октябрь 64Тогда, в пять лет, церковь напугала его. Сильно. Там все было чужим - абсолютно. Богомольные, злые старушки, поп, иконы, свечки. Запах, свет, звук. Ведь жизнь - это солнце, зелень, двор, пацаны, игрушки, машинки и телевизор. Когда искрит, пенится, улыбается, а тут... Когда умирал дед Саша, Димасик болел. Лежал в соседней комнате на большой родительской тахте - лекарства, градусник, пижамка, компрессик, игрушки. Четыре года - большой мальчик. - Дед Саша приболел, - сказал он, - не волнуйся и лежи спокойно. Через какое-то время в комнату вползла генеральша - маленькая сухонькая старушонка со второго этажа. - Деда Саша твой - преставился, царствие небесное. Поплачь, родной, дедушке приятно будет. Димасик ничего не понял - что такое "преставился", какое-такое царствие, почему небесное и, главное, зачем плакать. Генеральша подошла поближе и перекрестила - сначала себя, потом его. - упокой, господь, душу грешную раба твоего александра, хороший был человек. - Что случилось, и почему так шумно? Наконец ушла. Через какое-то время зашел отец. - Что, дед умер? Димасик перестал понимать в принципе. Конечно, отец главнее всех, в том числе, генеральши. И вообще - она старая. И несерьезная - кресты в воздухе кладет. С другой стороны, очевидно, что-то случилось - важное, непонятное, хмурое. И почему нельзя к деду... За стеной суета продолжалась. Хлопали двери, топотали по коридору чьи-то ноги, доносился невнятный гул многих голосов. Внезапно объявилась мама - влетела в комнату в расстегнутом пальто и заплаканным лицом. - У нас дедушка умер! © Copyright: Адвоинженер, 2019.
Другие статьи в литературном дневнике:
|