В одной из программ "Посткриптума" на телеканале ТВЦ объявлено о цикле передач "Фурии революции".
Первая была посвящена "фурии" Ларисе Рейснер. Именно она послужила прообразом женщины -Комиссара в "Оптимистической трагедии" Всеволода Вишневского.
Я, однако, едва автор "Посткриптума" Пушков назвал ее имя, вспомнила не о своей университетской сокурснице Алле, от которой и услышала впервые о Ларисе Рейснер, не имея тогда о ней никакого понятия.
Позже, просматривая белорусские газеты 20-х годов, чтобы лучше представить себе эпоху, в которой жил мой герой,- поэт, журналист и сценарист Анатолий Ажгирей ( Вольный),- я наткнулась и на очерки Рейснер. Оказывается, она писала о судебном процессе над кулаками, якобы убивших белорусского селькора Лапицкого, который разоблачил их за укрывательство зерна от государства.
Я удивилась, что такая рафинированная особа писала о таких "приземленных" вещах. О том, что она именно такая, я была убеждена потому, что ею заинтересовалась моя однокурсница Алла. Только она и могла выбрать то ли для курсовой, то ли просто из собственного интереса знаменитую в свое время революционерку, о которой, признаюсь, я и понятия не имела. Коллонтай, Арманд... - эти имена были известны всем, Рейснер, очевидно, только "гурманам". И, как я теперь полагаю, Алла видела в Рейснер не столько революционерку, сколько женщину, "умевшую жить красиво" в любое время.
Алла имела много мужчин, напускала тумана на свою родословную, то утверждая, что происходит из старинного польского рода, то заявляя о бедности семьи, когда вставал вопрос о назначении стипендии.
Выйдя замуж за комсомольского работника и родив от него дочь, развелась с ним и вышла за литературного критика(Рейснер ушла от красавца Раскольникова к некрасивому, но более влиятельному Радеку). Ему она родила еще двоих дочерей, но при последних родах умерла.
Ее муж воспитал всех троих дочерей, старшая из которых (от первого брака) сама стала литературным критиком.
Когда Алла так безвременно умерла (наверно, ей было столько же, сколько и Ларисе Рейснер, когда та скончалась от тифа; чужую судьбу опасно примерять на себя), ее неутешный муж собрал и издал ее стихи. Рецензии на сборник были самые хвалебные, критики отмечали, что Алла была замечательным поэтом.
К большому сожалению, мне так и не удалось прочесть их:я не видела сборник в продаже, а к мужу Аллы мне не хотелось обращаться. Она долгое время скрывала связь с ним, и мне запомнилась та неловкость, которую они испытали, когда я как-то встретила их вместе. Алла даже не познакомила меня с ним. Может быть, у нее были опасения, что я случайно скажу что-то не то о прошлом из ее студенческих лет?
О том, что Алла писала стихи, я понятия не имела. Она никогда об этом не говорила, и стихи свои при мне ни разу не читала. Наверно, они действительно хорошие, чего не скажешь о стихах Рейснер. Я прочла несколько, найдя их в Интернете. Это не стихи, а графоманские "вирши", и не случайно Гумилев отверг их, а затем и саму красавицу Ларису, считавшую себя поэтессой.
Между тем, ею восхищалась вся известная литературная рать двадцатых годов - от Мандельштама до Пастернака и Варлама Шаламова. Но это был восторг перед Женщиной,- Красавицы с "мужской судьбой". У своего первого мужа Раскольника она даже числилась адъютантом. Позже стала комиссаром Морского штаба. Несмотря на Гражданскую войну, жила в роскоши, считая, что заслуживает эти блага, борясь за народное счастье.
В Интернете я нашла документальную повесть о ней, но, начав читать ее, бросила:показалось скучным и неинтересным. Очередной миф о "фурии" революции, написанный давней поклонницей Ларисы Рейснер, о чем она сама сообщает в предисловии к книге.
И я снова подумала о моей сокурснице Алле...
