Каштаны из огня должны таскать другие...
После терактов в Париже и крушения российского лайнера, некоторые СМИ в США начали писать, что Вашингтон может оставить былые разногласия и объединиться с Москвой против «Исламского государства». Но политолог, переводчик и обозреватель Стефен Эберт убежден, что это вынужденный маневр со стороны Госдепартамента, и не стоит всерьез рассчитывать на потепление отношений между США и Россией.
Сам Эберт еще в прошлом году побывал в Крыму, чтобы увидеть «зеленых человечков» и захваченных украинцах, о которых рассказывали все американские СМИ. Он предпочитает называть себя словом «правдоруб». По словам Стефена, дома его многие называют «кремлевским троллем», но он не обижается. Он убежден, что хотя доносить правду до американцев не просто, кто-то должен это делать.
О том, возможен ли альянс России и США против терроризма, пойдет ли Госдеп на сухопутную операцию в Сирии, почему американцы уверены в том, что Башар Асад — кровавый диктатор и о новой холодной войне между Москвой и Вашингтоном...
— Когда я даю интервью российским СМИ, мне часто приходится употреблять выражение «к сожалению». Так вот, к сожалению, я сомневаюсь в том, что начнется настоящее потепление между Россией и США на фоне совместной борьбы с терроризмом. Мне кажется, дело в том, что американский народ после событий в Париже, начал сейчас понимать, что у нас нет никаких успехов в борьбе с «Исламским государством». Мы их бомбим больше года, а в ответ получаем Париж. Складывается впечатление, что вся эта борьба США с ИГ «понарошку». Вашингтон только делает вид, что бомбит экстремистов, а они делают вид, что им очень больно.
В то же время, вскоре после того, как Россия начала свою операцию против ИГ в Сирии, экстремисты организовали катастрофу российского лайнера над Синаем. Некоторые американцы уже начали понимать, что эти события связаны и, значит, у Москвы есть успехи в борьбе с террористами. Американский народ понял, что происходит что-то не то, что Россия воюет с исламистами более эффективно, чем США. Вашингтон вынужден на это реагировать. Этим и вызвано временное потепление в отношении вашей страны.
Но не думаю, что это признак серьезного сдвига. Это, скорее, то, что мы в Америке называем marriage of convenience — брак по расчету. Настоящим доказательством улучшения отношений стала бы отмена санкций. А сейчас Вашингтону просто удобно сотрудничать с Россией.
— Как далеко может зайти это сотрудничество? Некоторые эксперты уже пишут о совместной операции…
— Я не верю в то, что совместная операция России и США в Сирии возможна. Как ни парадоксально, именно потому, что у вас есть успехи. Раньше Владимир Путин уже предлагал начать совместную операцию, но позиция Вашингтона состояла в том, что он должен играть в ней первую скрипку и давать добро на действия российских военных. Если бы Россия на это пошла, не сомневаюсь, что никаких результатов от ее военного вмешательства не было бы. Не думаю, что стоит согласовывать свои действия с США.
Сейчас выскажу свое мнение, как простой американец: я убежден, что если мы и не создали ИГ, то точно пользуемся их продвижением, чтобы свергнуть Башара Асада. Мне представляется, что без участия США, но с помощью сирийской армии, Ирана и других союзников у России больше шансов добиться успеха в Сирии. Грубо говоря, военные США путались бы у вас под ногами.
Если все же формировать коалицию при участии США, то только при условии, что ее возглавит Россия. Это позволит контролировать действия союзников. Некоторые политологи говорят о широкой коалиции, в которую вошли бы Россия, страны Евросоюза, США, даже Саудовская Аравия и Катар. Конечно, в такую коалицию стоило бы вступить. Но только при условии, что члены этого альянса перестанут поставлять оружие экстремистам и подпитывать их, чем они сейчас успешно занимаются. Не секрет, откуда исламисты получают финансовую поддержку.
Вне зависимости от судьбы совместной операции, в дальнейшем необходимо международное сотрудничество против терроризма по всему миру. Что касается Сирии, даже если Россия разберется с «Исламским государством» в этой стране, боевики могут бежать обратно в Ирак. И, мне кажется, в Багдаде уже думают о том, чтобы в этом случае обратиться за помощью к русским друзьям. Американская пресса сейчас много пишет о том, что несмотря на то, что Вашингтон вроде бы контролирует Ирак, они нас, мягко говоря, не очень любят.
— Пишут и о союзе между Россией и Францией. Насколько это вероятно?
— У меня есть надежда, что этот союз сложится. Судя по всему, в каких-то моментах Россия и Франция уже начали согласовывать свои действия. Не исключено, что в ближайшие недели или месяцы, такой альянс может сформироваться. Конечно, не без ведома Соединенных Штатов, но и без непосредственного их одобрения.
Сложно представить, что такие страны, как Германия или Великобритания к нему присоединятся. Но во Франции после терактов в Париже особенная ситуация. Руководство страны должно показать своему народу, что что-то делает. И очевидно, что более успешно действовать против боевиков можно в союзе с Россией.
— Возможна ли сухопутная операция американских военных в Сирии и Ираке? Как к этой идее относится общество США?
— У нас есть выражение «сапоги на земле». Так вот граждане США категорически против того, чтобы американские сапоги были на сирийской земле. Они поддерживают бомбардировки с воздуха, но не сухопутную операцию.
Большинство американцев свято верят в то, что Башар Асад — сатана. Вспомните историю с химическим оружием, которое, якобы, применяли войска Асада. Вне зависимости от того, доказано это или нет, американцы еще 2 года назад прочитали, что это точно были правительственные войска, и убеждены, что Асад должен уйти. Они верят Госдепу и президенту.
Кроме того, американцы боятся «Исламского государства», которое для них, как «Аль-Каида», только еще хуже. Поэтому они за то, чтобы мы как-то бомбили и победили ИГ. Но активно против того, чтобы наши войска зашли в Сирию. Хотя я убежден, что какие-то наши силы там есть.
Барак Обама недавно заявил, что мы отправим в Сирию 50 человек спецназа. Я преданный американец, но уверен, что эти бойцы уже там. Обаме пришлось сказать, что мы собираемся направить туда советников, потому что возросла вероятность инцидентов, в том числе с применением российской авиации. А в случае гибели граждан США в Сирии, у общества сразу возникли бы вопросы, что они вообще там делали.
У меня нет тайных данных, но как американец могу сказать, что Вашингтон часто направляет своих «советников» в горячие точки заранее, и только потом это всплывает наружу. «Да, между прочим, мы направили туда спецназ, но не хотели вас беспокоить», — примерно так обычно звучат оправдания Госдепа. Я вырос во время вьетнамской войны, и прекрасно помню, что значит «военные советники». Но все же, спецназовцы или советники — это небольшое число военных. Не знаю, что должно произойти, чтобы в Сирии появился настоящий контингент США, как было в Ираке, где численность наших войск достигала ста тысяч человек.
Вашингтон на это никогда не пойдет.
Более того, у меня даже складывается ощущение, что Америка хочет втянуть в сухопутную операцию в Сирии Россию, чтобы она посылала туда своих ребят и таскала каштаны из огня. Даже не принципиально, чтобы это была Россия. Главное, чтобы грязную работу делал кто-то другой — русские, иранцы, китайцы, но только не американцы.
— Вы сказали, что для американцев Асад и ИГ практически равноценны. Но разве сейчас, после ужасов, которые творят боевики, не очевидно, что это главная угроза?
— Наш народ добрый, но нужно признать, что рядовой американец вообще не интересуется делами за пределами страны. Недавно проводился опрос, и только один из пяти американцев смог ответить, где находится Украина. Думаю, с Сирией было бы то же самое. Сложно сказать, когда именно все изменилось. Но очевидным это стало после «красной линии» Обамы (речь в 2013 году), когда он начал давить на эту кнопку. У нас умеют настроить общественное мнение так, как нужно. Еще 6-7 лет назад американцы слыхом не слыхивали о том, что Асад — «кровавый диктатор». Но три года назад пропаганда в этом направлении резко усилилась.
Думаю, это связано с тем, что у Обамы во внутренней политике все не слишком гладко складывалось. Положительная оценка его работы упала до 40%. На этом фоне ему жизненно необходимы были успехи, и он решил добиться их во внешней политике. Но и там все непросто. Ливия обернулась провалом, в Ираке после обещанного вывода войск нестабильность, вывод войск из Афганистана приостановлен.
Обама, как мне кажется, искал легкой добычи в международных делах. Такой добычей представилась ему Сирия. В администрации решили, что убедят американский народ в том, что Асад — страшный тиран, а потом свергнут его ради демократии. Не исключаю, что когда появились новости о применении в Сирии химического оружия, наши самолеты уже стояли на взлетно-посадочных полосах и ждали приказа бомбить эту страну. Но тогда вмешался Путин и предложил свой план уничтожения химического оружия, который в итоге приняло мировое сообщество. Если бы вы были на месте Обамы, вы бы сильно обиделись.
Что касается общественного мнения, если бы наши милые дамочки в Госдепе не выступали каждый день с обвинениями в адрес Путина или Асада, отношение американцев к ситуации было бы совсем иным. Перед выборами объявляют «день тишины», когда запрещена любая агитация. Если бы в США устроили хотя бы две недели такой тишины, американцы бы про все забыли.
Но политики и СМИ постоянно накручивают людей.
Наши СМИ всегда идут общим строем. Если принята какая-то линия, все ей следуют. Практически ни одно массовое издание не пишет о России ничего хорошего. Разве что в последнее время появились публикации в духе: «Оказывается, Путин был прав и нужно бороться с терроризмом сообща». Но это только маленькие шажки, да и те, возможно, означают, что Вашингтон хочет убрать Асада руками России.
— Кстати о СМИ, как сейчас в США освещают то, что происходит на Украине? Ведь очень сложно представить это, как демократические процессы, о которых говорили в Госдепе год назад…
— Украинский вопрос просто исчез из американского информационного пространства. Я понимаю, почему украинцы чувствуют, что их бросили. Но есть и обратная сторона медали — так как американцам ничего не рассказывают об Украине, они не в курсе, что там происходит. Поэтому они убеждены в том, что там все получилось. Если администрация Обамы говорит, что там все непросто, но украинцы борются, американцы согласны им помогать против «российской агрессии», в том числе деньгами.
— Если говорить о российско-американских отношениях в целом, по вашим ощущениям, когда начался кризис — после событий на Украине или раньше?
— После 11 сентября Россия сразу протянула Америке руку помощи и Путин настоятельно предлагал сопротивляться терроризму вместе. И казалось, что несколько лет отношения развивались нормально. Затем начался кризис 2008 года, и мы занимались своими внутренними проблемами. Вот когда мы начали выходить из того спада, тогда и началось охлаждение.
Последней каплей, как мне кажется, стало дело Сноудена. То, что Россия приняла нашего «предателя», было для Обамы, как плевок. Затем было соглашение о химическом оружии, о котором я говорил. Мне кажется, что из-за этого у Обамы присутствует личная озлобленность на Путина. Я даже не исключаю, что это банальная зависть. Популярность Обамы невысока, а рейтинг Путина превышает 80%. Обама не может понять, почему он говорит россиянам, что их президент плохой, а его рейтинг только растет.
С Европой Россия всегда сможет договориться, но для Обамы победа над Путиным — это личное.
Что касается Украины, это не причина, а следствие. Очевидно, наши власти давно мечтали, что выдернут Украину из российской сферы влияния. Конечно, после переворота на Украине и последующих событий отношения между нашими странами обострились до предела. Я дитя холодной войны, и сегодня есть ощущение, что опасность почти на том же уровне.
Но в отличие от той холодной войны, сейчас мы имеем экономическое противостояние. Как ни странно, Советский Союз и США торговали между собой. Но сейчас можно констатировать, что идет экономическая война. Хотя еще после 1-й мировой великие державы согласились, что нельзя вести торговые войны, потому что они приводят к войнам настоящим. С экономической точки зрения США объявили России войну.
— Вы видите какой-то шанс на улучшение наших отношений в будущем?
— Думаю, улучшения отношений можно ждать только после президентских выборов. В России считается, что демократы должны лучше относиться к вашей стране, но на деле получается, что лучше складываются отношения с республиканцами.
По моим оценкам, самые высокие шансы победить у Хиллари Клинтон. Я просто не вижу, кто из республиканцев может занять президентское кресло. Хотя госпожа Клинтон принадлежит к демократическому лагерю, надеюсь, что она сможет повернуть наши отношения в более конструктивное русло.
— Но ведь она делает очень «ястребиные» заявления?
— В США ведется президентская гонка, и каждый кандидат просто обязан сказать что-то плохое о России. Хиллари Клинтон — не исключение. Но при этом она очень умный и прагматичный политик. Она должна понять, что нынешняя политика не работает. Делать то же самое, но рассчитывать, что исход будет другой — это уже признак психоза. В США создался прочный образ врага в лице России, но ни к чему хорошему это не приводит.
Клинтон, как мне кажется, очень рациональна. Если она решит, что такая политика не идет на благо Америки, она может попытаться ее изменить. По крайней мере, я на это надеюсь.
Другие статьи в литературном дневнике:
