За фасадом Империи

Прочитал на досуге книжку Никонова «За фасадом империй».
Вообще-то, я хорошо отношусь к Александру Петровичу, но порой – несколько заёбывает его (как и всякого технаря, подавшегося в гуманитарку) юношески-максималистская склонность к чересчур категорическим, а то и весьма вздорным заявлениям.

Вкратце – книга о том, что беда российского сознания в его вскормленности на сомнительных мифах, созданных деспотической властью для одурачивания народа. И так было всегда в нашей истории, но апофеоз как мифотворчества, так и деспотизма, достигнут был при Советской Власти. И большая часть книги – о том, что «совок – говно».

Что ж, я понимаю чувства Александра Петровича к СССР. Но, боюсь, вся его канонада – в холостую. Ей-богу, люди, отличающие говно от конфетки, – не нуждаются в доказывании сущности «Совка». Им достаточно одного факта: принципиального отсутствия частной собственности на средства производства. Ибо именно это – выделяет наш биологический вид среди других животных. Ну и если государство построено на том, что запрещает человеку развивать свой личностный суверенитет, возвышаясь за счёт экономически полезной деятельности, - значит, это стойло для скотов, а не государство. Все остальные «прелести» такого уклада, включая и скособоченную пропагандистскую мифологию, – попросту органически вытекают из его сути.

Скотам же (а так же не от мира сего учёным, детям и влюблённым) – в принципе не понять, чем плохо отсутствие возможности завоёвывать личностный суверенитет экономически полезной деятельностью. «Все, вроде, накормлены-напоены? Лечат бесплатно. И в школах учат. И жилплощадь выделяют за просто так. Поди, не рай земной?»

Но вот что мне не понравилось – так это навязчивая (и вовсе не Никоновым, конечно, впервые высказанная) идея, будто распространённость такого «скотского» менталитета среди русских – органически происходит из специфики нашей истории, поданной, преимущественно, в мифологемах. И всюду, неизбывным рефреном, вечное это противопоставление России и Европы. Хотя, казалось бы, уж кому, как не Никонову, знать, с какой скоростью «свободная» Европа скатывается в то же социалистическое скотство? Ей-богу, если уж говорить о свободе на данный момент – так в России она гораздо выше, де факто. Просто, нужно помнить одну очень важную вещь из инструкции по эксплуатации России: эта страна создана варягами – и ДЛЯ варягов. Почувствуй себя варягом, купцом-воином, с мечом за спиной и золотом в мошне – и всё будет хорошо :-)

Вообще же, трудно отрицать, что Россия – страна специфическая, а история её уникальная.
По степени специфичности и уникальности – с Россией может сравниться разве лишь Британия.
Ну или Франция.
Ну или Германия.
Ну или Италия.
А вот Андорра – всё же существенно превосходит все перечисленные по части специфичности и уникальности, но – всем похуй.

Ей-богу, это всё же смешное извечное противопоставление России и Европы (как будто бы существует некая «Европа в целом»). Противопоставление, родившееся, вероятно, из подсознательного ощущения «несопоставимости» России и каждой отдельно взятой европейской страны при взгляде на глобус.

Да, Россия – страна огромная (и даже в шестнадцатом веке была огромной). Это ощущение бескрайнего пространства – разумеется, сказывалось на национальном характере. Правда, в США и, тем более, в Канаде – с пространствами тоже всё в порядке. Но все эти страны - безусловно европейской культуры, в целом. Как и Россия.

Увечный деспотизм, доставшийся от монгол и борьбы с ними? Ну, есть такое дело. А в Испании – что-то радикально отличное? Да вся та же фигня: долгая Реконкиста – и, как следствие, нисколько не менее крепкие, чем в России, деспотические традиции.

По хорошему же счёту, и всю остальную средневековую Европу – никак не назовёшь «оплотом демократии и прав личности». Права личности начинаются там – где начинается личность. Способная порвать глотку за свои права, достоинство и достояние. Ибо, как гласит формула истинного либерализма, выведенная мной: «Права и свободы одного благородного дона заканчиваются там, где начинается клинок другого благородного дона». Ну или – аркебуза бюргера, которому остоебенил произвол голубокровных отморозков.

Да, безусловный факт, что Европа раньше подошла к таким плотностям населения, при которых появляются бюргеры и аркебузы в их руках. Россия, по некоторым причинам, малость запоздала. Но сейчас наблюдается ровно обратная тенденция: разоружённая, обараненная, униженная Западная Европа под властью то ли сумасшедших, то ли мерзавцев, и – довольно свободная Россия, где, конечно, тоже полно сумасшедших и мерзавцев в публичной политике, но они только номинально считаются властью, а на деле – вольница не хуже Новгородской (если, конечно, как мы помним Инструкцию: а) считать себя варягом; б) меч за спиной; в) кошель на поясе).

Вообще же, если Никонов чем и напрягает – так это своей несколько несолидной тенденцией то идеализировать нечто (события, личностей, уклады жизни), превознося до небес, то демонизировать, малюя такими адовыми красками, что аж в нос сера шибает.

Особенно, конечно, к личностям относится.
Вот, выясняется, что Александр Невский – на самом деле вообще в битве на Неве не участвовал, равно как и в ****овом Поёбище. Мол, летописи про него ничего не говорят, а сам он в это время в Орде торчал.

Интересно, это где Никонов такую странную гипотезу выцарапал? А сам – не пробовал летописи почитать? Новгородские, псковские, суздальские (в последней говорится, что на помощь Новгороду выступил Андрей, но факт пребывания там Александра – тоже подтверждается)
Или все упоминания Александра – «позднейшие вставки»? Но это уже фоменковщиной попахивает. Это несерьёзно. И есть у Никонова такой грешок – падкость на весьма спорные (в лучшем случае) теории, которые он начинает отстаивать как чуть ли не доказанный факт.

Другое дело, что Невская битва и Ледовое побоище – действительно были далеко не столь масштабными и судьбоносными сражениями, как рисовала официозная (и школьная) историография. Подобного рода стычки новгородцев с ливонцами происходили и раньше, и позже. И обе стороны стремились к экспансии на чужую территорию, и обе совершали грабительские набеги. Тогда это считалось нормой жизни. Но, надо полагать, новгородцы очень бы посмеялись, если б им сказали, что они – защищают землю русскую от вражеского нашествия. Нет, что они защищали – своё право доить Псков (который – не сказать, что был в полнейшем восторге от новгородской крыши, и всерьёз порывался перебить её на ливонскую).

Вообще говоря, вот весь этот высокий пафос единения нации в борьбе с гадкими захватчиками – это гораздо, гораздо более позднего времени фишка. А тогда – просто реальные пацаны решали сугубо свои реальные проблемы. И уж что точно занимало их меньше всего – служение Отечеству и народу.

У любого тогдашнего аристократа – разрыв селезёнки приключится от мысли, что цель его жизни – забота о простом народе. Нет, природа устроена так, что сложные сущности – к более простым относятся в лучшем случае снисходительно. А бандос с мечом – это более сложная сущность, чем мужик с сохой (который, разумеется, необычайно глуп в глазах аристократа, если всю жизнь ковыряется в земле вместо того, чтобы перековать своё орало на меч и пойти крышевать других дураков с сохой).
Если аристократия и заботится о мужиках – то лишь в том смысле, в каком рачительный хозяин заботится о корове. Не более того. Но чтобы вовсе о ней заботиться – нужно сперва убедиться, что это именно твоя корова.

Поэтому для князей, после распада единой Киевской Руси, приоритетным был вопрос не столько о благополучии крестьянских стад, сколько – об их разделе между собой. И если удержать не предполагалось возможным – то хоть пограбить. С каковой задачей, разграбление единоверных сёл и городов, русские князья справлялись весьма эффективно на протяжение полутора столетий до прихода татар. Но и когда пришли татары – что уж так кардинально изменилось в менталитете и поведении местной знати? Да пожалуй, только то, что теперь грабёж аборигенов приходится согласовывать с татарами.

И Невскому, и впоследствии московским князьям – пеняют на позорный коллаборационизм с татарами. Что вот, суки такие, вместо защиты русской земли единым фронтом, - сотрудничали с захватчиками, пресмыкались перед ними, выбивая ярлык на княжение.

Извините, но защищать русскую землю в целом – им в бреду не привиделось бы. Только – СВОЮ землю. Ту, которую доишь лично ты. И тут вопрос стоит не о том, уместно ли сотрудничать с татарами, если они помогут тебе расширить владения и порешать проблемы с конкурентами. Вопрос только в том – чувствуешь ли ты себя в достаточной силе, чтобы послать нахуй не только конкурирующих князей, но и татар, и ни с кем вовсе не делиться.

И вот Даниил Галицкий – в определённый момент решил, что у него достаточно сил. И открыто выступил против татар в союзе с литовцами. Хотя прежде – точно так же ездил на поклон в Орду. Некоторые победы одержал – но в целом понял, что просчитался. Пришлось обратно прогнуться перед моголами.

С Невским только-то и разницы, что тот против татар не выступал. Да и зачем бы ему? Он больше всего ценил власть именно на Новгородчине, как самом богатом крае, а, учитывая суровость нрава уже практически создавшегося там класса «бюргеров с арбалетами» - считал за благо иметь на своей стороне татар, для давления на новгородцев.

Можно ли обвинить Невского в недостатке патриотизма? Да тогда просто не было такого явления! Борьба шла не за благо Отечество – а за личную власть.

Можно ли обвинить Невского в необычайной жестокости, когда он, покоряя своей (и татарской) власти Новгород, кому-то нос отрезал, кому-то глаза вынул?
Ну, тогда так было модно. В наше время, конечно, ослепление считается изуверством, но тогда – напротив, проявлением христианского милосердия. Не жизни лишить – а всего лишь зрения (и если жить не захочется – это уж твоё дело, как поступать).

И я могу согласиться, что, конечно, роль Невского сильно преувеличена и огламурена в целях пропаганды тех ценностей, которые лично он не то что не защищал, но и вряд ли бы понял их смысл. Но выставлять его каким-то экстраординарным подлецом и тираном – тоже несправедливо. Да все друг друга стоили. Но он, очевидно, был умнее многих прочих.

То же – и с Донским. Никонов повторяет ту теорию, что Донской сражался не столько против монгольского ига как такового, сколько – против конкретного мятежника Мамая (и в интересах законного хана Тохтамыша).

Да а какая, нафиг, разница?
Повторю, против татар как таковых да за освобождение Руси – никто тогда не боролся. Князьям – похер было, сколько селянок баскаки в полон уведут и чего там с ними сотворят (то же самое, что и княжьи отроки творили с пленными селянками, разоряя чужие русские уделы и за сто лет до монголов). А вот что за боролись – за личную власть, богатство и возвышение над собратьями.
Ну и тут заявляется какое-то чувырло, претендующее на ордынский трон. И имеющее союз с литовцами, а также с рязанцами. И чо? Присоединиться к этому трогательному союзу, чтобы разгромить Тохтамыша, помочь Мамаю занять его место – и что дальше? Москва перестанет платить дань Орде? Или, что вернее, Рязани ярлык передадут? А оно Москве надо? Но даже если иго падёт, если Мамай откажется от дани вовсе, в благодарность за услуги – мир да благодать на землях русских установятся? Да держи карман шире! Только-то и произойдёт, что Москва лишится татарской помощи в разборках с теми же литовцами! (не поминая Рязань, Тверь, Новгород). А вот на Тохтамыша поставить – как-то вернее.

Поэтому, опять же, хотя политика московских князей может показаться исключительно подлой и предательской по отношению к «национальным интересам русского народа в целом» - тогда просто никто и не подозревал о такой штуке, как «национальные интересы русского народа в целом» (да и в позднейшие времена фраза «я защищаю нацинтересы нашего народа» всегда означала: «я намерен поживиться на доверчивости лохов, которые всерьёз считают, будто они могут быть как-то менее похуй, чем остальные, только по той причине, что говорят на одном со мной языке»).

Вообще, касательно «облико морале» древнерусских князей – я больше скажу. Ярослав Мудрый – это тоже миф. То есть, он был, конечно, мудрый, толковый государственный деятель, но прежде всего – коварный, циничный, вероломный и лживый. И вся эта байда про его доблестную борьбу со Святополком Окаянным, узурпатором власти и убийцей своих братьев, великомучеников Бориса и Глеба – это версия, рассказанная Ярославом (ну а летописцы уж излагали по принципу «за что купил – за то продал»).

Помню, я как-то проводил расследование этой разборки и пришёл к однозначному выводу, что Глеба Муромского на днепровских порогах грохнули люди не Святополка, а Ярослава. Святополку в том и не было нужды, в истреблении братьев: он был законный наследник Владимира, его признавали и другие князья, и киевляне. В отличие от новгородского мятежника Ярослава, который отказался платить отцу дань, и Владимир едва на него войной не выступил – да болезнь помешала.

Но что до Бориса – я полагал, что его завалили свои же дружинники, когда он, вероятно, стал подбивать их на бунт против Святополка (Борис был временным командующим над экспедиционными силами в походе против печенегов – и я полагал, что он переоценил свою популярность в войсках).

Но вот не так давно наткнулся на упоминание о саге некоего Эймунда, варяжского наёмника, где он повествует, как по заказу конунга Ярицлейва замочил конунга Борицлейва и принёс его голову заказчику.
То есть, получается, что не только Глеба, но и Бориса устранил именно Ярослав, а не Святополк. А последнего – подставил и оклеветал. Ну потому что приписать ему неслыханные злодеяния – было единственной возможностью восстановить против него других князей и обосновать свои притязания на великокняжеский престол. И Ярослав таким средством не погнушался. И судя по тому, что не был тотчас разоблачён – в натуре мудрый бандюган.
Ну и чо?

Такие нравы, такие характеры. Феодальные интриги – они везде феодальные интриги. Ну и канонические жития – они только для школьников младших классов годятся, а всякий критически настроенный человек, читая версии победителей, запечатлённые в летописях, должен иметь в виду: сами по себе факты вряд ли сплошь выдуманы, но вот кто был плохой, кто был хороший – сие покрыто мраком. В действительности же, от «всех этих свиней всего можно ожидать».

Ибо жили они в том мире, где латинская пословица «человек человеку волк» - являла собой не осуждение людских нравов, а, напротив, мечту о недостижимом идеале достойного, взаимоуважительного сосуществования. Прямо как у волков. Но в действительности – и равные всё больше как гиены себя вели, а не как волки, а уж в низших представителей социума – однозначно видели не более чем добычу. Так было в Средневековой Англии, Франции, Италии – и на Руси ситуация, естественно, мало чем отличалась. Поэтому любые попытки идеализировать значительных политиков того времени, приписав им какие-то сверхальтруистические добродетели, превозносимые в нынешние времена, - это смешно. Нет, у них были некоторые идеалы – но вовсе не того сорта, что им приписывают. Они были воспитаны на примерах великих людей из прошлого, которые тем и достигали величия, что устраняли со своего пути конкурентов любыми средствами.

Все эти ребята, по нынешним меркам, были криминальными отморозками. Только-то и разницы, что, скажем, про добродетели Медичи или Борджиа мифологии не сложилось, и мафиозная их сущность не была впоследствии облечена в «хрестоматийный глянец», а про Александра Невского и Дмитрия Донского – такая мифология сложилась, действительно, в силу пропагандистских потребностей уже совершенно иного, имперского толка. Хотя, могу, ткнув в небо пальцем, держать пари, что во времена Муссолини – и в Италии наверняка предпринимались попытки облагородить Медичи и Борджиа.

С другой стороны, скажем, Ричарда Третьего – точно незаслуженно опустили в официальной британской историографии и художественном творчестве. Демонизировали. По той простой причине, что он был последним королём из Йорков, а победили Ланкастеры – и нужно было как-то морально обосновать правоту их дела.

Так что, у всех в разные времена бывали свои пропагандистские мифы, сильно искажающие реальную историческую картину (насколько её вообще можно восстановить), и Россия тут вовсе не исключение.

Особенно же Александр Петрович пристрастен к личности Петра Великого. Да, фигура противоречивая. И характер трудный, и нрав взрывной, и самодурства – выше крыши. Но изображать его совсем уж ничтожной бестолочью – вряд ли справедливо. В конце концов, совсем уж ничтожные бестолочи – не способны удержать трон, спихнув в монастырь весьма смышлёную и властную сестрицу, пользовавшуюся хорошей поддержкой в войсках. Какие-то мозги, какая-то энергия, какая-то харизма – всё же требуются, чтобы преуспеть в дворцовых интригах.

Ну и на преобразования такого масштаба, сколь бы гротескный вид они порой ни имели, - тоже требуются некоторые незаурядные качества. В конце концов, когда ломаешь вековой уклад жизни огромной страны и заведомо наживаешь себе кучу ненавистников в числе самых влиятельных людей – нужно иметь хотя бы ту меру компетентности, чтобы окружить себя преданными соратниками, вдохновлёнными твоими идеями, и не огрести по башке табакеркой. Одной только лютости здесь мало. Тот же Калигула был вполне себе свиреп – но четырёх лет не прошло, как зарезали нахер.

Насколько оправданы были в принципе петровские преобразования?
Что ж, забавно, что люди очень близких идеологических воззрений, но равно склонные к историческим фантазиям, - держатся на этот счёт сугубо противоположных мнений.
Никонов заявляет, что и так всё шло своим путём, всё было пучком, всё модернизировалось само собой.
Юлия же Латынина уверяет, что если бы не Пётр – то Россия как единое государство вовсе перестала бы существовать, была бы раздербанена между Швецией, Польшей и Портой. Поскольку вконец захирела и ослабла.
По поводу последнего мнения: ну да, конечно, присоединение такой огромной территории, как Украина, - это вернейший признак катастрофического ослабления Московитской державы в семнадцатом веке.
Но могла ли эта держава сравняться с Западной Европой без болезненных и надрывных петровских усилий? Без насильственного прививания европейских мод и манер?

Я думаю, что Россия, безусловно, оставалась бы ещё долгое время не только независимой, но и весьма богатой державой. Но без модернизации на европейский лад – её могла бы постичь та же судьба, что и Китай. Который в восемнадцатом веке надменно отвечал Георгу Третьему, что Поднебесная не заинтересована в расширении торговли с Европой, поскольку и сама всё необходимое у себя производит в количестве превеликом (замечу, хотя нынче принято охать при оценке доли Китая в общемировом производстве – тогда она была гораздо выше).
Но кончилось тем, что приплыла британская эскадра с небольшими экспедиционными силами и показала истинную силу (вернее, немощь) этого гигантского по народонаселению и вроде бы процветающего государства. Показала, что, оказывается, для полного процветания – китайскому народу нужен опий. А лояльность императору и честь страны – он в гробу видал. Ведь, ей-богу, нельзя же списывать поражение китайцев в Опиумной войне – только лишь на техническое и тактическое превосходство англичан?

Россия тоже и в то же время схлестнулась с англофранцузской коалицией, разойдясь во мнениях по «турецкому вопросу». И хотя Крымская война считается в целом позором для России, но всё же – ничего близкого похожего на то, как тогда же прогнули Китай. И, рискну утверждать, в том, что Россия могла противостоять величайшим западным державам примерно на равных в восемнадцатом и девятнадцатом столетии – есть некоторая заслуга петровской модернизации, как бы варварски она ни проводилась. Ибо Китай, такой модернизации не произведший, укоренившийся в своей «самостийности» - он слил просто безнадёжно (несмотря на огромное народонаселение и вроде бы очень изобильную экономику). А впоследствии – сливал уже не только европейцам (включая русских), но модернизированной на западный манер Японии, всего-то через сорок лет Мэйдзи.

Да и в навязывании моды на европейское платье – вероятно, был всё-таки некоторый смысл. Ведь по одёжке, как говорится, встречают. Дресс-код – и по сей день важнейший фактор межчеловеческих контактов, несмотря на всю нашу умудрённость в преодолении ксенофобии. И по сию пору любой европейский клерк, видя перед собой человека в арабской одежде, подсознательно расценивает его как «дикаря» и «чучело», даже если знает, что это шейх с Оксфордским образованием и миллиардом баксов.

Заставить европейцев переодеться в зипуны и кафтаны – не представлялось возможным. Значит – пришлось переодевать русских в камзолы.

Вообще же, нет игры более забавной, но и более бесплодной, нежели доказывание того, кто был хороший и кто был плохой в истории.

Жанна Д’Арк? Можно сказать, что это была великая патриотка, спасшая французскую нацию от английских захватчиков.
А можно сказать, что это была блаженная, охваченная религиозным фанатизмом деревенская дурочка, невесть зачем встрявшая в династийные разборки крупных феодальных авторитетов, нисколько её лично не касавшиеся, и сорвавшая весьма перспективный проект создания единого англо-французского государства (а ведь Британия и Франция, хотя потом много веков грызлись постоянно, в конце концов в девятнадцатом столетии всё же пришли к стойкой коалиции, продержавшейся до Второй Мировой и даже далее).
И можно предположить, что её спалили на костре не по вымышленному обвинению в одержимости дьяволом, в действительности мстя ей за политическую её роль, а потому, что ровно такое впечатление, одержимости дьяволом, эта истеричка производила на окружающих. И как она перестала быть нужна для вдохновления простолюдинов – её и спалили.
А можно считать, что она была очень талантливой, несмотря на простецкое происхождение, интриганкой, сильно себе на уме, и метила на политические высоты.
Всё можно считать. И всему можно найти подтверждение. Но вот массовый миф – таков, каков он есть. Святая Орлеанская Дева, спасительница Франции.

Ну или, скажем, Елизавета Великая Британская. Нет, лично я – очень её уважаю. Капитальная фрау была.
Но, опять же, можно её представлять как талантливейшую правительницу, сочетавшую суровость с великодушием, возглавившую борьбу в лихую годину и вытянувшую свою страну на передовые позиции в мире несмотря на сильнейшее сопротивление. Притом настолько благородную, что она помиловала шотландскую старушку, стрелявшую в неё из пистолета, и, зная имена заговорщиков, перекинувшихся к Филиппу Второму, пришла к ним одна, без охраны, предложив искупить свою вину кровью в грядущей битве.

А можно – объявить мнительной дурой, приказавшей убрать из дворца все зеркала, чтобы не видеть своего старения, и злобной недотраханной сучкой, отрубившей правую руку памфлетисту Джону Стаббсу, обосновывавшему, что она слишком стара для замужества (в действительности, Елизавета хотела отрубить ему голову, но её убедили довольствоваться более мягким наказанием).

Ну и в Британии – тоже была официозная, мифологическая пропаганда, игнорирующая «неудобные» факты. Скажем, в фильме предвоенных лет Fire over England (который мне очень нравится, в действительности, особенно за песенку Spanish Lady’s Love) – образ Елизаветы Великой выведен ну практически один в один столь же возвышенным, облагороженным, как и образ Невского в фильме Эйзенштейна. И оба эти фильма – шедевры (по которым, впрочем, не стоит изучать реальную историю, поскольку её вообще нельзя изучать по художественным творениям, созданным много веков спустя и сообразно настроениям, имеющим очень малое отношения к реалиям воспеваемой эпохи).

Однако ж, будет некоторым преувеличением утверждать, будто бы возвеличивание правителей прошлого в искусстве, - всё сплошь заказ со стороны официоза. Это иногда имеет место – но не настолько буквально, что вот, мол, творец, тебе бабки – нарисуй-ка крылышки той персоне из прошлого, которую бы сейчас было уместно объявить великой.

Всё сложнее. С одной стороны, когда нация находится на грани серьёзного конфликта с некой «тёмной силой» и большая война витает в воздухе – ум сам собой тянется к примерам из прошлого, где такие же конфликты были выиграны твоими предками благодаря величию духа (и плевать, что они были не так совершенны, как хотелось бы представить тебе).

С другой же стороны, во всяком человеке с детства сидит самый главный миф: вера в доброго дядю (или тётю), которые столь великодушны и альтруистичны, что придут и спасут его, этого маленького человека, защитят от невзгод и напастей, от злобных врагов.

По мере взросления – нормальный человек понимает, что хотя альтруизм имеет место в нашей жизни, но не следует слишком уповать на него. Ибо, возвращаясь к римской пословице, человек человеку – в лучшем случае волк. В самом идеальном случае. А так-то – добыча. Если сам не вырос до полноценного волка, с которым бы другие волки имели основания считаться как с равным.

И тот, кто имеет силу и власть, - никогда он не будет видеть равных в тех, кто не имеет силы и власти. Он может порою, по зову души, делать им добро, вполне бескорыстно, но если он настаивает на том, что в этом смысл его бытия, в облагодетельствовании «малых сих» - то он или ёбнутый, или имеет какой-то очень хитрый план возврата «инвестиций». И это не паранойя, это жизнь.

Поэтому золотое правило всякого взрослого человека – принимая чью-то помощь, не оставаться в долгу (в смысле, рассматривать это именно как долг – и отдавать его как можно скорее, покуда тебя не закабалили претензией на вечную твою признательность). Ибо есть родственные отношения, есть дружба, но если незнакомец (в том числе правитель) заявляет, что главная его цель – служение народу и мечта о благополучии незнакомых ему людей, то он, с большой вероятностью, ищет рабов, а не друзей. Верить в иное – это и есть самый большой миф человечества в целом, а вовсе не только русской нации.

Что же характерно именно для русского менталитета – так это как раз противопоставление его некоему «общеевропейскому», будь то с мазохистической позиции «всё-то у нас не как у людей», будь то, наоборот, надувание щёк, типа, «мы гораздо духовнее».

Да всё это мифы, в равной мере.
И все общества развиваются «колебательно» (как Никонов отмечает лишь для русского).

Вот была Викторианская Англия, где индивидуализм был столь силён, что считалось нормальным прочищать дымоходы семилетними детьми («Если берутся за работу – значит, оно и правильно, и их вообще никто не просил рождаться на свет у своих нищебродов-родителей, и они по-любому не должны быть обузой для других людей») – и нынешняя Англия, где «жизнь всякого человека бесценна, поэтому фермерам лучше не ограждать свои владения средствами, потенциально опасными для воров».

Это прогресс? Нет, я так не думаю. Мне, конечно, жаль тех малолетних сиротинушек, которые умирали преждевременно от лёгочных заболеваний, которым можно было бы сыскать лучшее применение, нежели прочистка труб или изнурительная фабричная работа, если малость инвестироваться в их образование и нагружать невредным для здоровья трудом, но при этом держать, до поры, на коротком поводке, гарантируя, что они именно тебе, инвестору, вернут затраты (что я примерно и делаю на своей плантации, являющейся по совместительству школой кадрового резерва Корпорации, применительно к юным криминальным обормотам).

Но нынешний европейский подход к социализации низов – это не прогресс, это ****ец. «А вот давайте всем раздадим денег, оплатим все-все-все потребности, и устроим всем райскую жизнь!» Если они, европейцы, не возьмутся за ум, если не поумерят свою филантропию, – ясно, что это катастрофой кончится.

А Россия, как говорил уже, несмотря на все причуды поиска «особого национального пути», несмотря на всю нашу мифологию, - сейчас находится в этом «колебательном цикле» существенно выше нынешней Европы. Ближе к здравому смыслу. И конкретно сейчас – нам действительно не резон ровняться на Европу нынешнюю. Мы от неё отставали на протяжении истории, по географическим причинам, но сейчас – не то что перегнали, а просто не впали в такой маразм, какой они у себя нынче устраивают. То есть, разделавшись у себя с социализмом, и прянув вверх – не поспешили за их нисходящим трендом.

Конечно, опасные подвижки России обратно к социализму – имеются. Но в том-то и прелесть нашей жизни, что мы не живём и не считаем нужным жить по воле «взбесившегося принтера», нашего законодателя, которого мы всегда настолько обособляем от себя, чтобы вовсе не давать ему никакой легитимности и не обременять себя необходимостью следования его идиотским указаниям.

И в России – никогда ничего не решалось и не решается по закону. У нас, в силу наших огромных пространств, просто никогда не было в этом нужды. Впрочем, и законопослушание американцев (да и европейцев) – тоже тот ещё миф.

В действительности, мир не стал менее феодальным за истекшие тысячу, две тысячи, десять тысяч лет (далее ходить не будем, ибо это возраст Неолитической революции). Да и не может стать.
Ибо в нём всегда – либо Homo homini lupus est, либо «скушан есть».

Что изменилось – так это фасон овечьих шкур, в которые рядятся «руководящие волки». Сознательные волки. Сознательные – не в том, конечно, смысле, что они беззаветно готовы служить некоему «общему благу», а в том, что понимают: от мирной кооперации – выигрывают все, преумножая материальную культуру и богатство.
Но всё равно, сила есть сила, власть есть власть, и никогда они не согласятся лишаться тех бонусов, которые имеют. И всякая революция – это лишь смена волков.

И можно сколь угодно благостные картинки прошлого рисовать в пропаганде, но на самом деле она и существует лишь в головах пропагандистов. А на народное сознание – эти мифы не очень-то ложатся.

И это нужно очень хорошо понимать, если ведёшь в России такой бизнес, который должен считаться с наличием народных масс вокруг.

Вот многие либералы у нас заламывали руки на тему того, что народ наш готов терпеть роскошь властных коррупционеров-чиновников, но не готов мириться с богатством буржуев, которые нажили всё честным трудом, экономическими услугами обществу.

Но здесь нет ничего удивительного. В Европе (в некоторых её странах) – буржуазные преобразования случились давно, и «простой народ» сумели вразумить: за каждым буржуем, даже если сам он очень мирный и добрый, – стоит сила. Сила государственного принуждения, купленная налогами с этого буржуя. Поэтому, попробуешь погромить его фабрику, господин луддит, – по еблу получишь прикладом. Или вовсе мозги тебе вынесут – и никто не заплачет.

Такую дрессуру европейское простонародье проходило триста-двести лет назад. И кто органически понять не мог – тех тупо грохнули. И доказали, что эти новые ребята, буржуи, хотя не похожи на феодалов – но ничуть не менее круты, чем рыцарь с мечом. Поскольку результат конфликта с ними – будет тот же.

Соответственно, нынешний европейский буржуй убеждён, что он имеет права, и потому за ним стоит «сила закона». В действительности – он имеет права, ПОСКОЛЬКУ за ним стоит сила закона, утверждённая в буржуйских странах сначала арбалетами в руках буржуа, а потом – нанятыми буржуазией правительственными войсками.

А Россия – да, действительно, немножко отставала от Европы по части такой дрессуры простонародья (хотя сейчас уж сложно сказать, кто от кого отстаёт… у нас хоть профсоюзы играют сугубо жалкую роль, в отличие от некоторых других стран).
Но вот если сунуться сюда именно с этой установкой, типа, я – правильный, благонравный капиталист, и закон должен защищать мои интересы – это являть полное непонимание того, как защита буржуйских интересов складывалась в Европе и почему в России «всё по-другому».

Что в действительности нужно для успеха бизнеса в России – так это не быть благонравным «пай-мальчиком». А чётко и сразу дать понять аборигенам: в целом я хочу мира и добровольного сотрудничества, но если кто мне пакости будет строить, шантажировать возьмётся да склады мои палить, – потеряться может, грешным делом.

Вот такой язык, с привычной феодальной коннотацией, – сразу понимается в России. И внушает уважение.
Но анекдот в том, что и в Европе он тоже – наилучшим образом понимается. И мне доводилось решать дела с профсоюзными вожачками, когда они, под конец, переставали корчить из себя альтруистичных защитников трудящихся, и даже будто бы с облегчением констатировали: вот же приятно знать, что не одни мы – волки, и что не все коммерсы – бараны. Что-то вроде того.

Так что, отличия и сейчас не столь уж великие между Россией и Европой, а напыщенные мифологемы – да никем они не воспринимаются всерьёз, кроме совсем уж тёмного народа (коего всё меньше) и создателей таковых мифологем.

Свидетельством тому – новейшая фишка, выражающаяся в том, что публичные официозные риторы, вроде Мединского, не столько даже сами эти мифологемы защищают, сколько – необходимость их создания и продвижения в массы. Ради «патриотического воспитания», сиречь охмурения лохов под некие умозрительные государственные нужды (у нас же сейчас нет большой войны ни с кем?). Причём, публично такие заявления делаются. «А вот давайте будем врать, не скрывая своей склонности ко вранью, но всё это – на благо Партии». Это уж, ей-богу, какое-то очень девиантное понимание Оруэлла, когда его сарказм принимается как руководству к действию.

Ну и такая святейшая откровенность - она не только умственный уровень задействованных людей характеризует, но и – беспомощность официозной пропаганды в продвижении якобы выгодных ей мифологем.

А народу – в целом пофиг и роль Александра Невского, и Дмитрия Донского, и Петра Великого.
Да, это всё были довольно значительные люди – иначе бы не оставили такого следа в истории (уж что невозможно в историографии – так это выдать полное ничтожество за великого деятеля).

Народ – прекрасно понимает, что любые великие люди – прославляются чем угодно, но только не заботой о народе (ибо – с чего б им иметь такую заботу? Никто не являет заботу о ближнем, и дальнем, в ущерб себе, без своей корысти – и это главная мудрость зрелых людей из любого народа).

И общаясь с любым народом – это нужно учитывать. Что он – не такой всё же идиот, несмотря на все былины и мифы для детишек, чтобы верить в бесконечный альтруизм состоятельных парней. А если и уверует – не проникнется симпатией (а лишь проникнется убеждением, что можно до бесконечности доить этого барина, вымогая по полтинничку на опохмел).

Но вот что внушает симпатию, так это позиция в духе: «Я мог бы сжечь вашу деревню дотла и похоронить всех жителей, но вместо этого я делаю вам водопровод от своей скважины. Но не потому, что пекусь о вас, а потому, что мне противно смотреть на ваши немытые рожи».

Это, конечно, не говорится прямо и именно в этих словах, - но всё же мессадж именно такой. Главное – не создать впечатления, будто бы ты задабриваешь их или поставил себе целью осчастливить их. Нет, ты – феодал. И себе на уме. И своей корысти не скрываешь.

Ну и вот твоё сочетание своекорыстности и властности – это пейзане ценят. И не только пейзане.

Главное – не впадать в максимализм, не выставлять по дорогам насаженных на кол врагов своих, и всякое такое. Это – действительно может слишком травмировать чувства пейзан, вплоть до озлобления против тебя (и создать проблемы в отношениях с местной ментовкой и прокуратурой, которые не хотят быть соучастниками твоих столь явных зверств).

В нашем мире – можно действовать намёками. В целом являя благодушие – давать понять, что кто-то всё же, из делавших тебе особо мерзкие пакости, «вышел из дому и не вернулся». Главное – не уподобиться такому злобному придурку. Ведь рок же, ведь карма же…

Так, а по какому поводу я изначально-то заметку эту свою писал?
А! Книжка Никонова «За фасадом империи»!

Ну да, занятна, как и всякая никоновская писанина. Но, как и всякая, - несколько тенденциозно и однобоко. Вернее даже, - утрированно тенденциозно и однобоко. «Юношески-максималистски». И оттого производит впечатление некоторой русофобии – поскольку история нашей мифологической пропаганды даётся так, будто это исключительно русское явление.

И что будто бы «Совок», воспоследовавший за этой культурной традиции, - исключительно русское явление.
Да нет же! Просто, марксистский эксперимент должен был быть поставлен, ну и где – как ни в самой обширной стране мира, имеющей самые великие ресурсы, годные для обеспечения её автономии от прочего человечества?
Эксперимент был почётно провален. Чем подтверждено было, что российский народ – в действительности вполне себе нормальный, вовсе несклонный к беззаветному альтруизму ради каких-то умозрительных целей.

Можно даже сказать, он вышел из этого эксперимента более нормальным, более разумным, чем нынешние европейцы, гораздо более презревшие идею личной свободы, нежели мы нынешние.
Идиотизм законов везде примерно одинаков – но мы ближе всех к пониманию того, что законы создаются не для их соблюдения всеми гражданами, а для различения тех, кто их, законы, соблюдает, и тех, кто двигает общество вперёд, презирая законы. Ибо – не может быть законов во имя общего блага, и нет общего блага, а есть лишь – борьба личных амбиций, всюду и всегда.

Другие статьи в литературном дневнике:

• 27.02.2013. Человек и кошки
• 24.02.2013. К вопросу о табу на наготу
• 15.02.2013. Корсары Каждому Своё
• 08.02.2013. К вопросу о стременах в античности.
• 07.02.2013. А Рим всё падал и падал...
• 06.02.2013. За фасадом Империи
• 02.02.2013. О моей доброте