дневнике:
