ГД приняла заявление по Катыни. Где подтверждается причастность всё же Сталина и НКВД к расстрелу поляков. А вот Кремлю – нет. Там, кажется, всё более приближаются к пониманию, что дохлая эта стратегия – заигрывать с хомячками-"неосталинистами" и сучить Западу кукиши исподтишка. Надо вступать в ВТО, а в перспективе – и в НАТО (естественно, не на правах очередной Эстонии, но – после некоторого пересмотра формата этой организации). Для этого, разумеется, нужно было перестать валять дурака и признать кое-какие очевидные вещи, которые не бог весть как актуальны для нынешней России, но могли бы портить её реноме, если отрицать их в прошлом. Чего я, однако же, не вполне понимаю, так это мотивов и логики тех персон, которые упорно и маниакально, вслед за Руденко, пытаются перевалить вину за Катынь на немцев, как будто бы это самый страшный и гнусный из возможных компромат на Сталина. Понятно, что это беспокоит поляков (вплоть и до истерии, которая, конечно, во многом нагнетается намеренно), но неясно, почему НАС это должно так сильно тревожить, признание факта, что в дополнение к сотням тысяч (если не миллионам) расстрелянных советских граждан Сталин и Ко могли также грохнуть и несколько десятков тысяч иностранцев, если сочли их врагами. А их считали именно врагами, и не без причин. Ведь и расстреляли-то далеко не всех поляков, оказавшихся в советских лагерях. Даже – далеко не всех офицеров. Выживших – хватило на армию Андерса, а какие-то остатки сгодились и для Войска Польского. Там в течение полугода проводилась фильтрация. Исследовалось отношение польских военных к «принимающей стороне». Естественно, у многих оно было – хуже некуда. Образованная после Версаля Польша никогда не была дружественным к Советской России государством, тем более недружественными были её военные круги, и тем более меньше симпатий они испытывали к СССР, когда поняли, что вторжение РККА в сентябре 1939 года означает не что иное, как оккупацию и аннексию по сговору с Гитлером (это ведь не сразу очевидная была мысль, поскольку Протокол к Пакту М-Р был секретным, а официальные советские заявления, обосновывавшие ввод войск, не декларировали таких целей). В середине сентября в Польше творилась уже изрядная сумятица, там мало кто понимал, что происходит, каковы перспективы, чего ждать и что делать. И если перед лицом немцев войска ещё знали, кто их враг, то части на восточных границах были совершенно дезориентированы. Поэтому, конечно, первичное их сопротивление РККА было очень слабым, стихийным и неорганизованным. Поэтому и потери РККА в Польском походе были мизерными по тогдашним меркам: всего-то раз в двадцать больше, чем в Осетинской Войне 8-8-8. Поначалу многие поляки могли верить, что цель Сталина вполне миротворческая – поставить заслон против немецкой экспансии и сохранить хотя бы Восточную Польшу как суверенное государство. То есть, им хотелось в это верить, а советская пропаганда на местах – не обламывала подобных надежд сразу. Теперь же, однако, эти люди провели полгода в советских лагерях, укрепились в своей враждебности к СССР, и скоро, возможно, придётся их выпускать. Поскольку юридически вообще не очень понятно, в качестве кого они содержатся на советской территории. Пленные? Но войны между СССР и Польшей формально ведь не было. Интернированные? Но тогда их права должны быть существенно шире, чем готово было гарантировать Советское государство. К тому же, следует понять ситуацию: это весна сорокового года. Всю прошлую осень, после падения Польши, в Западной Европе шла Странная война. Вроде бы, ни Гитлер, ни англо-французский блок – не решаются всерьёз выступить друг против друга. Уж март наступил, уж дороги просохли на Эльзасщине и Лотарингщине – а войска стоят на месте. Того гляди, союзнички ещё немножко поплачутся по поводу невинно убиенной Польши, да и заключат с Гитлером мир. И он может тормознуться, отложив дальнейшую экспансию на лучшие времена. Романтические цели, изложенные в Майн Кампф - это всё мило, конечно, но он уже хапнул столько, что переваривать можно десятилетиями, а его генералы – страшатся полномасштабного противостояния с Францией. Это мы сейчас знаем, что случилось в мае сорокового. Но в марте – мало кто мог предполагать, что Францию, считавшуюся сильнейшим государством Европы, юный Вермахт сомнёт меньше чем за месяц. В это и многие германские военные не верили, и неиллюзорно помышляли о том, как бы по-тихому грохнуть этого бесноватого ефрейтора, покуда он не довёл страну до очередного Версаля (а он и довёл, но только спустя пять лет). Таким образом, в марте сорокового у Сталина были очень серьёзные основания думать, что Вторая Мировая угаснет, так толком и не разгоревшись. Когда же война будет окончена – удерживать у себя интернированных польских офицеров станет как-то вовсе неудобно. Придётся отпускать. Но при этом прекрасно известно, что значительная их часть – закоренелые, убеждённые враги СССР и Советской власти. У них не осталось собственного государства, но они с радостью предложат свои услуги всем, кто выступит против Советов, явно или тайно. Ну и нафиг товарищу Сталину выпускать на волю сорок тысяч потенциальных диверсантов, идеально пригодных для действий в Восточной Польше (а это западные границы СССР), к тому ж имеющих военную подготовку? Чтоб потом по лесам их вылавливать ещё лет десять? Прошу понять правильно: я лично – не считаю преступлением борьбу против Советской власти (если это не сопряжено с реальными преступлениями) и не сторонник массовых расстрелов каких бы то ни было заключённых. Но товарищ Сталин, будучи главой СССР и секретарём ВКП(б), закономерно считал врагами тех, кто может выступить против него. А врагов – он предпочитал уничтожать, в том числе – и путём массовых репрессий. Поэтому расстрел недружественных поляков весной сорокового – вполне укладывается в логику и стиль Сталинского руководства. Было бы, напротив, странно, если б он этого не сделал. Немцы, разумеется, тоже не были противниками массовых расстрелов, мягко говоря. Но у них не было мотива для тотального уничтожения каких-то поляков, бывших советских пленных, которые якобы «отказались от эвакуации» при отступлении советских войск (ага, там голосование проводили, кто хочет эвакуироваться, а кто нет). Напротив, это был бы шикарный подарок Геббельсу – скопище польских офицеров, побывавших в сталинских лагерях и настроенных до того антисоветски, что предпочли дождаться немцев, своих недавних врагов. Но если бы немцы задумали провокацию и расстреляли поляков с целью очернения советского режима – весьма сомнительно, чтобы они тянули два года с обнаружением могильника. Вернее сказать, исключено: они не планировали воевать с Россией так долго, и потому любой компромат на Советы, вроде Львовской тюрьмы, пускали в оборот сразу же. К тому же, Катынь ведь не единственный могильник. А Калининский и Харьковский – находятся много восточнее, и невероятно, чтобы там тоже оставались пленные поляки, упорно попадавшие в лапы немцев (и под Смоленском-то невероятно: это всё же не Белосток). Конечно, есть люди, продолжающие маниакально отмазывать Сталина от причастности к Катыни и объявляющие фальшивками любые факты, такую причастность изобличающие. Но я не совсем понимаю, в чём они сами видят смысл своей пропаганды. Для понимания того, кто такой был товарищ Сталин и какие использовал методы – вполне достаточно почитать материалы Московских процессов, вполне открытые и публиковавшиеся официально. Над ними угорал весь мир, а в особенности же – сам товарищ Сталин. Всё остальное, включая Катынь, – пусть пикантные, но не имеющие решающего значения штришки к портрету. Поскольку было ясно, что человек, весело, задорно и публично перемочивший своих ближайших соратников, старых большевиков, верных ленинцев, обвиняя их в работе на все разведки мира и в хозяйственном вредительстве, - перед расстрелом врагов вообще ни на секунду не задумается, если сочтёт акцию целесообразной. Говорю же, товарищ Сталин – наше ценнейшее историческое чудовище куда похлеще Кромвеля, Робеспьера и даже - Bete de Gevaudan. Заодно – хороший символ исторической закономерности: стоит проникнуться пламенными идеями социального равенства, стоит возмечтать о «справедливом» мире без буржуев-«угнетателей», о диктатуре рабочего класса и зиждящейся на ней всеобщей гармонии, стоит позариться на чужое, при этом всерьёз провозглашая ворами не себя, а законных собственников, – рано или поздно наверху оказывается самая клыкастая и хитрая зверюга, способная развести и сожрать живьём как лоховатых идеалистов вроде Бухарина, так и профессиональных авантюристов вроде Троцкого, так и других хищников вроде Ягоды. Глупо, конечно, валить всё на Сталина: он просто был тем, кем он был, и во многих аспектах внушает восхищение. Если бараны, возомнив себя хозяевами полей, забодали овчарок и прогнали пастухов – не вина волка в том, что он приходит и режет их. Да и не в волке дело (хотя личная заслуга Сталина, несомненно, в том, что он оказался самым конкурентоспособным волчарой среди многих прочих желавших поживиться плодами революции). Дело – в идиотской, противоестественной концепции, максимально откровенно сформулированной ещё Прудоном: «Собственность есть кража». Когда же значительная часть общества готова принять эту ахинею – всё остальное тоже переворачивается с ног на голову и во главе власти оказываются наиболее одарённые уголовники. Впрочем, когда возврат к этому безумию исключён абсолютно (а я это гарантирую) – следует полегче относиться к событиям старины. Тем более глупо - упираться рогом, опровергая какие-то давно доказанные, очевидные частности, вроде Катыни, выставляя себя на посмешище. Зачем это нужно Юрию Мухину – я ещё готов понять. Очевидно, для человека, пытавшегося доказать, будто после 96 года «Ельцин был ненастоящий» (и, понятно, нигде не сумели подобрать двойника побойчее), - конспирологическое мозгоёбство самоценно, как азартная игра беспокойного рассудка. Даже – вне зависимости от политических пристрастий и закономерного постсоветского баттхёрта. Зачем это нужно Вассерману, на старости лет херить свою репутацию эрудированного и трезвомыслящего человека, пускаясь в весьма дилетантские и унылые «просталинские» экзерсисы – вопрос несколько более сложный. Впрочем, и не слишком интересный для меня. Может, это и какая-то тонкая разводка с целью сделать знаменем «истинного русского патриотизма» - Онатоле Вассермана из Одессы. А может, он просто решил поиграть в шахматы, начиная развитие с флангов, а не с центра. Так, чисто по приколу. Что же до многочисленных «неокультистов» формата «Я Сталина не видела, но я его люблю» - наверное, самая элементарная пубертатно-протестная мотивация (как и в случае с модой на нацизм). Хотя кто-то, возможно, всерьёз надеется заслужить себе место в мифической «бригаде» интернет-борьбы, отстаивая «кошерные», по его мнению, взгляды на советскую историю. Что ж, довольно приличный жест со стороны Кремля, когда они дают понять, что по крайней мере «катынскую карту» изымают из колоды «юного пропагандистского шулера». © Copyright: Артем Ферье, 2010.
Другие статьи в литературном дневнике:
|
