Почему художник боится украинцев, но не русских
Почему художник Юлиан Далеску боится украинцев а не русских?
После очередной выставки картин в стиле дигитальживопись и фотоколлаж мы сидим в обычном китайском ресторане. Жена художника Юлиана пригласила на продолжение обсуждения в узком кругу. Её муж некогда весьма заметная фигура в союзе художников Молдавии. Здесь в Баварии оказался не востребованным. Все тяготы выживания легли на плечи жены. Но основная нагрузка на её судьбу легла в связи с былой значимостью мужа. Но давайте по порядку.
Муж в кишинёвском бомонде был особенно важен. Он строил из себя борца против «кровавого режима». Творчество её мужа всегда вызывало у меня противоречивое чувства. Постоянно мучил вопрос, что в нём — художественный гений или комплекс психических отклонений?
Как разделить реальную шизофрению, как болезнь от другого — от того , что Юлиан искусственно создаёт образ «безумного гения». Этот образ позволяет ему выделится в своей среде.
Всё дело в том, что во времена позднего СССР, когда власть перестала представлять угрозу для любого вольнодумца, среди творческой интеллигенции входило в моду проявлять «внутренний протест». Этот «внутренний протест» становился чуть ли единственным средством самореализации для людей творческой среды. Многие напоказ демонстрировали конфликт с властью. Культивировали у себя образ « мученика» или « пророка», нарочито подчёркивая свою « инаковость». Юлиан изо всех сил старался не отстать!
В творческой среде напрочь были отброшены все реальные достижения в жизни того же Кишинёва, который в 80-х годах не уступал по комфортности лучшим городам СССР. Достаточно вспомнить, что квартиру в Москве пенсионеры охотно меняли на равнозначную в Кишинёве. Все дороги ведущие в Кишинёв были обсажены Орешниками и кустами роз. Магазины были образцом изобилия продуктов. Но это игнорировалось и не замечалось. Наш Юлиан Далеску прочно оседлал древние мифы.
Напоказ демонстрировал в своих произведениях прямую наследственную связь от Древнего Рима. Молдавию, как чуть ли ни единственный фрагмент, где якобы сохранён великий язык и культура расцвета Римской империи.
За ширмой проявления мифических древнемолдавских мотивов, граничащих с шизофренией, часто скрывалась не болезнь, а игра в сумасшествие как часть творческой стратегии:
"Я вижу то, чего не видят другие".
"Я говорю то, что другие боятся сказать".
"Я страдаю, значит, я истинен".
Это романтика "проклятого поэта", адаптировалась Юлианом под советскую действительность.
Поздний СССР, как бы сам того не желая создавал в среде художников таких, как Юлиан.
Это особый феномен творческой элиты позднего СССР, когда уже и не репрессируют, но и не пускают в мейнстрим, зато запад (США, Европа) ждёт от таких как Юлиан "страданий" и "антисоветчины".
Запад культивировал странный культурный рынок:
Внутри страны их считали маргиналами,
На Западе — героями сопротивления.
Этот двойной статус формировал у художников, подобных Юлиану, психологию изгнанника в собственной стране. И вот тут, чтобы "продать" себя, нужно было делать акцент на "видениях", "пророчествах", на откровенном эпатаже. Откровенной романтизации мифов прошлого, Того прекрасного прошлого, которое попирается современной индустриализацией, которая навязывается со стороны Москвы и попирает истинный дух национальной самобытности.
Так родился в среде художникови писателей этот стиль — "бунтарский сюр".
Они жили на стыке между богемой и психиатрией, но их "сумасшествие" Запад умело превратил товар!
Например:
В то время, когда СССР начал строительство Канала «Дунай- Кишинёв».
В то время как СССР проводил исследования до строительства Молдавсклй Атомной Электростанции, Когда строились современные животноводческие комплексы, запад ввёл санкции на поставку насосного оборудования для перекачки воды.
Под видом поддержки национальных культур представители молдавской культуры приглашались в Европу И США. Там вокруг их произведений устраивали показное восхищение.
Демонстрации картин, лекции щедро оплачивались Долларами. Зачастую художник или скульптор привозил из такой западной командировки «целое состояние», по сложившимся в Молдавской ССР меркам.
Не удивительно что у творческой элиты складывалось убеждение, что атомная энергия вовсе не нужна, а орошать засушливые земли для получения урожая и увеличения производства мяса, никому не нужные хлопоты.
Надо просто подчинится Западу и изобилие само-собой польётся «как из рога изобилия». Сумасшествие Богемы стало не только товаром, но реально оплачивалось богеме!
Почему это притягивало простых людей?
У искусства есть одна черта — оно притягивает своей "интригой". Люди хотят увидеть "разоблачение", "безумство", "смелость". Даже если это давно выдохлось, само ощущение "я прикасаюсь к чему-то скандальному" даёт толчок интереса. Простому человеку приятно думать: "Вдруг и тут есть правда, которую я не вижу?".
Вдруг действительно вся эта сложная суета с бесконечной стройкой заводов, фабрик, Электростанций, Единой энергосистемы, системой газопроводов, систем орошения - «суета сует». На Западе всё есть — запад с нами поделится! Нам в Молдавии надо просто сохранять свою «самость»! И только за это у на с будет всё!
Откуда же перфоманс против России и русскости и прочее?
Здесь мы видим картину ясно: Художник Юлиан застрял в протестном мышлении. Даже много лет прожив в Баварии, где его видение романтического прошлого Молдавии, как протест советским проектам, уже никому не нужно, но он продолжает жить в эпохе борьбы с призраками.
Потому и цепляется за темы вроде "кровавый сталинский режим», «путинская имперскость», и даже восторгается « пусси риот»!
И здесь уже нет подлинного искусства, а есть надрыв ради того, чтобы не исчезнуть из внимания.
Нет поиска истины, а обычная борьба за место на культурной витрине, даже такого узкого круга, как среда мигрантов из бывшего СССР.
Бережно сохраняется пограничное мышление как профессия. Штампованная эпатажность, рассчитанная на устаревший запрос.
Но вдруг после его выставки, в скромном китайском ресторане, что-то идёт не так как всегда. Юлиан подходит ко мне и говорит то чего я никогда не мог ожидать. Юлиан просит удалить из моих произведений его иллюстрации, где есть даже намёк на еле заметную критику «современного украинства»!
Из всего его путанного объяснения я понял только одно. Смелый борец против «кровавого режима» и «путинского имперства» испугался поступивших ему угроз со стороны украинских беженцев, обильно прибывших в Баварию. С этими ребятами Юлиан вообще не хочет обострять отношения. Вот поливать Путина, Россию и русскость это не опасно.
Юлиан строил себя как борца против "кровавого режима", а выходит, что угрожают ему не "путинцы", а как раз "антипутинцы" с другой стороны.
И это разрушает его внутреннюю картину мира.
Он привык к простой картине:
"Есть плохие (режим), есть хорошие (я и мои друзья)".
А теперь оказалось, что угроза — от тех, кого он считал союзниками.
И психика не выдерживает. Поэтому и просьба убрать критику украинской стороны — это страх и паника, но, главное, осознание: мой старый образ героя больше не защищает меня.
И тут проявляется фундаментальный конфликт: "борец с режимом", который боится за свою безопасность, перестаёт быть борцом.
Другие статьи в литературном дневнике:
