Онисе Баркалая

Родился в 1958 году в Тбилиси. Десять классов в школе №419 (в Петродворце) и полный курс Ленинградского государственного университета (ф-т прикладной математики – процессов управления). Кандидат технических наук. Доцент Санкт-Петербургского университета технологий управления и экономики. Родной язык – русский.

В очерках или эссе, как правило, приводят цитаты из литературных произведений, философских трактатов, интересные мысли великих... Но я, помимо обычного цитирования, ссылаюсь и на известные кинофильмы: реплики персонажей, идеи, сюжеты... Вначале это выходило как-то случайно. По тематике, кино будто само напрашивалось в текст. И, честно говоря, всякий раз я чувствовал себя в этих случаях неуверенно, приводя по ходу дела реплики из кинофильмов или иное, что мне казалось созвучным тому, о чем я писал. Но потом понял: поскольку по своей художественной силе, по своему культурному значению кино не уступает литературе, почему нужно ограничиваться только ссылками на литературные источники? Разве в противном случае аргументация не удваивается? Литература+кино.

Между наукой и искусством проводят разделительную линию. Наука – это точность, объективность, логика, а в искусстве преобладает внутренний мир художника, его субъективное видение окружающего. Наука отражает мир материальных закономерностей, искусство же показывает действительность в образах, передает реальность художественными средствами. Однако науке и искусству в равной мере свойственна ясность идеи, четкость мысли. И речь, разумеется, идет не о том, что науку и искусство объединяет сам мыслительный процесс. Здесь принципиальная общность. Идея С.Боттичелли заключалась в том, чтобы изобразить прежде всего женщину («Рождение Венеры»), а не икону. И Рафаэль показал богоматерь («Мадонна с гвоздиками») как обычную горожанку – не святую. Это был новый подход, чёткая, ясная мысль: приблизить мифологию к земной жизни. И новый взгляд режиссёра на пьесу или персонаж – напоминает в каком-то смысле научную идею. Ту, которая лежит в основе фундаментальной теории и тоже отличается чёткостью и относительной простотой. Изобразить тирана несчастным человеком, страшно одиноким... Или представить дело так, что городскую казну обчистили не хладнокровные мошенники, а какие-то ничтожества («Ревизор»). В сущности, любая новая научная теория – это современный взгляд на прежний мир. Подобно этому, необычный взгляд художника на известный литературный источник дает нам возможность по-новому взглянуть на данное произведение. Неожиданная трактовка пьесы сродни решению научной задачи, которое расширяет прежнее понимание вещей.

Шариков – Франкенштейн. И тот, и другой были созданы из самых добрых побуждений. И тот, и другой не оправдали надежд своих творцов. Впрочем, это было не в первый раз: созданный по «образу и подобию» в начале времен Адам был изгнан из рая. В обоих случаях продукты эксперимента так же несовершенны, как и сам человек – детище творца. Да и странно было бы рассчитывать, что человеческие эксперименты подобного рода превзойдут божественный опыт. Горькая правда заключается в том, что и Шариков, и Франкенштейн – гротескные, уродливые изображения не какого-то синтетического существа, а самого человека, который тоже действовал по «образу и подобию». Данные персонажи говорят нам и о том, как опасно мыслить однобоко, без диалектики, видеть в человеке только добро, в идеях – лишь блестящие перспективы, игнорируя темные стороны натуры человека, противоречия и риски (из эссе "Главрыба еще покажет свой класс").

Написать личное сообщение    Добавить в список избранных

Произведения, не вошедшие в сборники (19)

Театралка (6)

Когда любишь (9)

В один миг (7)

Случайное знакомство (12)

Классная дама (12)

Наблюдательница на пляже (4)

Революционеры как посмешища (13)

Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.

Соглашаюсь