176 Пир Фрагменты
Ььььь: литературный дневник Речь Аристофана: Эрот как стремление человека к изначальной целостности
Раньше, однако, мы должны кое-что узнать о человеческой природе и о
том, что она претерпела. Когда-то наша природа была не такой, как теперь, а
совсем другой. Прежде всего, люди были трех полов, а не двух, как ныне, -
мужского и женского, ибо существовал еще третий пол, который соединял в себе
признаки этих обоих; сам он исчез, и от него сохранилось только имя, ставшее
бранным, - андрогины, и из него видно, что они сочетали в себе вид и
наименование обоих полов - мужского и женского. Кроме того, тело у всех было
округлое, спина не отличалась от груди, рук было четыре, ног столько же,
сколько рук, и у каждого на круглой шее два лица, совершенно одинаковых;
голова же у двух этих лиц, глядевшие в противоположные стороны, была общая,
ушей имелось две пары, срамных частей две, а прочее можно представить себе
по всему, что уже сказано. Передвигался такой человек либо прямо, во весь
рост, - так же как мы теперь, но любой из двух сторон вперед, либо, если
торопился, шел колесом, занося ноги вверх и перекатываясь на восьми
конечностях, что позволяло ему быстро бежать вперед. А было этих полов три,
и таковы они были потому, что мужской искони происходит от Солнца, женский -
от Земли, а совмещавший оба этих - от Луны, поскольку и Луна совмещает оба
начала. Что же касается шаровидности этих существ и их кругового
передвижения, то и тут сказывалось сходство с их прародителями. Страшные
своей силой и мощью, они питали великие замыслы и посягали даже на власть
богов, и то, что Гомер говорит об Эфиальте и Оте, относится к ним: это они
пытались совершить восхождение на небо, чтобы напасть на богов.
<...>
Речь Сократа: цель Эрота - овладение благом
- Что ты говоришь, Диотима? Значит, Эрот безобразен и подл?
- Не богохульствуй! Неужели то, что не прекрасно, непременно должно
быть, по-твоему, безобразным?
<...>
Не замечал ли ты, в сколь необыкновенном состоянии бывают все животные, и
наземные и пернатые, когда они охвачены страстью деторождения? Они пребывают
в любовной горячке сначала во время спаривания, а потом - когда кормят
детенышей, ради которых они готовы и бороться с самыми сильными, как бы ни
были слабы сами, и умереть, и голодать, только чтобы их выкормить, и вообще
сносить все, что угодно. О людях еще можно подумать, - продолжала она, - что
они делают это по велению разума, но в чем причина таких любовных порывов у
животных, ты можешь сказать?
<...>
- Так вот, - сказала она, - если ты убедился, что любовь по природе
своей - это стремление к тому, о чем мы не раз уже говорили, то и тут тебе
нечему удивляться. Ведь у животных, так же как и у людей, смертная природа
стремится стать по возможности бессмертной и вечной. А достичь этого она
может только одним путем - порождением, оставляя всякий раз новое вместо
старого; ведь даже за то время, покуда о любом живом существе говорят, что
оно живет и остается самим собой - человек, например, от младенчества до
старости считается одним и тем же лицом, - оно никогда не бывает одним и тем
же, хоть и числится прежним, а всегда обновляется, что-то непременно теряя,
будь то волосы, плоть, кости, кровь или вообще все телесное, да и не только
телесное, но и то, что принадлежит душе: ни у кого не остаются без перемен
ни его привычки и нрав, ни мнения, ни желания, ни радости, ни горести, ни
страхи, всегда что-то появляется, а что-то утрачивается. Еще удивительнее,
однако, обстоит дело с нашими знаниями: мало того что какие-то знания у нас
появляются, а какие-то мы утрачиваем и, следовательно, никогда не бываем
прежними и в отношении знаний, - такова же участь каждого вида знаний в
отдельности. То, что называется упражнением, обусловлено не чем иным, как
убылью знания, ибо забвение - это убыль какого-то знания, а упражнение,
заставляя нас вновь вспоминать забытое, сохраняет нам знание настолько, что
оно кажется прежним. Так вот, таким же образом сохраняется и все смертное: в
отличие от божественного, оно не остается всегда одним и тем же, но,
устаревая и уходя, оставляет новое свое подобие. Вот каким способом, Сократ,
- заключила она, - приобщается к бессмертию смертное - и тело, и все
остальное. Другого способа нет. Не удивляйся же, что каждое живое существо
по природе своей заботится о своем потомстве. Бессмертия ради сопутствует
всему на свете рачительная эта любовь.
© Copyright:
Ььььь, 2020.
Другие статьи в литературном дневнике:
