День Поэзии– Международный День Поэзии, узнав пару лет назад о самом существовании праздника, я воспринимаю с интонацией бродяги-волка из любимого мульта детства «Жил-был пёс» – Шо, опять? Я способен поздравить с ним в соцсетях, но не представляю, что означает сия дата и как её отмечать. Публикацией праздничного стихотворения? Обязательствами улучшить качество рифм и поднять производство стихов за квартал? – Здесь мой внутренний циник разворачивается вовсю, легко душа остатки возражений в рефлексирующем внутреннем диалоге. Нет более скучного и житейски бесперспективного образования, чем «сообщество поэтов», и эта безнадёга умножается на часто преувеличенное восприятие мирского значения поэзии («через сто лет нас оценят», «в вечности Шекспир, Байрон и Пушкин, а не цари и князья той эпохи», «ничто, изречённое сердцем, не уходит в пустоту»). Когда всё это начинает напоминать сектантство, я вежливо откланиваюсь, вновь убеждаясь, что литератору насущно окружать себя обычными людьми – и для своего блага, и ради их душевного равновесия. Впрочем, промысел мироздания много веков всё это устраивает наилучшим образом. – Худшее, что могли принести поэзии соцсети, уже случилось. Это форма интеллектуального досуга чуть благороднее, чем разгадывание кроссвордов, со складыванием слов-кубиков и непомерными обидами, если «не оценили». В случае с юморесками все эти mind games оправданы (я и сам их пишу под настроение, не считая поэзией), но подлинная лирика рифм-кубиков не терпит, а они плодятся ежедневно. Изобилие порождает всевозможные пулы и союзы по языческому принципу свой – чужой, нужный – не нужный, и если мирские законы подвержены простейшей линейной логике (преуспевшему в деле прощают скверный нрав, а неудачника отличает душевная доброта), в мире рифм всё перевёрнуто: по земным меркам, это лузеры с обострённым восприятием и оттого подчас невыносимыми характерами. Рецепта, что трезвит и приближает к диалектичной цельности, не существует. Тащи этот крест, сколько сможешь. – Всю жизнь опасаясь концентрации себе подобных более одного-двух человек, я нёс комплексы, вбиваемые железными гвоздями воспитательного процесса в СССР, начиная с яслей – «будь, как все и не высовывайся». Первое стихотворение родилось в ходе банальной школьной перемены в мои 15, пока отличники ушли в столовую восполнять калории, а двоечники дёргали за косички девчонок. Я вспоминал райский заповедный остров, где отдыхал месяцем ранее и вдруг понял, что не способен выразить свои переживания иначе, как в рифму. На фоне советских «взвейтесь, да развейтесь» мои опусы быстро приобрели характер интима, помимо желания автора. – С тех пор, я ощущаю себя беспардонным нарушителем границ, если публикую вирши даже в ограниченном доступе. Это чувство неизменно: вот сидят адекватные люди, с коими приятно общаться, к ним без спроса вламывается бродяга и что-то навязчиво читает (слава Богу, не декларирует, и всё же…). Любопытно, что в случае с самой откровенной прозой таких чувств у меня нет. – Это восприятие, равно как и не изживаемые детские комплексы, мудро предостерегает меня от стихотворной плодовитости с пошлым оправданием «давненько я не брал в руки шашек», пора. Муза являлась ко мне считанные разы – то при дискомфортном отсутствии сигарет, то в глухомани, куда меня занесло по работе, то в сонном междугороднем автобусе по пути домой. Усаживаясь на колени и вызывая пульс триста ударов в минуту неизречимой красотой, она даровала главное: интонацию и смысл. На все просьбы остаться реагировала по-матерински – ты всё знаешь не хуже меня о судьбах великих, и не ведаешь, о чём просишь. Но однажды я загляну, как и к любому смертному. Ты, по крайней мере, замечаешь мой приход. Чао! – С тех пор, я понимающе киваю поэтам любого дарования. Не дай Бог, но этот жребий уже уготован именно вам. Мы с вами одной крови. Иногда. К сожалению… © Copyright: Константин Жибуртович, 2021.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
