Арии Дона Селеби

Рома Грачев сообщил, книга о Челябинске, составленная из очерков рядовых горожан, моих в том числе, готова к бесплатному выпуску. Бумажный вариант будет стоить триста рэ. Отрадно.

Арии Дона Селеби. Такое название придумал для книги о родном месте, местах.
К довоенному Челябинску рука не дотягивается. И это понятно - семья отца, хвала небу, эвакуирована из Мариуполя в сорок первом, а мамина - после войны. поэтому моя личная история в городе начинается оттуда - с Танкограда.
В этом смысле Челябинск переиздан, заново рожден войной, и является местом, где расположены железные заводы и железные дороги.

Заводское гражданство, прописка. А центр - маска, прикрывающая сталеплавильни, литейки, домны, станы и паровозы.
Онтология челябинца - крепость-замок-завод, поселок-деревня, заводская община -коллектив. План, как жреческое заклинание, труд, как подневольная рутина и, одновременно, жертвоприношение.

Дон, синьор - директор, начальник замка, над ним дракон - министерство.
Свита - заводоуправление, жрец - секретарь парткома, который подчинен жрецам высшего порядка - райкомовскому, горкомовскому, обкомовскову. А религия - коммунизм. Сейчас трудно, но всем, а потом будет сладко, и тоже всем.

Жизнь человека практически на сто процентов определялась крепостью.
Дом культуры, дворец спорта, столовка, поселок, тепло и свет, санатории и пионерские лагеря, матпомощь, продуктовые пакеты и похороны. Даж зарплату выдавали жене, если муж пьющий. Прорабатывали, учили, воспитывали.

Где-то вдалеке маска, скрывающая заводскую личину - большой проспект, телевышка, библиотека, три театра, вокзал, учреждения и обком. Площадь с Ильичом, горсад, остатки Селеби-бора. Трамваи и троллейбусы, вузы, технари и шарашки.

Я ни разу не заводской. По крайней мере, так казалось. Центр.
Отец - юрист, судья, мать - журналист, режиссер. Дед, который в войну жил энергетиком на танковом заводе, к моменту моего рождения работал в Гипротяжмаше. Другой - танковый комбриг, в шестьдесят первом уже в отставке, председательствовал в совете ветеранов. Бабушки - не работали, обе.

И для меня город - это двор-район в центре. Сам центр узкий, протянутый вдоль улицы Спартака - от ЧТЗ до Селеби-бора, а заводы - нечто большое, периферийное, грозное, сумрачное, железное.

Так или иначе, Селеби-центр - моя сознательная форма города. То есть, слово-понятие "город" внутренне раскрывается, понимается только как Селеби-центр. Другие города - точки на карте, декорации, виды, планы. Вокзал, рестораны, офисы и гостиницы. Феномены.

Если уйти от теории-созерцания к субъект-объектному описанию - все как у всех. Есть красивые города, есть столицы мира, есть просто удобные - средние или маленькие и уютные, чистые и ухоженные, а есть Челябинск, где все наоборот.
Где эстетика, экология и уют расположены на другом конце ленты мебиуса - ровно там, где начинаются вечность с бесконечностью.

Но во внутреннем пространстве, душе вечное тождество: "Город - это Челябинск".

Другие статьи в литературном дневнике:

• 31.12.2019. Суета сует и всяческое хорошо
• 30.12.2019. Нулевая верста
• 29.12.2019. Русский рай
• 28.12.2019. Поздравления
• 27.12.2019. Вещество
• 21.12.2019. Праздник к нам приходит
• 19.12.2019. Соки Воды
• 14.12.2019. Тиски
• 11.12.2019. Связь
• 10.12.2019. Закройщики
• 09.12.2019. Уют
• 08.12.2019. Слово
• 07.12.2019. Арии Дона Селеби
• 06.12.2019. Марксово племя
• 05.12.2019. Повелитель числа.
• 03.12.2019. Мыслеподобие