Онисе Баркалая

Родился в 1958 году в Тбилиси. Десять классов в школе №419 (в Петродворце) и полный курс Ленинградского государственного университета (ф-т прикладной математики – процессов управления). Кандидат технических наук. Доцент Санкт-Петербургского университета технологий управления и экономики. Родной язык – русский.

В очерках или эссе, как правило, приводят цитаты из литературных произведений, философских трактатов, интересные мысли великих... Но я, помимо обычного цитирования, ссылаюсь и на известные кинофильмы: реплики персонажей, идеи, сюжеты... Вначале это выходило как-то случайно. По тематике, кино будто само напрашивалось в текст. И, честно говоря, всякий раз я чувствовал себя в этих случаях неуверенно, приводя по ходу дела реплики из кинофильмов или иное, что мне казалось созвучным тому, о чем я писал. Но потом понял: поскольку по своей художественной силе, по своему культурному значению кино не уступает литературе, почему нужно ограничиваться только ссылками на литературные источники? Разве в противном случае аргументация не удваивается? Литература+кино.

Между наукой и искусством проводят разделительную линию. Наука – это точность, объективность, логика, а в искусстве преобладает внутренний мир художника, его субъективное видение окружающего. Наука отражает мир материальных закономерностей, искусство же показывает действительность в образах, передает реальность художественными средствами. Однако науке и искусству в равной мере свойственна ясность идеи, четкость мысли. И речь, разумеется, идет не о том, что науку и искусство объединяет сам мыслительный процесс. Здесь принципиальная общность. Идея С.Боттичелли заключалась в том, чтобы изобразить прежде всего женщину («Рождение Венеры»), а не икону. И Рафаэль показал богоматерь («Мадонна с гвоздиками») как обычную горожанку – не святую. Это был новый подход, чёткая, ясная мысль: приблизить мифологию к земной жизни. И новый взгляд режиссёра на пьесу или персонаж – напоминает в каком-то смысле научную идею. Ту, которая лежит в основе фундаментальной теории и тоже отличается чёткостью и относительной простотой. Изобразить тирана несчастным человеком, страшно одиноким... Или представить дело так, что городскую казну обчистили не хладнокровные мошенники, а какие-то ничтожества («Ревизор»). В сущности, любая новая научная теория – это современный взгляд на прежний мир. Подобно этому, необычный взгляд художника на известный литературный источник дает нам возможность по-новому взглянуть на данное произведение. Неожиданная трактовка пьесы сродни решению научной задачи, которое расширяет прежнее понимание вещей.

Шариков – Франкенштейн. И тот, и другой были созданы из самых добрых побуждений. И тот, и другой не оправдали надежд своих творцов. Впрочем, это было не в первый раз: созданный по «образу и подобию» в начале времен Адам был изгнан из рая. В обоих случаях продукты эксперимента так же несовершенны, как и сам человек – детище творца. Да и странно было бы рассчитывать, что человеческие эксперименты подобного рода превзойдут божественный опыт. Горькая правда заключается в том, что и Шариков, и Франкенштейн – гротескные, уродливые изображения не какого-то синтетического существа, а самого человека, который тоже действовал по «образу и подобию». Данные персонажи говорят нам и о том, как опасно мыслить однобоко, без диалектики, видеть в человеке только добро, в идеях – лишь блестящие перспективы, игнорируя темные стороны натуры человека, противоречия и риски (из эссе "Главрыба еще покажет свой класс").

Написать личное сообщение    Добавить в список избранных

Произведения, не вошедшие в сборники (19)

Театралка (6)

Когда любишь (9)

В один миг (7)

Случайное знакомство (12)

Наблюдательница на пляже (4)

Легкой джазовой походкой (9)

Революционеры как посмешища (13)

Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.

Соглашаюсь